День 21. Книга вторая (СИ) - Грэм Анна "Khramanna"

Рукава и штанины комбинезона пришлось подвернуть — достался же мне такой маленький рост! Подсушенные волосы я стянула в худой конский хвост. Консервы из пайка я съела прямо на складе пластиковой вилкой, загрызла безвкусным хлебцем из отрубей. Так бы и осталась сидеть здесь — Браунинг же до черта умный, справится и без меня — но в наверху осталась кофемашина, а кофе был необходим мне, как чистый воздух.

— Тебе рассказать по сводкам? — когда я вошла в кабинет, он смотрел прошлогодний баскетбольный матч, на втором мониторе у него высвечивалась аналитика по заражениям: подсчёт, прогнозы.

Он взглянул на меня с надеждой и тревогой, словно пытался считать настроение с моего лица. Я зрительный контакт не поддержала. Мне не хотелось на него смотреть. И разговаривать тоже.

Мне стало безразлично. Именно под безразличие я обыкновенно засовывала злость и обиду, а в целом, всё острые негативные эмоции, не позволяя себе их проживать. Я спасалась этим, когда пыталась избавиться от призраков своей семейной катастрофы, а потом Нэлл — позже и Дэмиан — пытались снова научить меня чувствовать. Я и забыла, как это трудно. Забивая на боль, перестаешь чувствовать и радость.

Чувствовать — трудно! Порой эмоции практически невозможно выдерживать. Именно поэтому люди с острой, тонкой, оголённой, как провод, психикой порой сходят с ума и себя убивают. Мне повезло, мои механизмы защиты работали, как надо — я снова просто «отключилась».

— Сама посмотрю, — отмахнулась я. Чуть менее зло, но всё так же холодно. Дэмиан молча уткнулся в монитор. По экрану бегали «Хантерс» в жёлтой форме. А ведь неплохая идея! Спорт помогает переключиться. Разгоняет застоявшуюся в теле энергию, направляет злость и напряжение в нужное русло. Ближе к вечеру, расквитавшись с делами, я уже яростно лупила грушу в спортзале.

— Флор. — Он достал меня и здесь. Назвал коротким именем, словно пытался втереться в доверие. Я зарядила ему мысленный апперкот в челюсть. Пострадал, конечно же, снаряд — груша покачнулась, жалобно завыло давно не смазанное крепление. — Я тут вскрытый виски нашёл у Максвелла в шкафу. Как бы не пропало добро…

Я обернулась. Дэмиан стоял, подпирая плечом дверной косяк. Высоченный, как фонарный столб. Он улыбался, но взгляд его был тревожным, суровым и внимательным. Он всё понимал. Но не знал, с какой стороны подступиться. Но мне было плевать. Плевать?

— Предлагаешь напиться? — скептично хмыкнула я.

— Предлагаю напиться, — утвердил он, не сводя с меня пристального взгляда.

Я успокоила грушу. Задумалась. Поняла, что ничего, собственно, не теряю.

— Хорошее предложение, — хмыкнула я и стянула перчатки.

Глава 10

Ярость поутихла, но отголоски её ещё клокотали где-то под грудью. Раньше пара крышечек виски в кофе здорово спасали от уныния. Но тогда я пила в одиночестве, и Нэлл делала озабоченное лицо, когда я ей об этом говорила — опасалась, что начну лечить одну зависимость другой. Но, если выпивать в компании, это ведь не считается?

— Ты знаешь, от тараканов в голове невозможно избавиться, но их можно выдрессировать. — Я подняла палец кверху, подчёркивая значимость своих слов. У меня в этом огромный опыт, поэтому я вещала с высоты своего снисхождения до простых смертных, которым, в силу аналитического склада ума, постичь этого было не дано.

— Мои не поддаются дрессировке, — усмехнулся Браунинг, заглядывая в свой опустевший стакан. На дне его поблёскивало янтарное «зеркальце» — всё, что осталось от двойной порции. Третьей двойной.

После тренировки я сходила в душ, а когда вернулась меня уже ждал натюрморт из двух стаканов, пузатой бутылки и даже нехитрой закуски из пайка. Дэмиан даже лёд наколол. Спасибо Максвеллу — позаботившись о себе любимом, он позаботился и о нас. Я вытащила у Иена из ящика заначку с шоколадом. Он не обидится.

