В погоне за Мексикой - Василий Чичков

Толстяк говорил о женщинах, о вине, о бое быков, о лошадях, а Эдвард о развалинах.

— Да ну их к черту, эти камни! — сказал толстяк.

— Говорят, тут неподалеку есть Священный колодец, — не унимался Томпсон.

— Врут они все. Ничего священного там нет. Я вот могу выпить еще бутылку, и пошли туда купаться, в этот самый колодец.

Толстяк опрокинул очередную рюмку текильи.

— И вообще разве у меня асьенда! У людей земля как земля, а у меня камни, куда ни сунься, везде эти проклятые камни. Сколько их понатащили! Видно, мой предок был не очень храбрым солдатом. Другим дали хорошую землю, а ему эту...

Эдвард внимательно смотрел на толстяка, на его добродушный живот, на его пьяные глаза, и у него вдруг мелькнула дерзкая мысль: купить асьенду, стать собственником древнего города индейцев майя, хозяином Священного колодца!

Конечно, у молодого американца не было лишних денег. Но он вспомнил историю Стефенса. Когда он вместе с художником Казервудом прибыл в Копан, оказалось, что руины древнего города индейцев находятся на земле, принадлежавшей какому-то дону Хосе Мария. Стефенс пришел к дону Хосе, отрекомендовался и с американской деловитостью спросил: «Сколько вы хотите за руины?» «Я думаю, — писал потом Стефенс, — это так же поразило' его, как если бы я вдруг попросил его, чтобы он продал мне свою бедную старую жену...»

После нескольких дней размышлений дон Хосе согласился продать шесть тысяч акров болотистых джунглей с бесполезными камнями и холмами мусора за пятьдесят долларов!

«Пятьдесят долларов за древний город!» — повторил про себя Эдвард и опять внимательно посмотрел на сеньора Ортегаса, который наливал очередную рюмку текильи. У этого так дешево не купишь!

— Конечно, сеньор Ортегас, — начал Эдвард, — вам эти самые камни не нужны, а для науки они представляют некоторый интерес.

— Наука! — воскликнул Ортегас, засмеялся.

— Вы могли бы продать землю, на которой находятся руины?

— Ха! — сказал Ортегас и пьяно уставился на Эдварда. — Не выйдет! — Хозяин отрицательно повертел указательным пальцем перед носом Эдварда.

— Я куплю у вас развалины, — сказал Эдвард, и голос его выдавал волнение.

— Хочешь купить — покупай всю асьенду. А камни? Как я их тебе продам? Сколько я за них возьму?

— Мне не нужна асьенда, — сказал Эдвард. — Нужны развалины для исследований.

— Нет, — твердо сказал Ортегас. — Покупай всю асьенду.

— Сколько бы вы хотели за нее?

Пьяный туман сразу слетел с глаз сеньора Ортегаса. Теперь он уже не был этаким простодушным усатым помещиком. Он был торговцем.

Мы не знаем цену, на которой остановились Томпсон и Ортегас. Но сделка в тот день состоялась. Эдвард положил на стол задаток и получил расписку.

Допоздна они пили текилью. И это был тот самый удивительный случай, когда и продавец и покупатель после свершения сделки чувствовали себя счастливыми.

«Всучил я ему землицу, — думал Ортегас. — Будет над чем посмеяться. Знай наших, мистер».

«Погрызешь ты локти, когда я заберусь в этот Священный колодец и вытащу оттуда кучу золота».

...После сделки мистер Томпсон и сеньор Ортегас расстались. Сеньор Ортегас отправился в Мериду, где он обычно жил. Там он пил с друзьями текилью и потешал всех рассказами о чудаке американце, который хочет купить его дурацкую асьенду.

Эдвард, сославшись на недомогание от местной жары, поехал в Штаты. Он попросил в госдепартаменте отпуск и срочно занялся водолазным делом. Затем он сконструировал специальную землечерпалку, которую можно было установить на краю Священного колодца и которую могли бы приводить в движение два человека.

Когда все было готово, Эдвард предстал перед членами американского антикварного общества и работниками музея Пибори Гарвардского университета господами Чарльзом Баудвичем и Стефеном Солсбери. Эдвард положил перед ними проект будущих работ и рассказал об асьенде сеньора Ортегаса. «Мне нужна ваша моральная и материальная поддержка, господа».

Господа антиквары почесали свои лысые головы, улыбнулись. С точки зрения голого расчета такой проект, конечно, поддерживать не стоило бы. Но чем черт не шутит. Может, и правда там спрятаны драгоценности майя. Этот молодой человек так верит в успех дела. Антиквары раскошелились.

Снова Эдвард плыл на Юкатан. Он весело потирал руки. В трюме парохода была упрятана землечерпалка, в ящиках лежало водолазное снаряжение, карманы были набиты долларами. «Поскорее бы увидеть этого пузатого Ортегаса!»

Сеньор Ортегас и его друзья с нетерпением ждали Эдварда. Хозяин асьенды по-прежнему считал, что сделка для него выгодна. А друзья хозяина ждали Эдварда просто из любопытства. В их однообразной провинциальной жизни это было волнующим событием, темой для светских разговоров.

Встреча Эдварда и Ортегаса состоялась в Мериде. Эдвард положил перед хозяином асьенды пачку зелененьких банкнотов и получил от него документы на владение асьендой и землями, лежащими вокруг. А потом была вечеринка, на которую собрались друзья Ортегаса. Они пили текилью, с любопытством поглядывали на чудака американца и в душе посмеивались над ним.

Томпсон мыслями был уже там, на своей асьенде, в своем городе Чичен-Ице, у своего Священного колодца.

Управляющий асьенды услужливо встретил нового хозяина. Он принес какие-то счета, сметы.

— Да нет же! — крикнул Эдвард. — Мне нужны рабочие — десять, двадцать, тридцать человек. Скорее! И вообще как вас зовут?

— Меня зовут Маурильо, сеньор, — отрапортовал управляющий, и в глазах его уже не было той лисьей хитрости. Была покорность.

Местные крестьяне-индейцы с мачете в руках собрались во двор асьенды, ожидая приказаний нового хозяина. Они о чем-то переговаривались на своем родном языке, на том самом, который звучал здесь тысячу лет назад.

Когда на крыльце асьенды появился Эдвард в сопровождении Маурильо, говор смолк.

— Ты переведи им, — приказал Эдвард управляющему. — Мне нужно срочно прорубить дорогу от пирамиды к Священному колодцу и перетащить туда землечерпалку.

Слова Маурильо, видимо, вызвали растерянность у индейцев, они стали о чем-то спорить на своем языке.

— Что они болтают? — недовольно спросил Эдвард.

— Они боятся Священного колодца. Юм-Чак, который сидит там, может разгневаться, и тогда солнце сожжет землю.

— Скажи им, что никакого Юм-Чака нет! Это я точно знаю. И добавь, что я хорошо заплачу за труд.

Пока Маурильо убеждал крестьян, Эдвард надевал высокие сапоги, заряжал винтовку. Он взял план Чичен-Ицы и еще раз наметил по нему дорогу. Эдвард решил прорубить дорогу там, где раньше, как он предполагал, проходила торжественная процессия от пирамиды к Священному колодцу...