Он украл мои сны - Федор Московцев

В то же самое время Марго, белобрысая оторва с шальными глазами, увлеченно рассказывала всем тем, кому была неинтересна Сонечкина Санта-Барбара:

– …насчет планов – я планирую побороть массу пережитков в современном обществе, но в данный момент я преследую только одну задачу: освобождение женской сексуальности. Хочу рассказать совсем молодым девушкам, что секс – это нормально. Нет ничего страшного в том, что ты шлюха. Никто тебя за это не осудит. Ненавижу феминисток второй волны и ведущих вроде Тары Бэнкс, которые считают, что все порноактрисы попали в бизнес только из-за того, что когда-то стали жертвами сексуального насилия. Эти долбаные знатоки говорят то же самое и про моделей, которые снимаются обнаженными – типа девочки раздеваются не потому, что порочны, а потому, что в детстве их тиранил папин собутыльник. Полный бред. Я например, никогда не становилась жертвой насилия против своей воли. Я извращенка, иногда практикую садо-мазо игры, и если стараюсь разобраться с каким-то проблемами посредством порно, то эти проблемы связаны только с обществом, которое не хочет откровенно говорить о сексе.

Выслушав Марго, Андрею захотелось немедленно добиться освобождения Таниной женской сексуальности. Он радовался встрече со своей подругой, любовался ею, но в присутствии её друзей вечер переставал быть томным.

– Хочешь, я отдам тебе домен razgon.name, или другой razgon – в других доменных зонах: us, su, biz, net. Ты хотела сделать сайт светских новостей – пожалуйста, я найду программистов.

Таня оживилась:

– Домен в честь твоей фамилии…

– Как бы да.

– Я не могу иметь такой сайт с фамилией Кондаурова… Мне нужна фамилия Разгон…

Андрей не нашелся, как отреагировать на этот проброс, и она спросила:

– Скажи, почему ты мне не пишешь письма по электронной почте?

– Но мы созваниваемся по несколько раз в день!

– Звонки это одно, а письма… это так романтично.

Ближе к концу мероприятия позвонил Ярошенко.

«Да что этому придурку надо?» – раздраженно подумал Андрей, нажимая зеленую кнопку телефона. Исполнительный директор жаждал встречи, думая, что хозяин уедет и в этот приезд уже не удастся его увидеть.

– Но у меня тут праздник! – попытался отвестисть Андрей.

Но Ярошенко вцепился в ухо, как клещ: «Пожалуйста, Андрей Александрович, на одну минутку, я буду ждать возле ресторана хоть до утра!»

Когда вышли на улицу, зеленая 99-я стояла напротив входа. Завидев гендиректора, Ярошенко выскочил из машины и подбежав, изогнулся:

– Садитесь, я подвезу.

– Да нам тут идти всего два шага!

Дул пронзительный ветер, поднимая полы пальто. Таня, поёживаясь от холода, прижалась к Андрею. И он нехотя скомандовал:

– Ладно, поехали, Банк-Отель.

– Куда?

– За углом триста метров – Коммунистичская 40, здание ОПЕРУ Сбербанка.

Ничего нового Ярошенко не сказал – всё то же вымаливание 100 % контроля за закупками на всю аптечную сеть.

Как только машина остановилась напротив входа в банк, с обратной стороны которого был вход в гостиницу, Андрей открыл дверь:

– Ладно, Дим, я позвоню!

Но тот продолжал тянуть просьбу: аптечная сеть, контроль закупок… и Андрею пришлось довольно грубо оборвать: «Говорю же, не сейчас!»

– Вы не уезжаете? – Ярошенко выбежал из машины и засеменил вслед за начальником.

Андрей открыл дверь гостиницы, пропуская Таню вперёд.

– Завтра… по крайней мере утром буду ещё в городе.

Глава 29

В нетерпении Андрей хотел помочь Тане расстегнуть по-девичьему романтическое платье с рукавами-фонариками, которое было на ней. Но он не мог найти где, и своими неловкими движениями рассмешил её.

– Что, не можешь найти подход?

Он так и не заметил за целый вечер, что она бледна, что под глазами у неё синяки. Он слишком сильно её желал и потому уж не видел её. Он жадно вдыхал её запах, будто хотел вынюхать её всю до конца. И не расслышал саркастической интонации в её голосе.

Андрей пробормотал что-то соответствующее такому моменту, но слова прозвучали фальшиво.

– Танюш, я так скучал…

Он привлек её к себе, но она освободилась из его объятий.

– Ты мне мешаешь.

Она сидела на диване и, не снимая платья, пыталась стянуть с себя колготки.

– Мне не нравится то, что происходит. Ты стал такой самодостаточной фигурой, что тебе никто не нужен, в том числе я. Ты свободно летишь, а я только наблюдаю с Земли маршрут твоего полёта. И меня не устраивает, что моя молодость превращается в старость… пока слава богу зрелость без твоего участия. Вот мы сейчас сидим в гостинице и фантазируем, на какой мы планете. Ведь наша планета начинается с момента возникновения мысли о ней. Ведь так? Вот я мечтаю, что мы находимся там, в нашем доме на море – помнишь, ты обещал меня туда отвезти?! Помнишь?! Но я не хочу просто мечтать, я хочу, чтобы это стало правдой!

