Подари мне себя - Кейт Хьюит

– Это значит, что мой брат Аарон любит командовать. Я не могу винить его в этом, потому что мой отец всегда говорил ему, что он будет генеральным директором, «Брайант энтерпрайз», когда станет постарше. И он должен быть ответственным, авторитетным и так далее.

Аурелия заметила, как напрягся Люк; его глаза сузились, и он смотрел на водопад. Солнечный свет заставлял брызги переливаться всеми цветами радуги.

– А Чейз?

– Это мой младший брат. Он всегда был бунтарем, попадал несколько раз в беду, его даже исключали из школы-интерната. Мой отец лишил его наследства, когда Чейз был в колледже.

– Ох!

– Я не знаю, заботит ли Чейза все это. Он сколотил свое собственное состояние, работая архитектором. И вряд ли он захочет когда-нибудь связаться с семьей снова.

Аурелия обхватила руками свои колени.

– Это печально.

– Разве? – Люк поднял брови. – Всякий раз когда мы встречаемся, он выглядит счастливым. Всегда шутит.

– Может, это лишь его маска?

– Может.

– А как насчет тебя? – тихо спросила Аурелия.

– Я думаю, я был типичным средним ребенком.

– Как это?

– Оказался между двумя сильными личностями. Когда мы стали старше, то просто разошлись в разные стороны, и все стало намного проще.

– Звучит как-то грустно…

– Нет. – Люк повернулся к ней с улыбкой на губах, хотя Аурелия еще могла чувствовать его печаль. – Я не скучаю по своему детству. Я был застенчивым, неуклюжим и даже немного заикался. – Он говорил легко, как будто сейчас это не имело значения. Но Аурелия знала, что ему больно. – Мой отец не проводил со мной много времени, сказать по правде. – Он отвел взгляд. – Он вообще почти не общался со мной.

– Так похоже на мое детство, – тихо сказала Аурелия.

Люк повернулся к ней. Он внимательно и с беспокойством смотрел на нее:

– Поделишься?

Девушке мешал говорить комок в горле. Она никогда никому не рассказывала о своем детстве.

– Ну, моя мать не занималась мной. А отец вообще не показывался.

– Кто тебя вырастил? – спросил Люк. – Твоя бабушка?

– Я провела с ней только одно лето, когда мне было одиннадцать. Но это было самое счастливое время в моей жизни.

– А где ты выросла?

– Моя мама никогда не оставалась надолго на одном месте. Она устраивалась на работу в закусочную, пристраивала меня в школу, находила себе сомнительных дружков. Когда же они начинали воровать у нее деньги и поколачивать ее, она отправлялась дальше и тащила меня за собой.

– Это ужасно, – тихо сказал Люк, и Аурелия пожала плечами.

– Ничего.

– Юлия Шмидт, – сказал он через минуту. – Твоя мать. Ты купила дом у нее, да?

Она кивнула.

– Когда моя бабушка умерла, она оставила дом моей матери. Мне было только семнадцать. Я думаю, бабушка надеялась, что моя мать осядет на одном месте.

– Но?

Аурелия вздохнула:

– Она не хотела сидеть на одном месте. Так что я купила у нее дом по высокой цене. Но к тому времени я уже была известна, и эта покупка была мне по карману.

– И у тебя наконец появился дом.

Она заморгала, пораженная тем, как быстро он ее понял. И сейчас она чувствовала себя легко и непринужденно: беспокойство отступило.

– Должно быть, ты переживала после смерти бабушки, – сказал он через минуту, и она кивнула.

– Я до сих пор скучаю по ней.

– А твоя мать?

Девушка пожала плечами.

– Она имеет обыкновение появляться внезапно, чтобы попросить денег. Но теперь, когда я больше непопулярна, она исчезла. – Аурелия вздохнула и вытянула ноги. – Но я уверена, она еще появится однажды.

– Так ты на самом деле одинока.

Очень одинока. Несмотря на то, что сейчас она себя такой не чувствовала. Аурелия хотела сказать Люку, что он помог сделать ее немного счастливой, но страх удержал ее. Она все еще боялась оказаться отвергнутой.

– Что насчет твоих родителей? Они участвуют в твоей жизни?

Он покачал головой:

– Они умерли.

– Сожалею. Как это случилось?

– У отца был сердечный приступ вскоре после того, как я окончил колледж. – Пауза, в которой чувствовалась его нерешительность. – У матери диагностировали рак молочной железы, когда мне было тринадцать.

– Прости. Это ужасно.

Люк кивнул, лицо все так же ничего не выражало. Он держал что-то в себе. Аурелия подозревала, что это была боль, которой он не хотел делиться. Она решила не давить.

– Ты тоже одинок, – тихо сказала она после минутного молчания, и Люк протянул ей руку.

– Не сейчас, – сказал Люк, и сердце Аурелии отчаянно заколотилось. – Давай поплаваем.

– Плавать? – Девушка с настороженностью и сомнением посмотрела на глубокий бассейн, расположенный внизу. – А как же гигантские барракуды?

– Ты говоришь про этих небольших особей? Они дружелюбные.

– Я не взяла купальник.

– Я уверен, мы что-нибудь придумаем, – спокойно сказал Люк. – Или ты не хочешь?

Еще одно задание на доверие? Она так привыкла, что мужчины видят в ней только красивую игрушку. Трофей. И она одобряла это раньше, в конце концов. И все же она понимала, что Люк другой.

– Хорошо, – сказала она. – Давай искупаемся.

Люк повел ее вниз по узкой тропинке. Аурелия смотрела на водопад, который каскадом падал вниз и взбивал воду в пену в спокойном бассейне внизу.

– Хорошо, что ты не смущаешься больше, – проговорила она, когда Люк через голову стянул рубашку поло. От вида его обнаженной груди у нее пересохло во рту. Его плечи были широкими, грудь мощной и загорелой. Она поняла, что фактически с открытым ртом рассматривает его, потому что Люк понимающе ей ухмыльнулся и сбросил шорты.

На нем были боксеры, и Аурелия не могла отвести взгляд от его бедер. Что же касается того, что было скрыто под ними…

– Если ты и дальше будешь смотреть на меня, то я застесняюсь, – сказал Люк с иронией в голосе.

Она улыбнулась и посмотрела ему прямо в глаза:

– Не думаю, что меня это расстроит.

– Теперь твоя очередь, – кивнул он, указывая на ее бледно-розовый сарафан.

Люк уже видел ее без одежды. И видел в скудном концертном наряде. Тем не менее сейчас все казалось другим. Более искренним, наверное. Она спустила бретельки с плеч и сняла сарафан.

– Я ношу очень скучное белье. – Просто обычный хлопковый бюстгальтер и шорты-трусики. Тем не менее она чувствовала себя почти голой под жадным взглядом Люка. Она чувствовала, как жар разливается по ее телу, наполняя каждую ее клеточку желанием.

Улыбнувшись, Люк повернулся к водоему.

– Кто последний?! – крикнул он и нырнул. Аурелия наблюдала, как он вынырнул и отряхнул воду с лица. – Тот тухлое яйцо, – закончил он торжественно, и она рассмеялась, по-прежнему не двигаясь.