Пропащий. Последние приключения Юджи Кришнамурти - Луис Броули

Максимы денег заставляли народ неожиданно вспоминать о делах, которые им нужно было сделать в срочном порядке. Однажды я улизнул на балкон, забрался назад через окно в коридоре и сбежал из дома. Если он замечал, что кто-то уходит, он кричал: «Эй! Куда это вы собрались? Мне нужна ваша помощь!»

Со вздохом опустившись на своё место, люди были обречены погружаться в философию финансов в сотый раз.

Ему нравилось, как Йогиня произносила слово «деньги», растягивая его особенным образом, и он просил её повторять его снова и снова.

— Мадемуазель! Скажите его! Скажите слово «деньги»!

Это был его способ вытаскивать её из апатичного молчания и держать привязанной к себе. Ей это нравилось и она повторяла слово так часто, как он того хотел, произнося его мягко, нарочито протяжно — «маннэй».

Каждый раз они смеялись, как дети, а потом за ними следом начинали смеяться и мы, дружно повторяя «маннэй!».

Было приятно видеть её повеселевшей и немного отвлёкшейся.

Он сочинял Максимы денег и дотошно выверял их, стараясь подчеркнуть их абсолютность, их независимость от каких бы то ни было духовных или религиозных тривиальностей. Он уже придумал свои Десять заповедей, точно так же перевернув с ног на голову всё, что известно духовно ищущим:

1. Просто трахайся, не говори о любви.

2. Воруй, но не попадайся.

3. Поддавайся искушениям — всяким и разным.

4. Убей соседа, спаси себя.

5. Лучше быть собакой, чем святошей.

6. Ненавидь мать свою — бей суку.

7. Убей всех докторов — каких и как только увидишь.

8. Лучше мастурбируй, чем медитируй.

9. Ешь, как поросёнок, боров и свинья в одном лице.

10. Исчезни и не появляйся.

В принадлежащей Юджи ламинированной копии Десяти заповедей была размещена также его фотография, где он указывал на дорожный знак с надписью «Дорога в несчастье»; под фото была надпись: «Это не просто место, это твоё право по рождению», а ещё ниже, конечно же, «Хорошего дня!». Это «специальное издание» высвечивало скрытое предупреждение, которое люди часто не замечали.

Он всегда был ловкачом. Возможно, он перенял эту привычку у своего старого приятеля Джидду Кришнамурти, которого всегда обвинял в том, что тот «бросается абстракциями в людей». Он вывел этот вид спорта на новый уровень.

Несмотря на всю эту ерунду, если когда и существовал источник религиозных идеалов или поведения до того, как его заляпали грязью священники и пандиты, то он, вероятно, существовал в человеке, подобном Юджи. Ключом являлись его живые слова. Его жизнь являла собой подтекст этой явной чуши, и Максимы были всего лишь ещё одним упражнением в стирании своей личности с помощью создания чего-то настолько скучного, нудного, примитивного и бессодержательного, что это её уничтожало. Я их считал раньше и продолжаю считать сейчас удивительно пустыми и озадачивающими, подобно невысоким кирпичным стенам. Его жизнь была полной противоположностью тому, на чём он настаивал как на самом важном, и Максимы денег представляют собой иллюстрированное руководство, описывающее реальное поведение человеческих существ за лживой маской разговоров о духовности.

Он также нашёл прекрасную возможность проявить свою любовь к сленгу «американского андеграунда»:

Деньги в жизни рулят!

Делай деньги не мытьём, так катаньем

Бери деньги и вали

Позже один его друг-немец сделал из них колоду игральных карт, и Юджи с превеликим удовольствием предлагал их шокированным гостям. Те приходили в надежде на встречу с духовным учителем, а вместо этого им вручали карту с очень мудрым полезным советом, словно передавали секретный ключ от Вселенной. Юджи предлагал человеку вытянуть одну карту не глядя, просил передать её ему, а затем торжественно зачитывал её вслух: «Женитесь не на красотках, а на тех, кто умеет делать деньги!»

Люди в комнате начинали ахать и охать, а посетителю только и оставалось, что чесать в затылке. В некоторых местах язык был архаичным, но там, где речь шла о денежных отношениях, это не имело никакого значения. Тон библейских писаний был в тему; всё, что высмеивало религиозное ханжество, приветствовалось, и нас просто тыкали носом в одержимость, которая владеет всеми нашими мыслями: Сколько это стоит? Где мне это взять? Сколько у меня есть? На сколько хватит моих денег?

Так же, как Максимы, эти беспокойные мысли продолжали носиться по кругу.