Андрей опустился к её ногам, она ощутила на своём теле его неловкие от нетерпения руки, и, покорная, обессилевшая, не стала противиться, зная, что это бесполезно. В ушах у неё звенело. Звон прекратился, и справа от себя она услышала решительный голос матери: «Таня! Выбрось Андрея из головы – он не будет хорошим отцом для твоих детей!» Тане показалось, что голос идёт откуда-то сверху из чуть брызжущего света, но она не смела повернуть голову. В каком-то непонятном испуге она быстро натянула на колени подол платья.

Андрей отошёл от неё.

– Танюш… что случилось? Что не так?

Она сидела выпрямившись, сжав колени.

– Андрей… сегодня нам придется побыть умниками. Ты огорчен?

– Ну конечно.

– Я тоже огорчена. Но что поделаешь?

Она встала и подошла к окну. По щекам её катились слёзы. Она долго молча плакала. Андрей, пораженный, стоял поодаль, его словно парализовало и он не знал, что делать.

Наконец, он подошёл к ней и пылко обнял за талию. Она высвободилась, вся дрожа. Андрей был обманут в своих ожиданиях и разочарован. Подозрительные мысли закружились в его голове. Он не был уверен, что она не изменяет ему, хотя она ничем не возбудила его подозрений, просто он с полным основанием не доверял девушкам вообще. Он стал припоминать все случаи, когда она не отвечала на звонки, а потом перезванивала спустя долгое время, вспоминал другие странные подозрительные моменты, пытаясь таким образом развенчать её и успокоить себя тем, что она заурядная профурсетка, каких тысячи.

Откинув волосы со своего лба, она сказала:

– Сейчас я тебе прочту стихотворение.

Неожиданно преобразившись, выросши, она продекламировала с наивной торжественностью и спокойным простосердечием.

Я любила, я страдала,Умирала, воскресала,Я горела, я прощала,Только счастья не узнала.Не вини себя напрасно,Время сделает все ясным,Я горела слишком страстно,Одинокая звезда.Ты мои не понял чувства,В сердце холодно и пусто,Оказалось слишком грустноЖить на свете без тебя…

Таня обладала таинственным даром перевоплощения и внутренне и внешне. Андрей был под обаянием красивой иллюзии. Перед ним выступала великая актриса.

– Ты просто поразительна.

– А ты помнишь, чьи это стихи?

Он помнил, слишком хорошо помнил. То были Катины стихи.

Таня села на стул. Её лоб, только что белый, как мрамор, порозовел; она снова стала девчонкой. Андрей подошёл к ней, заглянул в очаровательные серо-зеленые глаза и подумал о своих подозрениях, но уже без ожесточения. Он чувствовал, что любит её не за красоту вообще, а за особую, за её красоту, не такую, как у всех; что он любит её за то, что она живое сокровище, бесценное произведение искусства и предмет вожделения. Он заглянул в её глаза, в которых, словно в озаренной светом воде, плавали как бы крошечные астрологические знаки. Он так глубоко заглянул ей в душу, что она почувствовала, как её всю пронизало током. Она не сомневалась, что он видит её насквозь, и, крепко сжимая его голову ладонями, глядя ему прямо в глаза, она сказала:

– Ну да! Я ревную тебя к Кате – ты любил её и теперь никого так не полюбишь, как её! Но я всё равно люблю тебя. Таких, как я, немного. Жар-птицы стаями не летают. Ты это знаешь, но не ценишь. Пользуешься мной, моей любовью, чтобы сделать мне больно.

Отпустив его, докончила:

– Отвези меня домой.

Глава 30

После неудачного свидания с Таней Андрей был раздражен и мрачен. Проводив её домой, он вернулся в гостиницу. Сняв костюм, повесил в шкаф, выложил из сумки на кровать джинсы и водолазку. Задумавшись, подошёл к окну. Открыв форточку, он услышал шум города, увидел в небе над крышами отблеск волгоградских огней. Он вдохнул в себя испарения любви, идущие от всей массы тел, собранных этой весенней ночью в ресторанах, ночных клубах и барах.

Он злился на Таню за то, что она обманула его желания (второй раз – это уже о чем-то говорит! Они живут в разных городах и не так часто видятся, чтобы во время редких встреч «быть умниками»). И решил искать удовлетворения у другой девушки; ему казалось, что его затрудняет только выбор, ибо он не мог решить, которую предпочесть (либо подцепить в ночном клубе или вызвать проститутку), но, вскоре он понял, что его не привлекает ни одна из знакомых девушек, не привлекают даже и незнакомые. Он закрыл окно и подошел к кровати, на которой лежали джинсы и водолазка и, казалось, ждали его, покорно предлагая свои услуги.