Мирная профессия - Ирина Комарова

– Да уж, личико у тебя сейчас – действительно, страх божий.

– Вообще-то, я не это имел в виду, – поперхнулся Анатолий. – Я исключительно насчет укрепления дисциплины…

– Да понятно, кто бы сомневался. Толя, а этот парень, Костя, был у тебя уже?

– Заезжал. Оставил определитель номера на телефоне, – Анатолий говорил коротко. Скрывать что-то, а тем более врать Борису, было неприятно, но Костя был прав, чем меньше Борька будет знать, тем спокойнее ему, Анатолию.

– И что, работает? – особого любопытства в голосе Бориса не было заметно.

– Вроде бы. Цифры какие-то показывает… эй, а ты откуда звонишь? Это не домашний твой и не сотовый!

– От тещи, – хихикнул Борис. – Ладно, если понадоблюсь, то я еще пару часов здесь буду.

– Опять на проработку привезли? – с сочувствием спросил Анатолий.

– Пусть прорабатывают, – Борис снова захихикал. – Теща у меня старой закалки человек: запилить может до полного одурения, но котлеты для зятя – это святое. А у нас дома всей еды один шпинат.

– Прими мои соболезнования. Я слава богу, даже не знаю, как он выглядит.

– А чего его знать – трава она и есть трава. Ну, счастливо тебе.

– Приятного аппетита, – пожелал Анатолий. – Наедайся впрок.

Борис издал невнятный хрюкающий звук и повесил трубку.

Потом позвонила мать. Анатолий терпеливо выслушал получасовую лекцию, вставляя в редкие паузы: «да, мама», «я слушаю, мама» и, зачем-то, кивая. Ничего нового она не сказала.

Следующей позвонила Лена. Спросила, как он себя чувствует. Анатолий ответил, что хорошо и что завтра выйдет на работу. Лена ответила: «понятно» – если у нее и было намерение предложить свою помощь по уходу за увечным, высказывать его не было смысла. Помня о магнитофоне, исправно фиксирующем все разговоры, Анатолий говорил гораздо суше, чем хотел и постарался побыстрее свернуть разговор. В результате, осталось неприятное ощущение, что Лена обиделась. Распрощалась она, по крайне мере, более чем сдержанно.

Только он положил трубку, как позвонил Костя. Спросил, нет ли чего нового. Потом сообщил, что он у себя дома.

– Если что, звони мне по тому номеру, который тебе сейчас определитель показывает.

– Понял, – Анатолий торопливо записал шесть цифр на полях газеты.

В течение следующих трех минут, было еще три звонка: нетрезвый мужской голос упорно требовал позвать Ларису. Анатолий заверил его, что живет в этой квартире уже несколько лет и за это время ни одна Лариса у него даже в гостях не была. Соврал, между прочим. Произошел у него пару лет назад короткий роман с одной Ларисой – учительницей начальных классов. Славная была женщина, но очень уж энергичная. В первый же раз, когда осталась на ночь, она умудрилась так ловко раскидать по квартире свое немногочисленное барахлишко, что сразу стало казаться, будто она всегда здесь жила. И на следующий день явилась уже без приглашения, как к себе домой, притащила полную кошелку продуктов, ужин готовить принялась. Анатолий испугался, и немедленно смылся в длительную командировку. Потом барышня еще пару раз пыталась устроить романтически-случайную встречу, но он сумел отбиться и, в целом, закончил этот роман без потерь. Да, Лариса… как раздражало ее тарахтенье на кухне, когда она, так старательно, изображала из себя хозяйку. Да и не только на кухне – ее присутствие в квартире постоянно ощущалось Анатолием, словно заноза в пальце. И с тем же, примерно, удовольствием.