Священник в церкви, бомж на скамейке в парке, даже Билл Гейтс постоянно думают о деньгах.

Деньги говорят, богатство шепчет

Нет денег — нет сладкой любви

Позже он эффективно применял ко мне последнее выражение — для этого ему даже не нужно было бросать обычные косые взгляды на Йогиню. Вероятно, главной причиной того, что я даже не пытался развлечь себя мыслями о женитьбе, были деньги. У меня их никогда не было. Поразительно, сколько отговорок я придумывал себе, объясняя такое положение дел, и сколько я при этом тратил энергии на беспокойство о нехватке денег! Зачем же добавлять к этому беспокойству ещё беспокойство по поводу лишнего рта, а то и нескольких? Неудивительно, что я постоянно чувствовал себя виноватым после секса с девушкой. На каком-то уровне я чувствовал, что должен ей отплатить. Возможно, давали о себе знать издержки католического воспитания, утверждающего, что женщина должна быть вознаграждена за грех, который ей пришлось совершить, или ещё что-нибудь такое же безумное. Я боялся не любви, я переживал о деньгах. Есть ли разница? Я не уверен. И то и другое рождает самые сильные ощущения боли и удовольствия.

Юджи обычно говорил, что деньги — лучшая проверка на вшивость. Он никогда не зарабатывал деньги на том, что с ним произошло. Однажды его друг из Бангалора обвинил его в паразитизме. Юджи ответил: «Ну конечно! А почему бы нет? Кто не паразит?»

Игра с деньгами развела его и некоторых из его близких друзей, с которыми он дружил долгие годы, по разные стороны. Я слышал много историй о людях, которые были уверены в том, что Юджи грозит старческое слабоумие или что у него что-то не в порядке, одна группа обвиняла другую в плохом влиянии на него. А мне казалось, он дотрагивается до нерва, до очень мощного нерва. Если вы действительно хотите посмотреть, насколько кто-нибудь искренен, обратите внимание на его отношения с деньгами. Он прессовал людей по поводу денег все те годы, что я находился рядом с ним, — это правда, но он никогда не взял ни цента за возможность присутствовать рядом с собой. Часто он, не раздумывая, выделял большие суммы, если нужно было помочь другу в нужде, и при этом на себя никогда много не тратил.

Наблюдая за тем, как Юджи обращается с деньгами, я понял, что его слова вводят в заблуждение, и в своих Максимах он использовал это умышленно. Меня безмерно удивляли блеск и точность, с которыми он редактировал данный «документ», явно предназначенный для создания у людей неправильного мнения о нём. Некоторые были уверены, что больше всего на свете он желал им «грести деньги лопатой». Если бы они посмотрели на то, что стояло за его словами, они бы увидели совсем другую историю, вполне очевидную. Нельзя сказать, что он не желал людям иметь много денег, — вовсе нет, просто он был безразличен к этому вопросу, а подделать такое отношение невозможно. В своих лёгких и свободных отношениях с деньгами он был похож на великого артиста, чувствующего себя абсолютно естественно в знакомой ему театральной среде.

Тем летом он заставлял девочек петь песни о деньгах. Они делали это по его просьбе постоянно, и я до сих пор помню, как они впервые исполнили песню из «Южного парка» о маме Кайла.

— Девчонки! Спойте ту песню!

Конечно же, они знали, про какую песню он говорит, их улыбки их выдавали:

— Ты имеешь в виду песню суки, Юджи?

— Да, да! Именно! — отвечал он с нетерпением.

— Ну-у-у-у-у-у-у-у, мамаКайлабольшаяжирнаясукаонасамаябольшаясукавовсёммире.

Они пели так быстро, что слова разобрать было практически невозможно, пели намеренно грубо, заканчивая песню долгим раскатистым «су-у-у-у-у-у-у-ка!».

И он снова заливался радостным детским смехом.

Песня нравилась ему также потому, что в ней затрагивалась ещё одна из его любимых тем: «матери — чудовища».

— Все беды начинаются с матери! Моя мать говорила: «Я твоя мамочка, я твоя мамочка!» Кажется, я её ударил. Потом она умерла. Вот когда разделение начинается: мамочка, стул, стол, красный стол — все эти слова отделяют вас от того, что находится перед вами.

Девочки пели вместе добрую часть своей жизни и потому их голоса звучали в унисон как у ангелов. Они пели «Битлз» «Деньги» («Вот чего я хочу»), а Люсия, их подруга из Италии, закольцевала её:

Я хочу много денег,Дай мне много денег,Я хочу денег, я хочу денегВот всё, чего я хочу.

Был также вальс от Нарена, исполненный с великим немецким усердием: