Полицейская Академия - Стивен Гуттенберг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Подобные предосторожности не были чрезмерными – магазин Пита Абрахамсона грабили уже раз десять – почти все ограбления и налеты были делом рук окрестных преступных группировок, вроде «Рака матки» Эдди Салдама. Полиция, как и всегда, была бессильна, и поэтому приходилось рассчитывать только на собственные силы.
В магазине зазвонил телефон.
– Слушаю!- поднял трубку Абрахамсон.
– Ты не забыл, надеюсь?- послышалось с той стороны провода.- Ты не забыл, что сегодня?
Абрахамсон побледнел. Сегодня он должен внести очередную дань Салдаму и его людям – десять процентов недельной выручки.
– Да-да, мистер Салдам, я помню, я помню, как всегда, встречаемся на том же месте, что и всегда…
– Что-то не слышу радости в твоих словах, дешевый пидар,- послышалось с той стороны.- Ты что, чем-то недоволен? А то я ведь могу…
Абрахамсон притворно захихикал:
– Что вы, что вы, мистер Салдам, я очень, очень доволен, что мне приходится иметь дело с таким великодушным джентльменом, как вы! Выражаю вам свою искреннюю, неподдельную благодарность! Другой бы на вашем месте…
Салдам перебил его:
– Ладно, заткнись, козел! Значит, ты помнишь – в половину десятого на том же месте. И вот еще что – бумажками не меньше полтинника. Думаешь ты один у меня тут такой? Я не собираюсь таскать чемоданы денег! У меня таких, как ты – двадцать семь человек. Ты – двадцать восьмой… А то ведь я могу и вообще не принять твоих
вшивых денег. Знаешь, что тогда будет С тобой и твоей паршивой лавочкой…
– Что вы, что вы!- залепетал в телефонную трубку Абрахамсон,- я обязательно принесу вам сегодня деньги, ровно в половину десятого, и как раз на то место, что и всегда. В том же месте и в то же время…
В трубке послышались короткие гудки.
Абрахамсон вынул из внутреннего кармана пиджака пачку денег и еще раз пересчитал их. Посмотрев на часы – до встречи с вымогателем оставалось двадцать минут – Пит положил пачку в карман и через черный вход отправился на улицу, к своему красному спортивному «шевроле» с треснувшим лобовым стеклом. Менять стекло на новое все равно не было смысла – каждый день его могли разбить подростки-наркоманы, что околачивались около его магазина. Включив зажигание, Абрахамсон двинулся по плохо освещенным улицам в сторону кинотеатра «Иллюзион»- недалеко от него Пита и должны были ожидать бандиты.
Абрахамсон прибыл на место встречи минут за десять до положенного времени – так было надежнее. Заглушив свою машину, он хлопнул дверкой и, не закрывая ее на замок, пошел по направлению к билетным кассам. Пока вымогателей не было, Абрахамсон решил позвонить приятелю – тот содержал пиццерию в том же квартале и так же, как и Пит, платил дань Салдаму и его бандитам из группировки «Рак матки».
Пит набрал номер.
– Алло,- послышалось с той стороны,- это ты, Пит?
– Я,- шепотом, словно его могли подслушивать,
ответил хозяин магазина,- как твои дела? Хозяин пиццерии тяжело вздохнул:
Ой, хреново мои дела. Хреновей не бывает…
Салдам?- поинтересовался Абрахамсон.
– Он, проклятый!- ответил приятель Пита.- Десяти процентов выручки ему уже мало.«Я, мол, человек с большими запросами,- принялся перекривливать он рэкетера,- мне, мол, твоих десяти штук в неделю даже на пиво не хватает…» А у меня торговля совсем упала. Где я ему столько возьму?
– А ты не говори ему, сколько у тебя выходит в
неделю – откуда ему знать! Хозяин пиццерии вновь вздохнул:
– Ой, ну как не говорить! У него везде свои люди! А если, не дай Бог, выяснится, что я его обманул…
– Да как этот козел может выяснить,- начал было Абрахамсон, но не успел – чья-то тяжелая рука легла ему на плечо. Абрахамсон вздрогнул и обернулся: перед ним, гадко ухмыляясь, стоял Эдди Салдам.
Глядя на внешность Салдама, вряд ли можно было предположить, что это – главарь одной из самой влиятельной в Нью-Йорке преступной группировки. Это был малый лет двадцати пяти-двадцати восьми, довольно небольшого роста, щуплый, сухопарый, в грязном засаленном пиджаке, надетом на такую же грязную майку с надписью масляной краской «Рак матки – короли НьюЙорка». На ногах его были стоптанные кроссовки без задников. В двухнедельной щетине виднелись какие-то крошки – видимо, остатки ужина. Глаза рэкетера сверкали истерической злобой.
– Так-так-так,- медленно произнес он, глядя в глаза помертвевшего от ужаса Абрахамсона,- так-так-так. Чудно-чудно-чудно. И кому это ты такие советы даешь, мать твою так?
