Лондонские тайны - Джулия Куинн

– Сердечно благодарю вас за компанию, сэр Гарри, – проворковала она.

Он затаил дыхание и подумал, что она необыкновенно талантливая лгунья. Если бы он не провел последние десять минут с этой леди, которую про себя окрестил «кислой девицей», он мог бы сам влюбиться в нее.

– Как вы верно заметили, леди Оливия, – тихо сказал он. – Я уже ухожу.

И он ушел, твердо решив никогда больше с ней не встречаться.

Во всяком случае, добровольно.

***

Решительно отринув мысли о леди Оливии, Гарри вернулся к работе и уже после полудня совершенно утонул в море русских идиом.

Kogda rak na gore svistnet = когда рак на горе свистнет = когда свиньи полетят(1).

Sdelat’ iz muhi slona = сделать из мухи слона = сделать гору из кротовой норки(2).

S doxlogo kozla I shersti klok = с дохлого козла, и шерсти клок =…

Равно…

Равно…

Он крутил это выражение и так и этак, монотонно постукивая карандашом по промокашке, и как раз собирался сдаться и двигаться дальше, как вдруг услышал стук в дверь.

– Войдите. – Он даже не поднял глаз. Ему давно уже не удавалось сосредотачиваться на работе в течение целого абзаца, он не хотел снова выбиваться из ритма.

– Гарри.

Карандаш замер. Гарри ожидал, что войдет дворецкий с дневной почтой, но голос принадлежал его младшему брату.

– Эдвард, – сказал он, хорошенько запомнил, где остановился, и поднял глаза. – Какой приятный сюрприз.

– Тебе пришло вот это, – Эдвард пересек комнату и положил на стол письмо. – Его принес курьер.

Отправитель не был указан, но Гарри узнал конверт. Послание пришло из военного министерства и, скорее всего, там содержалось нечто важное. Они редко посылали корреспонденцию прямо домой. Гарри отложил письмо в сторону, намереваясь прочесть его, как только останется один. Эдвард знал, что брат занимается переводами, но не знал для кого. И пока Гарри не видел никаких причин доверять ему подобную информацию.

Послание могло и подождать несколько минут. Прямо сейчас Гарри было любопытно, зачем брат пришел к нему в кабинет. В привычки Эдварда не входила доставка корреспонденции. Даже если письмо вручили бы ему лично, он, скорее всего, бросил бы его на поднос с остальной почтой, и пусть им занимается дворецкий.

Эдвард общался с Гарри только, если его заставляли обстоятельства. И обстоятельства эти были, как правило, финансового характера.

– Как дела, Эдвард?

Эдвард пожал плечами. Он выглядел усталым, глаза его покраснели и опухли. Гарри подумал о том, как же поздно брат вернулся вчера ночью.

– Сегодня вечером к нам на ужин придет Себастьян, – заметил Гарри. Эдвард редко ел дома, но Гарри подумал, что если придет Себ, брат, возможно, останется.

– У меня свои планы, – сказал Эдвард. – Но потом добавил: – Но я, пожалуй, смогу их изменить.

– Я был бы тебе благодарен.

Эдвард стоял в центре кабинета, воплощение мрачного, угрюмого юнца. Ему было уже двадцать два года, и Гарри предполагал, что он считает себя мужчиной, но держался он как желторотый птенец, и глаза у него были еще совсем молодые.

Молодые, но без юношеской живости. Гарри поразился, каким изможденным выглядит его брат. Эдвард слишком много пьет и, похоже, спит слишком мало. И все же он ведет себя не так, как их отец. Гарри никак не мог уловить, в чем разница, разве что в том, что сэр Лайонел, напившись, всегда был в приподнятом настроении.

Кроме тех случаев, когда начинал извиняться. Но обычно он забывал об этом на следующий же день.

Эдвард был другим. Возлияния не улучшали его настроения. Гарри не мог представить себе брата стоящим на кресле и разливающимся в сентиментальной речи в честь «блештящего шобрания». Эдвард, в тех редких случаях, когда они встречались за столом, не пытался быть обаятельным и вежливым. Наоборот, он хранил ледяное молчание и отвечал только на вопросы, обращенные прямо к нему, да и то односложно.

Гарри больно было сознавать, что он совсем не знает своего брата, понятия не имеет, о чем тот думает, чем интересуется. Все время, пока формировался характер Эдварда, он провел на континенте, сражаясь бок о бок с Себом в 18–ом гусарском полку. По возвращении он пытался наладить отношения с братом, но Эдвард не хотел иметь с ним ничего общего. Он жил у Гарри в доме только потому, что не имел средств на собственное жилье. Эдвард был классическим младшим братом – ни наследства, ни заметных способностей. Он поднял на смех предложение Гарри тоже пойти на военную службу и обвинил брата в желании от него отделаться.

Предлагать карьеру священника Гарри даже и не пытался. Во–первых, он с трудом мог представить себе Эдварда, ведущим кого бы то ни было к духовному просветлению, а во–вторых, Гарри на самом деле вовсе не хотел отделаться от брата.

– На этой неделе я получил письмо от Анны, – заметил Гарри.

Их сестра, в возрасте семнадцати лет вышла замуж за Уильяма Форбиша и с тех пор не возвращалась домой, а в конце концов обосновалась в Корнуолле. Она ежемесячно писала Гарри, рассказывая о своем выводке. Гарри отвечал ей на русском, и как–то раз объяснил, что если она не будет использовать язык, то совершенно его забудет.

Анна ответила, вырезав это его предостережение, наклеив на чистый лист бумаги и подписав внизу по–английски: «Этого я и добиваюсь, братишка».

Гарри посмеялся, но не прекратил писать ей письма по–русски. И, по всей видимости, она давала–таки себе труд читать и переводить их, поскольку в ее письмах часто содержались уточняющие вопросы.

Переписка была интересной, Гарри с нетерпением ждал писем сестры.

Эдварду она не писала. Пыталась, но прекратила попытки, когда поняла, что он никогда не напишет в ответ.

– Дети здоровы, – продолжил Гарри.

У Анны их было пятеро, все мальчишки, кроме младшенькой. Иногда Гарри задумывался, как сейчас выглядит его сестра. Он не видел ее со дня своего отъезда в армию.

Гарри откинулся на кресле и ждал. Чего угодно. Пусть Эдвард скажет что–нибудь, двинется, ударит кулаком в стену… С наибольшей вероятностью он ждал просьбы о деньгах, поскольку именно это, без сомнения, привело брата в кабинет. Но Эдвард молча постукивал по полу носком ботинка, то поддевая уголок темного ковра и загибая его, то вновь расправляя ударом каблука.

– Эдвард?

– Ты бы лучше прочел это письмо, – неприветливо ответил Эдвард и двинулся к выходу. – Мне сказали, что это важно.

Гарри подождал, пока брат уйдет, и взял послание военного министерства. Они редко общались с ним подобным образом. Обычно просто присылали кого–то с документами, и все. Он поддел пальцем печать, сломал ее и открыл конверт.

Письмо было коротким, всего в два предложения, и совершенно ясным. Гарри следовало немедленно явиться в Хорс Гардс(3).

Он застонал. Ничто, требовавшее его личного присутствия, не оборачивалось для него добром. В последний раз его вот так срочно вызвали, чтобы заставить нянчиться с престарелой русской графиней. Ему пришлось буквально приклеиться к ней на целых три недели. Она жаловалась на жару, на еду, на музыку… Она не жаловалась только на водку, да и то потому, что привезла ее с собой.

И еще она все время его угощала. И заявляла, что тот, кто говорит по–русски так хорошо, как Гарри, просто не может пить английскую бурду. Этим она, кстати, немного напоминала ему бабушку.

Но Гарри не пил ни капли и ночь за ночью упорно выливал содержимое своей рюмки в какое–то комнатное растение.

Удивительно, но растению это пошло на пользу. Возможно, лучшим во всем задании был момент, когда дворецкий, нахмурившись, оглядел это ботаническое чудо и произнес:

– Не думал, что оно умеет цвести.

Тем не менее, Гарри вовсе не горел желанием повторить этот опыт. Но, к сожалению, он редко когда имел роскошь отказаться. Вот, кстати, забавно. Это они в нем нуждались, ведь переводчики с русского на дороге не валяются. И все же считалось, что он должен плясать под их дудку.

Гарри поразмышлял, не закончить ли сначала страницу, над которой он работает, но затем решил ехать сразу. Лучше поскорее с этим покончить.

Кстати, та графиня уже вернулась домой в Санкт–Петербург и сейчас, вероятно, жаловалась на холод, на солнце и недостаток английских джентльменов, носящихся с ней, как с писаной торбой.

Чего бы от него ни хотели, хуже, чем она, быть уже не может, не так ли?

___________________________________

(1) when pigs fly

(2) Make a mountain out of a molehill

(3) Horse Guards – Здание, построенное в 18 веке и служащее штаб–квартирой английского командования

Глава 7

Все оказалось гораздо хуже.

– Какой–какой принц? – переспросил Гарри.

– Принц Алексей Иванович Гомаровский(1), – ответил мистер Уинтроп, обычно осуществлявший связь Гарри с военным министерством.

У Уинтропа возможно было и имя, но Гарри о нем ничего не знал. Для Гарри он оставался просто мистером Уинтропом, среднего роста и телосложения, с обыкновенными каштановыми волосами и совершенно незапоминающимся лицом. Насколько Гарри мог судить, он никогда не покидал здания военного министерства.