Великий и Могучий - Александр Петровский

— Анжелика, это вы просили Жорика не блокировать спамерский сайт?

— Да. Я с него рассылки делаю. Очень удобно. Я сама этому научилась.

— А кто ещё об этом сайте знает?

— Никто. Я никому не говорила. Да и зачем это мне? Ой, простите, Нина Георгиевна, мне пора, обед уже кончается! — Анжелика погасила в пепельнице «волшебную» сигарету (в кафе висела табличка «Не курить!», но на это нарушение все смотрели сквозь пальцы) и, торопливо стуча высоченными каблучками-шпильками, умчалась в «матюки» совершать трудовые подвиги.

Нина интуитивно чувствовала, что Анжелика не врёт. Но информация в целостную картину не складывалась. Анжелика тех писем не отправляла. Никто, кроме неё, об этом сайте не знал. Кто-то через этот сайт письма отправил. Насколько могла понять Нина, по меньшей мере одно из этих утверждений ложно. Но своей интуиции она тоже безусловно доверяла, уж по крайней мере, по части распознавания лжи. Ладно, решила Нина, пора ехать домой, логические задачи пусть решает Паша. Правда, при этом он непременно поиздевается над женской логикой, но Нина уже очень давно на подобные вещи ни малейшего внимания не обращала.

Глава 19

Юрий Петрович Кошкин на встречу с Павлом сразу же согласился, задав всего один вопрос — какая у того машина. Прибыв по указанному адресу, Павел неожиданно для себя обнаружил, что приехал на станцию техобслуживания. Его ожидал стройный седой мужчина в несколько щеголеватом рабочем комбинезоне.

— Павел Дмитриевич? — уточнил он. — Ну-ка, пустите меня за руль, я сам посмотрю, что с вашей красавицей.

— С ней всё в порядке, — попытался остановить его Павел, но Юрий Петрович его просто не слышал, потому что внимательно слушал, как работает мотор.

— Ну, в общем, машина исправна, — поставил диагноз Кошкин. — Так, кое-что по мелочи надо подрегулировать, и пару деталюшек поменять. Сейчас мы это быстренько сделаем. Хоть мы и специализируемся на «Хондах», но запчасти к «Фордам» у нас тоже есть.

— Я, вообще-то, не за этим приехал. Мне надо с вами поговорить на одну деликатную тему.

— Давайте поговорим, пока пацаны будут заниматься вашим «Фордом», — он махнул рукой, и возле него мгновенно материализовались двое «пацанов» лет по сорок пять, которые, получив указания, что именно необходимо сделать, сразу же принялись за работу.

— Я хотел вас спросить, Юрий Петрович, что конкретно побудило вас из НИИ матюков уволиться? Была же этому какая-то причина?

— Конечно, была. Там мне платили раз в десять меньше, чем здесь. Я бы сказал, более веской причины не бывает.

— Я так понял, вы здорово разбираетесь в автомобилях. Что же вы тогда вообще забыли в тех «матюках»?

— Мне там разрешали чинить машины. Некоторое время всё было отлично. Я с работой для «матюков» легко справлялся за пару часов, и потом зарабатывал совсем неплохо на ремонте машин. Но начались проблемы. Сперва сотрудники стали жаловаться, что зарплата маленькая, за ремонт они потом мне заплатят. Это при том, что с них я лишней копейки не брал, только на запчасти, которые менять приходилось. А «потом», как вы понимаете, так никогда и не наступало. Но это мелочи. Дальше стало хуже. Вы Лысого знаете?

— Знаком. Имею такое счастье.

— Лысый крышует все левые дела вокруг «матюков», и вот у него дошли руки и до меня. Денег он с меня не требовал, плату решил брать натурой. Захотел, чтобы я всей его бригаде машины бесплатно чинил. Как понимаете, он меня перед фактом поставил, ни моего мнения, ни согласия никто, естественно, не спрашивал. В итоге получилось, что больше половины времени я занимался ремонтом бандитских тачек, и на запчасти к ним уходил почти весь мой приварок от остальных машин. Ну, и нужно оно было мне? На этой СТО меня, что называется, с руками оторвали, так какой смысл был в «матюках» оставаться? Лысый разозлился, начал на меня наезжать, но эту станцию крышуют люди гораздо круче какого-то Лысого, с ним разок серьёзно поговорили, так он сразу увял и оставил меня в покое. Вот такие дела.

— А письмо какое-нибудь вы перед увольнением получали?

— Последнее письмо, Павел Дмитриевич, я получил ещё в Советском Союзе, из военкомата. Повестка это была. Кто же станет возиться с письмами, когда есть телефон?

— Ну, некоторые возятся. Но я, вообще-то, говорил об электронных письмах.

— Нет, этой ерундой я вообще не занимаюсь. Телефон всегда лучше.

— Что ж, Юрий Петрович, спасибо за то, что согласились ответить на мои вопросы.