– Я хотел, мистер Салдам… Я думал… Тут один мой приятель вымогает у меня на пиво… Я не хотел, мистер Салдам… Вы не так поняли меня…
Преступник вырвал из рук Пита телефонную трубку.
– Алло,- небрежно сказал он,- алло, это ты, грязный итальяшка Фрауччи?
– Я,- залепетал тот на другом конце провода.
– Слушай, только без дураков, а не то при встрече получишь в хохотальник. Что советовал тебе этот козлина Абрахамсон?
– Он советовал мне скрывать от вас мои истинные доходы,- послышалось с того конца провода.
Салдам повесил трубку.
Вот и прекрасненько,- сказал он, повернувшись к Абрахамсоиу.
Тот затравленно молчал.
Вот и чудненько!- продолжил бандит, наотмашь въехав хозяину магазина по лицу.
Тот с размаху ударился затылком о телефонный аппарат и с тихим стоном осел на асфальт.
Поднять его!- коротким кивком головы приказал Салдам своим подручным – те живо кинулись выполнять распоряжение хозяина.
Ну что, мой хороший, а деньги, деньги-то ты, надеюсь, принес?- почти ласковым тоном поинтересовался Салдам.
Да, мистер Салдам, вот ваши деньги, мистер Салдам,- заплетающимся от ужаса голосом пробормотал Абрахамсон и судорожным движением расстегнул пиджак,- вот ваши деньги, как вы и просили – только крупными банкнотами…
Салдам протянул руку за пачкой.
– Сколько здесь?
– Ровно восемь с половиной тысяч – как раз десять процентов недельной выручки…
– Ты что, совсем охренел, грязный ты, вонючий козлина!- взорвался бандит.- Восемь с половиной штук? Ты что, считаешь меня за мелкого мальчика, начинающего вымогателя? Да я стою теперь штуку в час!
– Но у меня больше нету,- испуганным голосом лепетал Абрахамсон,- нету у меня больше, торговля падает, люди нищают, никто не хочет покупать мои товары…
– А кто только что советовал этому итальяшке утаивать от меня часть доходов?- истерически завопил Салдам.- Кто говорил, что мне никак не узнать, сколько ты имеешь на самом деле?
– Но я имел в виду совсем другое…
– Короче!- рявкнул бандит так громко, что даже стоявшие рядом его приближенные перепугались,- короче,
Абрахамсон, с этой недели ты отдаешь мне уже не десять, а все двадцать пять процентов. А если ты такой бедный – убирайся из моего района, продавай свою лавочку и запасайся новым хохотальником, потому что они,- бандит указал на своих людей,- будут тебя очень больно бить. Понятно тебе, грязная ты козлина?…
– Эй, еще пару пива!
После напряженного трудового вечера Эдди Салдам и его ближайшие сподвижники развлекались в популярной нью-йоркской пивнухе «Синька», что недалеко от Центрального парка.
Официант принес два бокала с темным пивом.
…так вот, захожу я к этому ханыге Гранту – тому самому, что отказался платить, захожу в его вонючую лавочку, а он сразу же кинулся к себе в конторку, наверное, все штаны обосрал…, – делился впечатлениями Эрик Мартинес, подручный Салдама, молодой мулат кубинского происхождения, с необыкновенно дебильным выражением лица.- А мамаша Грант, жена хозяина, так и примерзла к прилавку. Ясно, дай ей волю, она сейчас же подымет крик – убивают, мол, грабят и так далее. Ну, стукнул я ее гирей по чайнику, чтобы не базлала на весь белый свет о своих неприятностях, но эта подлая сука так укусила меня за ладонь – до сих пор болит!- Мартинес продемонстрировал всем присутствующим пострадавшую часть тела.- Пришлось поработать над ней ломиком, которым ее муж открывает ящики – живо успокоилась, миленькая. Перемахнул я через прилавок, гляжу – а этот придурок уже телефон схватил. Я беру ломик и…
А его супругу ты потом отбарал?- перебил собеседника Даниэль Поллак, толстый бородатый негр с пивным брюхом, тоже один из ближайших помощников Сплдпми.
Мартинес обиделся: Оставь свои жлобские шуточки, Дэн. Я тут тружусь целыми днями, как пчелка, можно сказать, пострадал на
работе, а ты, черножопая скотина…
– Ладно, мужики, отставить базары!- скомандовал Салдам.- Мы устали, пришли сюда расслабиться, а вы начинаете свои разборки. Сколько можно об одном и том же
– «по чайнику», «в хохотальник»… Вы как канидские лесорубы: на лесоповале – о бабах, а с бабами о рубке леса. Мы, кажется, не на работе…
– Так я и спросил его о бабе, а он почему-то обиделся,- захохотал толстый негр,- да еще черномазым меня называет. Оскорбляет мое расовое достоинство… Сам такой же черномазый, как и я.
