Спящие боги - Дмитрий Щербинин

Свечение исходило из–за наслоений паутины. Вуали свешивались от потолка до пола. Творимир срывал их одну за другой, но открывались все новые вуали – словно тысяча пологов… А потом он увидел, что за ними скрывалось – в ужасе отпрянул, но от увиденного не сбежишь…

В стене была выемка, а в выемке лежал иссохший, в мумию превратившийся покойник. И в этом покойнике Творимир узнал свои черты! Хотелось бы ошибиться, но он уже знал – здесь не может быть ошибки.

Вгляделся. Отвращение вызывали эти иссохшие черты! Какой–то гнусный, изуродованный пороками грешник лежал перед ним. И все же это был он – Творимир. И Творимир живой пошатнулся, сделал шаг вперед – открылась еще одна выемка, и там лежал мертвец–Творимир; еще шаг – еще одна мумия. Словно зачарованный, шагал он вперед, гадал, когда же закончатся эти мертвые его отражения, а они все повторялись.

– Ну, и что же вам от меня надо? – прошептал он.

И тогда рука одной мумии дрогнула – раздался сухой треск. Думал бежать назад, обернулся, в призрачном свете увидел – одна мумия уже полностью поднялась со своего лежака, перегородила проход. Подойти к истлевшему Себе было выше сил Творимира, и он бросился дальше.

Он и не замечал, что проход уходит все глубже, а свечение усиливается. Но вот под ногами заплескалось, а дальше проход и вовсе скрывался под водой.

Что ж – он готов был нырять, но тут костяная рука сильно сжала его за ногу. Наполовину ушедшая под воду мумия, перехватила–таки его. Творимир из всех сил дернулся, и тут рот мумии задвигался – видно, она пыталась что–то сказать, но вместо слов выходил лишь сухой треск–ссохшаяся челюсть переломилась. Дальнейшего Творимир уже не видел – ему удалось–таки вырваться, и он поплыл в холодной воде.

Свет изливался сверху, и он устремился к нему. Вот вынырнул, жадно задышал… Оказалось весьма светло, однако свет был мягкий, молчаливый, ночной. Его окружали колоннады тумана – арками выгибались, далекими горами высились – одноглазая Луна щедро поила их серебром, но за ними не видно было, где берег. Тогда Творимир наугад выбрал направление и поплыл…

…Через некоторое время понял, что плывет не в ту сторону, думал повернуть, но тут приметил обвитый туманом корень. Подплыл – вот и берег. Могучие деревья подступали вплотную к водам, но была меж ними и небольшая полянка, так ярко украшенная Луной, что, казалось – это Лунный день. Решил взобраться на дерево – поглядеть, не видно ли замковых огней. Взобрался – так и есть – вон светлячками тлеют, уютные.

Тут мелькнула быстрая тень. Глянул вверх – расправив крылья, казалось, от самой одноглазой Луны, спускалась птица. Творимир вжался в древесный ствол, даже не дышал – он уже знал, что это за птица. Он только ожидал, что за первой последуют еще целые реки таких же, но нет – пока она была одна. Бесшумно опустилась на полянку, крылья сложила. Дивно, прекрасно было ее птичье одеяние из бесценного Лунного Серебра. Но, когда она сбросила эти одежды, и предстала в девичьей красе – Творимир понял, что никогда еще не видел ничего более прекрасного. Гармоничное сочетание плавных живых линий, девственная чистота кожи, легкость, слияние с туманной ночью… бесшумно вошла она в воды…

Творимир был уже на полянке, осторожно приподнял невесомые серебряные ткани – разглядывал, поглаживал перья.

И тут нежный девичий голос пропел:

– Ну, вот ты и пришел…

Окруженная лунным светом, стояла она перед ним, и нисколько не стыдилась своей прелестной наготы. Тонкими руками подхватила одежды, и вдруг облачилась в них, стала девой–птицей.

– Да. Я пришел. – молвил Творимир. – И теперь, наверное, я должен узнать все. Почему мне прежде виделось это озеро, и ты, да и себя я видел? Кто ты? Кто я? Что за мумии, в пещере? К чему все это?.. И что на дне этого озера?..

– Подожди, и ты узнаешь ответы на все вопросы. – приветливо ответила она. – Пойдем, пройдемся по этому парку…

– Парку? Я думал – это непроходимый лес.

– Когда–то здесь был парк. Но и поныне остались следы былого. Пойдем же.

Творимир пошел, ну а дева–птица перелетала с ветви на ветвь, и даже самые тонкие ветви, на которые она садилась, не вздрагивали. Вышли на древнюю, растрескавшуюся дорожку. Время от времени встречались потрескавшиеся, а то и вовсе развалившиеся статуи. Спокойствие, безмятежность…

– Скажи – это ты звала меня прыгнуть в колодец, на царском дворе?

Птица ничего не ответила, но Творимир и так знал, что она.

– Что за свет в глубинах этой планеты?.. Что я должен узнать?

– Ты не поверил мне сразу…

– Да – не поверил! Поверишь тут!..

– Если бы ты сразу последовал зову сердца – ты бы уже все знал. Но теперь ты должен пройти всю эту дорогу.

– Подожди. – остановился Творимир. – Какую дорогу? До Яслей Богов?..

– Да… – женственно вздохнула она. – А теперь выслушай меня. Ты уже знаешь: меня обвинили в колдовстве, содрали кожу, и бросили в это озеро. Матерь–Луна не оставила свою дочь – она облачила меня в свою кожу, и подарила оперенье из своего серебра. Из озера, в небо взмыла я, и теперь там птицей летаю. Но каждую летнюю лунную ночь спускаюсь сюда, купаться – в этом озере силы мои, без него я увяла бы. Плохо зимой, когда озеро сковано ледовым панцирем… Тогда я тоскую… засыпаю в темных, снежных облаках.

– Ты так прекрасна… – вспоминая ее наготу, прошептал Творимир.

– …Но, только ночью. Луна дарит мне кожу, но, если я останусь здесь до рассвета – первые лучи Солнца растопят ее, и я умру в тяжких мученьях. Когда я купаюсь, я беспомощна – любой может унести оставленные на берегу одеяния. Все золото и драгоценные камни королевства не стоят подарка матушки–Луны. Никто кроме тебя, не знает этой тайны, а потому, молю – не выдай меня…

– Ну, конечно, не выдам. – уверенно ответил Творимир. – Хочешь, поклянусь?

– Нет. Не надо никак клятв. Это должно быть в твоем сердце. Прощай!

Она взмахнула крыльями – легко взмыла. Творимир крикнул ей вслед:

– Подожди! Мы еще встретимся?

– Конечно…

– В следующую лунную ночь.

– Где?

– Здесь… – донесся едва слышный ответ из лунного поднебесья.

Творимир, уже в одиночестве, побрел дальше, и понимал, что мог бы и не спрашивать – и так, знал ответы на эти вопросы.

* * * 

До замка дошел с первыми лучами зари. И, когда долго стучал в ворота, когда потом долго и нудно что–то объяснял, когда его грубо отсчитывали и угрожали – все это время он вспоминал прогулку по древнему парку – это воспоминание согревало, и он опасался только, что посадят его под замок, и он останется в этом скучном заточении. Однако, он ни сколько не удивился, когда узнал, что Царь (стало быть, и все остальные) собираются погостить здесь, по крайней мере, недельку…