Соннасарнова. Элит - Эл Моргот

Оглянувшись, Алкайдэ увидел Фиру. Он лежал на камнях. Тейн наклонился над ним и взял его руку в свою. Кэйн медленно приоткрыл глаза. На несколько мгновений их взгляды встретились. Тейн не собирался проникать в мысли Фиры. Но в тот миг, когда взглянул ему в глаза, сам того не желая, погрузился в них.

Вначале это было похоже на белый туман, будто Тейна тянет через пустоту неведомая сила. Но потом он взял себя в руки и совладал с растерянностью, охватившей его в первые секунды. А сделав это, смог противостоять ей. Тейн почувствовал твердую поверхность под ногами, а перед ним простирались объемные картины, как будто чуть смазанное изображение старой пленки. Тейн вгляделся в одну из них, и она тут же приобрела резкость и заполнила собой все пространство.

Это была асфальтированная дорожка перед небольшим деревянным особняком. На дорожке сидел и плакал ребенок лет десяти с яркими киноварно-красными волосами. По разбитой коленке медленно стекала алая струйка крови. На плач ребенка обернулся мужчина, работающий до этого в саду. Он подбежал к нему и присел рядом.

— Аккуратнее, Кира! — сварливо-заботливо восклицал он. — Очень больно? Ты не должен поступать так беззаботно!

— Бооольно, папа! — плакал ребенок.

Отец промокнул кровь влажным платочком, достал из кармана небольшую коробочку с мазью и пальцем наложил ее на ранку.

— Вот, — он протянул коробочку ребенку, — держи при себе, на всякий случай. Но пожалуйста, больше не бегай!

Тейн скосил глаза, справа возле него на дорожке стоял другой ребенок, внешне — точная копия пострадавшего, и внимательно смотрел на отца и разбившего колено брата.

Тейн оторвал взгляд от мальчишки, стоящего рядом, и вдруг осознал, что картина изменилась. Он находился в доме, отец и один из сыновей сидели за столом, а другой сын в слезах вбежал в комнату. На щеке его красовалась большая ссадина, вся одежда была в земле, а по правой руке стекала тонкая струйка крови.

— Фира! Это что еще такое? — возмутился отец.

— Они! Они дразнили меня, что я не настоящий! Что я просто клон Киры! — в слезах воскликнул мальчик.

Отец вздохнул и строго посмотрел на него.

— Иди умойся! — произнес он. — Хватит сопли распускать. Если не можешь дать сдачи, даже не пытайся. Сноси оскорбления и живи дальше. Иди, твой вид портит аппетит. И прибери тут за собой, ты пол испачкал.

Мальчишка всхлипнул и выбежал из комнаты.

Тейн последовал за ним, проходя по коридору. Но когда он открывал дверь, за которую забежал Фира, то почувствовал, что воспоминание вновь сменилось. Была ночь. Двое братьев сидели рядом на полу, Кира держал пострадавшую руку брата и старательно, даже чуть высунув язык от усердия, накладывал на ранку мазь, данную ему отцом. Фира наклонил голову, положил ее на прижатое к животу колено, и внимательно следил за его действиями. В его глазах затаилась печаль.

Еще одна сцена. На этот раз ребенок выглядел постарше на несколько лет. Он стоял перед отцом.

— Почему Кира нравится тебе больше, чем я? — казалось, этот вопрос дался ему с великим трудом. — Ведь мы одинаковые.

— Дело не в любви, — отец внимательно посмотрел на него. — Но Кира — нужен. А ты — просто случайность. Тебе нет применения в этом мире. Единственное, что хоть как-то может оправдать твое существование, — живи, защищая Киру. Возможно, в этом твоя судьба. Но даже это не изменит того, что ты ошибка. Если бы не ты, твоя мать могла бы выжить, она могла бы сейчас быть с нами. Быть со мной и с Кирой. Мы могли бы быть семьей.

Фира выслушал это, изменившись в лице.

— Ты… — произнес он дрожащим голосом. — Как ты смеешь говорить мне это? Из-за меня?! Из-за меня?! Как ты смеешь говорить, что она умерла из-за меня?! Ты просто спившийся идиот, и не было бы никогда у тебя семьи! Только из-за тебя!! Это не моя вина!

Он еще что-то кричал, но сцена постепенно отдалялась. Тейн находился посреди белесой пустоты, а перед ним, внезапно, возникли, будто туман отхлынул, огромные багряные врата. Повелитель теней подошел ближе, потянулся к створке. Но не было ни ручек, ни засовов. Двери были запечатаны, а сами врата — будто алая кровь циркулирует за тонким стеклом — живые, изменчивые, но нерушимые. Тейн почувствовал, что нет никакой возможности проникнуть за них. И больше он ничего не увидит.

— Насмотрелся? — услышал он злой голос Кэйна позади себя. — Ты совсем забыл о том, зачем мы это делаем?

— Я бы предпочел увидеть продолжение… — задумчиво протянул Тейн, — но раз ты настаиваешь…

Он взял Фиру за руку и, предупредив, чтобы тот ни на миг не отпускал его, шагнул во мрак.

— Постараемся найти твоего брата прежде, чем время закончится.

Тьма, окутавшая их, снова сменилась калейдоскопом слишком быстро мелькавших картинок. Тейн уверенно продвигался вперед, увлекая Фиру за собой. Через какое-то время он различил впереди мерцающий огонек, который, в отличие от водоворота красок, был неизменным, как маяк на пустынном берегу бурлящего моря. Постепенно розоватый огонек маячка становился все отчетливее, все ярче, все ближе, пока Тейн не различил клепсидру, точно такую же, как оставшаяся в палате, только гораздо больших размеров.

Они подходили ближе, пока огромные водяные часы не нависли над ними, преграждая дальнейший путь. Тогда Тейн прикоснулся к ним. Его рука ушла внутрь, словно в желе. Не выпуская Фиру, он шагнул вглубь часов.

Вновь было похоже на падение. В какую-то… зыбкость. Калейдоскоп красок сменился серой мглой, а Кэйн внезапно почувствовал, что они стоят на твердой земле. Он посмотрел под ноги.

— Что это, песок?

Тейн опустился на корточки, провел рукой по серой поверхности, загреб в пригоршню и медленно просыпал сквозь пальцы странные серые частицы.

— Нет, это пепел.

Он посмотрел на Фиру, но тот отвернулся, оглядываясь по сторонам.

Они находились посреди леса. Под ногами был серый пепел, над головами — серая зыбкость неба, изредка разрезаемая иссиня-черными беззвучными сполохами. Вокруг — черные тонкие ели и столбы высоковольтных проводов. Сами провода были срезаны и никуда не тянулись.

— Это мир в сознании моего брата? — прошептал Фира, склонив голову на бок.

Он подошел к одной из елей и дотронулся до ветки, но ощутил под пальцами лишь уголь и сажу.

— Мир тлеющих воспоминаний, — произнес он. — За десять лет. Без доступа новых впечатлений. Как же сознание исказило их за десять лет? К такому я был не готов.

— Мы лишь на окраине этого мира, — произнес Тейн, подходя к Фире и беря его под руку. — Идем вперед, и