Сначала мы просто молча опрокинули в себя двойную. Потом ещё одну. После третьей я почувствовала, что мне тепло и спокойно. Жёлтая форма «Хантеров» на мониторе мельтешила перед глазами, словно реющие флаги. Они проигрывали «Скайлайнам» двадцать очков. Игра здорово отвлекала от неловкости — мы не знали, о чём говорить. Как говорить. И говорить ли вообще. Потом «Хантеры» пропустили трёхочковый бросок, и нас прорвало. Было плевать, что мы уже год как знали результат этой игры. Знали, что «Хантеры» сегодня уступят своё чемпионство. Но это не помешало нам кричать и ругаться с монитором. Дэм оглушительно свистнул, сунув в рот два пальца. Я от души расхохоталась, утонув в мягком директорском кресле. И тогда беседа пошла живее.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Никогда не думала, что ты пьёшь.

— Я не пью, — ужасно убедительно произнёс Браунинг, с ехидной улыбкой разливая по бокалам алкоголь.

— Ну да, ну да, — я снова рассмеялась.

У меня в груди словно шар сдулся, так легко было. Этот смех — до срыва связок, до икоты — словно вычистил из меня гарь и копоть, которую я носила в себе годами. Я знала, завтра будет похмелье, и всё вернётся на место, но сейчас мне хотелось наслаждаться моментом. Я была пьяна. Я уже плохо владела собой. Но рядом был Дэмиан. Ему можно было доверять на тысячу процентов. Как самой себе. Наверное где-то в глубине души я желала, чтобы он моё доверие хоть немного пошатнул. Но Дэмиан оставался самим собой, даже явно подшофе — соблюдал моё личное пространство, не распускал рук и ни на что не намекал. А мне хотелось остроты… Смены привычного сценария, слома устоявшихся между нами алгоритмов поведения. Я опасалась, что ещё пара порций, и я пойду вразнос и снова всё испорчу.

— Когда я отмечал своё двадцати… два-дцати, — у него язык отставал от скорости мыслей, я не выдержала, прыснула в ладонь. — Очень смешно. — Он притворно нахмурился. — Двадцати-двух-ле-ти-е, — произнёс он по слогам, — напился, как чёрт. Точнее, Уилсон постарался. Повторять не хотелось. А сегодня вот что-то… В этой изоляции с ума можно сойти.

Казалось, Браунинг не терял связи с реальностью — он оставался самим собой, только тело переставало слушаться. Облезающий после химического ожога кончик носа покраснел, покраснели кончики ушей, взгляд поплыл — мне было забавно наблюдать за ним, пьянеющим на глазах. Я залюбовалась им, когда он машинально встряхнул лёд в бокале: ладонь небрежно держала его почти под самую верхушку, того и гляди выскользнет. Не выскользнул. Дэмиан поставил бокал на стол. Ну, прочему у него такие красивые руки? Так хочется дотронуться, переплести пальцы…

— Расскажи мне что-нибудь ещё? Чего я не знаю. — Я хитро сузила глаза, оперлась локтями о стол и подалась вперёд. Расстояние между нами прилично сократилось. Дэмиан не отпрянул.

— Например?

— Когда у тебя день рождения?

— Всё написано в моём личном деле, — он рассмеялся, наверняка вспоминая, как я совсем недавно проштудировала его от корки до корки. Ему удалось меня смутить. Потому что мне показалось, что он флиртует. Открыто. Не боясь спугнуть. Наверное, алкоголь сшиб барьеры, которые он сам себе выставил по отношению ко мне. Интересно, что будет спустя ещё пару двойных?

— Двенадцатое ноября! — покопавшись в своей фотографической памяти, выдала я

— Зеркально наоборот.

Чёрт, ошиблась. Я виновато скуксилась, но, вероятно, моя весьма живая после трёх двойных виски мимика выдала всё, что угодно кроме сожаления.

— Одиннадцатое декабря! — я поспешила поправиться. Дэмиан кивнул. — О, значит, попойка впереди!

— Осталось меньше месяца, бары не откроют. Да, и, честно говоря, мне хватит. Завтра я буду проклинать всё на свете, — Дэмиан накрыл лицо ладонью и покосился в сторону почти пустой бутылки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Твоя инициатива. Принимай последствия с честью и достоинством, — кокетливо повела бровью я, подставляя пустой стакан. У Иена где-то точно была ещё… — Что там насчёт тараканов?

— Разбежались, — Дэмиан усмехнулся. Достал из стакана кусок подтаявшего льда, сжал в кулаке, глядя куда-то вне пространства.

Мне тоже было жарко, горели щёки и ладони, и, конечно же, этого не было заметно, ведь я не краснею. Наверное, поэтому по мне нельзя считывать чувства — на лице всегда ровная белая маска. Я хрустнула сырным крекером. Обломок льда вскользнул у Дэмиана из рук, ударился о стол словно камень. Я подала ему чистую бумажную салфетку. Мы едва не стукнулись лбами.