Наша светлость - Карина Демина

На вопрос мой Тисса отвечать не спешит.

Из страха? Неужели думает, что я ее выгнать собираюсь? Но что ей еще думать? Она знает правила игры и убеждена, что нарушать их нельзя, что за любой проступок последует наказание. А проступок ее столь ужасен, что и гром небесный будет заслуженной карой. И словами эту уверенность не переломить.

Ладно, попробуем зайти с другой стороны.

— Леди Льялл сказала, что ты ночью куда-то ушла, а вернулась под утро. Это правда?

— Да, ваша светлость.

— И где ты была?

Пункт «непотребного вида» я решила опустить.

— Я… я не могу сказать, ваша светлость.

— Тисса, я не собираюсь тебя наказывать. Или осуждать. Я лишь хочу понять, что с тобой происходит.

Молчание. Виновато опущенная голова. И выбора у меня не остается.

— Как далеко зашел ваш с Гийомом роман?

— Гийом? А при чем здесь… — Заминка. И удивление в глазах сменяется искреннейшей обидой. — Вы… вы неправильно подумали. Я бы никогда… я…

Похоже, я действительно немного промахнулась.

— Он… он писал мне письма. Но я не соглашалась встречаться! Я… я просила его оставить меня… трижды, — тихо добавила Тисса, кутаясь в плащ.

А вот о письмах наша светлость впервые слышит. Вот же скотина улыбчивая… письма, значит. Любовные. Надо думать, душевные до умопомрачения. И Тисса не поддалась? Железная девочка.

— Прости, пожалуйста. Мне казалось, что он тебе нравится.

— Сначала — да. — Девочка выдохнула с облегчением. Похоже, тайная переписка ее изрядно измучила. — Он был таким…

— …романтичным.

— Да. Но это все равно было бы неправильно. Нехорошо.

Да здравствует высокая мораль, аки естественная защита юных дев от коварных соблазнителей! Нет, книгу я все же прочту обязательно.

— Сперва я не отвечала ему, ваша светлость. Я думала, что он сам поймет. А он все писал и писал… и… я написала, что нам не суждено быть вместе. И попросила прекратить. А он… — Тисса все-таки решилась протянуть руки к огню. — И я не знаю. Письма стали другими. Злыми. Там были не очень хорошие вещи про других людей.

…что не сочетается со светлым рыцарским образом, который постепенно самоликвидировался. Ладно, вопрос с перепиской замнем: у всякой приличной девушки должен быть свой маленький девичий секрет. Но тайна нынешней ночи осталась неразгаданной. Не сокровища же она искала в осеннем саду!

Думай, Иза…

Если не Гийом, то кто остается, сколь бы ни парадоксальной представлялась догадка?

— Тисса, — я говорила, глядя ей в глаза, — скажи, в твоем… отсутствии виноват Урфин?

Угадала.

По лицу вижу, что угадала.

Вот же сволочь блондинистая. Я не знаю, в какую авантюру он втянул Тиссу, но должен был бы понимать, чем это приключение для нее обернется. Или в очередной раз подумать не успел?

— Я обещала никому не говорить.

— А ты и не сказала. Я сама догадалась.

Подробности же выясним при личной встрече, которая состоится немного позже. Но будет теплой. Я бы сказала — горячей.

Беседу прервал стук в дверь: принесли куриный бульон с солеными гренками, ягнячьи ребрышки под острым соусом, блинчики… в общем, много всего принесли. В двойной порции.

Нет, Сержант — это чудо. Как он узнал, что наша светлость тоже проголодается?

— Ешь. — С огромной охотой подаю личный пример, которому Тисса, однако, не спешит следовать. По глазам вижу — голодна, но держится.

— Ваша светлость, я наказана. И это справедливо.

Да неужели?

— Неважно, что было причиной моего поведения, оно недопустимо. И леди Льялл… она не такая строгая, как вы думаете.

Строгая? Да эта Мэри Поппинс местного разлива меня в дрожь ввергает самим своим видом. С ней я тоже разберусь. Но позже.

— …прежде она никогда не применяла розги…

…не хватало еще…

Стоп. Прежде?

— …я всецело заслужила сегодняшнее наказание. Видите ли… моя репутация и так находилась под угрозой, а после того, что произошло… леди Льялл не просто так появилась. Ей кто-то сказал. Кто-то видел, что я сделала. И теперь все узнают.

Она разом сникла и почти прошептала:

— …и если их сиятельство на мне не женятся, то…

…то это будет последнее, что Урфин не сделает в жизни.

— Женится. Лично прослежу, — уверила я Тиссу, у которой перед глазами явно стояла улица, где отчаявшиеся девы вынуждены предаваться разврату до конца жизни.

— Ешь.

Приказа Тисса ослушаться не посмела. Ела она аккуратно, стараясь не глядеть на меня, словно стесняясь и собственного голода, и самого факта пребывания в спальне наших светлостей. Мне же следовало прояснить еще кое-что.

— Как понимаю, их сиятельство, — чтоб им икалось сиятельнейшим образом, — тебя больше не пугают?

Тисса кивнула, но как-то неуверенно. То есть еще сама не поняла, или пугают, но не так сильно, как прежде? Она разлила чай и, пригубив, поморщилась. Добавила сахара. И еще чая.

— Горький какой-то.

И пахнет весьма характерно. Принюхавшись, я поняла, что с легкой Сержантовой руки чай крепко сдобрили бренди или чем-то вроде. Скорее даже бренди разбавили чаем. Пожалуй, наша светлость воздержится. А Тисса пусть пьет, ей для снятия стресса полезно.

Тисса и пила. Молчала. Потом, наконец, призналась:

— Он… не такой, как я думала.

То есть не совсем, чтобы злое зло, тьма, смерть и разрушение? И проблески совести виднеются где-то на горизонте.

— Но… ваша светлость, зачем я ему нужна? Раньше я думала, что у него нет выбора. Но Долэг сказала, что ей Гавин сказал, что его отец говорил старому лэрду, что имеет двоих дочерей и… и Деграсы — хороший род. Древний. Богатый. Породниться с ними — большая честь.

Гавин — умница. Не знаю, насколько сказанное правда, и уж точно сомневаюсь, что сам Урфин в курсе чужих на него матримониальных планов, но сам факт наличия соперниц весьма способствует пробуждению здорового женского эгоцентризма. И кажется, неведомые мне дочери барона Деграса задели Тиссу куда сильней, чем она пытается показать.

— Может, ты просто нравишься?

— Ваша светлость… — Тисса, позабыв про этикет, держала чашку в ладонях и, склонившись, вдыхала ароматный пар. Вот что алкоголь животворящий с людьми делает. Надо было сразу беседу с чая начинать. — Люди не женятся только потому, что кто-то кому-то нравится. Да и… он же все время надо мной смеется! Я сама знаю, что некрасивая. И что на клавесине играю плохо! У нас не было клавесина. И голоса у меня тоже нет… и манеры не такие, как здесь! Меня мама учила. Журналы выписывала… дорогие… хотела, чтобы я настоящей леди была. А у меня не получается.