— Да не за что! А знаете, Павел Дмитриевич, я вас наверняка где-то видел. Вот только не могу припомнить, где именно.

— В это легко поверить, учитывая, что вы Кошкин. Нина Кошкина — ваша родственница?

— Это какая Нинка? Дочка Виталика или Жорика?

— Жорика.

— Ну, они обе мои дальние родственницы. Только с той Нинкой, о которой вы говорите, жуткая история случилась.

— Что за история?

— Ох, это настоящий ужас! Она совсем молоденькая тогда была, и её какой-то скот изнасиловал. Его, понятное дело, посадили, а она, бедняжка, не вынесла такого позора, и повесилась.

— Точно повесилась?

— А то! Кому из нас лучше знать, вам или мне?

— Вам, конечно.

— То-то! А мерзавец, небось, уже на свободу вышел, это всё было, почитай, лет двадцать назад, если не больше, а в те времена больше пятнадцати не давали. Вот ведь несправедливость! Она, бедняжка, с собой покончила, а он, сволочь такая, живёт себе, как ни в чём ни бывало!

— Не переживайте, — Павлу захотелось утешить Кошкина. — Те, кто сидит за изнасилование, редко на свободу выходят. Братва таким жить не позволяет.

— Правда? Ну, значит, и от бандитов есть хоть какая-то польза. Что ж, хорошо, что этот гад подох, мне даже как-то дышать теперь легче стало. Нинка же мне как родная дочь была! Удавил бы мерзавца, если б встретил. И всё-таки, где я вас видел?

— Наверно, вы меня с кем-то спутали, — свернул тему мерзавец Павел, попрощался с Кошкиным, сел в машину и поехал домой, предварительно оплатив счёт на довольно приличную сумму.

С одной стороны, выходило, что Кошкин уволился безо всяких волшебных писем. Но это только при условии, что он говорил правду. Ведь то, что с непробиваемой уверенностью он изрекал о событиях двадцатипятилетней давности, было полнейшей чушью.

Внезапно Павел обратил внимание, что мотор заглох. Однако автомобиль продолжал нормально ехать и слушаться управления, как будто с ним ничего не случилось. Внимательно прислушавшись, Павел понял, что мотор всё-таки работает. Да, подумал он, Кошкин и те два «пацана» своё дело знают. Ещё никогда двигатель этого «Форда» не работал так тихо, можно даже сказать, бесшумно.

Глава 20

В разгар рабочего дня Кирилл ехал домой, пребывая в отвратительном настроении. Причин тому было целых две. Во-первых, уже перевалило за полдень, а он был совершенно трезв. Во-вторых, супруга достала его телефонными звонками. По её словам, в подъезде прячется киллер. Ну, а кого из тамошних обитателей киллер должен прикончить, у неё даже не возникло ни малейших сомнений.

Кирилл же был уверен, что никто из бандитов убивать его не собирается. Они и так крайне редко нападали на милиционеров, потому что те за своих мстили не по-детски, а что касается конкретно Кирилла, то он вообще с представителями криминала отлично ладил, к обоюдной выгоде. Так что он не понимал, что киллеру делать в его подъезде. Не проживает там никто из тех, на кого имеет смысл потратиться, наняв убийцу. Супруга уверяла, что она спускалась по лестнице (лифт, разумеется, не работал), и увидела прячущегося бандита с жуткой внешностью. Глупости! Да если киллер прячется, хрен кто из случайных прохожих его увидит!

Но разобраться с этим делом обязательно нужно. А то супруга будет звонить ему непрерывно, и телефон отключить нельзя, иначе вечером грандиозный скандал обеспечен. Кирилл подъехал к дому, запер машину и начал подниматься вверх по лестнице. Слова жены о киллере он всерьёз не принял, и потому табельный пистолет так и остался в наплечной кобуре поставленным на предохранитель. Лифт, естественно, по-прежнему не работал, и Кирилл стал подниматься по лестнице. Никаких киллеров по пути ему не попалось. На очередной лестничной площадке ему нестерпимо захотелось выпить. Здесь живёт Павлуха, вспомнил он, а у Павлухи всегда есть коньяк. Почему бы не зайти к нему и не причаститься?

Кирилл подошёл к двери и прислушался. Он очень не любил, когда приходилось звонить в дверь, а ему не открывали. Трудно было в таких случаях устоять перед искушением дверь выбить. В квартире Воронцовых царила мёртвая тишина, хозяева явно отсутствовали. Кирилл уже собрался уходить, как вдруг его шея оказалась надёжно схвачена чьими-то сильными руками. Он никогда не занимался спортом, тем более, боевыми единоборствами, но все грязные приёмы уличной драки знал досконально. Не задумываясь, Кирилл ударил пяткой по ступне нападавшего, левым локтем — по туловищу, а затылком — в лицо. Бить головой было трудно, захват шеи изрядно этому мешал, тем не менее, все три удара цели достигли.