Вот странно, Ленка сегодня тоже почти целый день здесь провела: и готовила что-то, и прибирала и просто на диване книжку читала… а вот совсем не раздражала. Мало того, даже приятно было, что она здесь, рядом. Жаль, что Костя ее выставил. Сидела бы сейчас напротив, они бы разговаривали, может чай пили бы… или что-нибудь позадушевнее. Интересно, что она предпочитает? Обычно женщинам нравится шампанское. А у него, как раз на такой случай, припрятана бутылочка. Открыли бы ее, выпили по фужеру, не торопясь, закусывая шоколадными конфетами… впрочем, глупости все это. Ну посидели бы они, ну выпили бы шампанского, а дальше что? В постель? Допустим, дурное дело не хитрое, но что потом, утром делать? Притвориться, что ничего особенного не произошло и остаться в дружеских отношениях? Или ухнуть, закрыв глаза, в непредсказуемый роман с собственной сотрудницей? Но все романы рано или поздно кончаются. Легко ему было отделаться от Ларисы – главное, обходи стороной эту начальную школу. С Леной так не получится. И что тогда? Ясно что, кому-то одному придется уволиться. И понятно, что этим кем-то окажется именно Ленка. Он, впрочем тоже останется в проигрыше – пока найдешь толкового программиста ей на замену, пока он освоится с задачами, войдет в курс дела, сколько времени пройдет? Нет, это очень даже хорошо, что Ленка ушла.

Снова зазвонил телефон. Анатолий снял трубку.

– Ну, как здоровье, – жизнерадостно поинтересовался знакомый уже голос, не дожидаясь, пока он скажет: «алло».

– А, это ты. Слушай, мужик, ну чего ты ко мне прицепился?

– Во, блин, вопросик! Ты разве до сих пор не понял? Отдай дискету по хорошему, иначе каждый вечер будешь себя по частям собирать.

– Положим, каждый вечер у вас не получится, – заверил его Анатолий. – Я теперь осторожней буду, в темный подъезд просто так не сунусь.

– Какой ты, все-таки, чижик, бестолковый, – почти с сочувствием протянул голос. – Мало, что ли есть способов? Мы же специалисты: сказали, что плохо будет, значит верь на слово, не сомневайся. И мой тебе совет, бесплатный, кстати, не ерепенься ты. Против лома нет приема, слыхал? А мы этот самый лом и есть.

«Надо согласиться отдать дискету, вот прямо сейчас сказать… Костя же велел соглашаться, договариваться об условиях! Какого черта, я же не сдаюсь, это всего лишь тактический ход! И все равно, язык не поворачивается! Чтобы какие-то подонки, диктовали мне… вот зараза, пусть Костя что хочет делает, а я не могу!»

– Ты что, чижик, язык проглотил?

– Я… думаю, – с трудом выдавил Анатолий.

– Думать вредно, от этого голова болит, – холодно проинформировал голос. – А если думать не вовремя, то и другие части тела. Ладно, я сегодня такой добрый, просто сам на себя удивляюсь! Сколько на твоих часах сейчас?

– Двадцать один тридцать. А что?

– Значит, можешь думать еще полчаса. А в десять ровно, я тебе перезвоню.

Щелчок опускаемой на рычаг трубки, короткие гудки… Анатолий вспомнил: определитель номера! Посмотрел в окошечко и тут же, придвинув к себе газету, начал набирать Костин номер.

– Они звонили, только что, – доложил он торопливо, едва Костя ответил, – диктую номер!

Номер телефона, которым пользовались преступники, не произвел на Костю впечатления.

– Это таксофон на вокзале, – пояснил он. – Все наши его уже наизусть знают. Самый, понимаешь, популярный аппарат у подобной публики. Он еще и висит так удачно: немножко в стороне, и киоском при этом загорожен. Так, что человека, который звонит, почти не видно, а к нему незаметно не подойдешь. Ладно, бог с ним, с телефоном, рассказывай, до чего договорились.

Энтузиазма у Анатолия сразу убавилось.

– Как тебе сказать? На самом деле я не очень… понимаешь…

– Не понимаю я ничего. Что ты там мямлишь?

– Да не могу я Костя! – взмолился Анатолий. – Я хотел ему сказать, честно, хотел! Дескать, согласен, отдам вам дискеты! Но у меня такие поганые слова не выговариваются, просто поперек горла встают!

– М-да, тяжелый случай, – после недолгого раздумья, заключил Костя. – В самодеятельности ты, конечно, никогда не участвовал и роль запуганного человека тебе не по зубам?

– Нет, – со вздохом признался Анатолий.

– А если не играть? Ты подумай хорошенько, ведь спокойной жизни теперь не будет. Может они тебя испугали все-таки, хоть немножко?

– Нет, – Анатолий уже чувствовал себя почти виноватым. – Разозлили сильно, это есть.

– Прямо беда с тобой. И что ты ему ответил?

– Сказал, что подумаю. А этот урод пообещал перезвонить, ровно в десять.

– Что ж, может еще сумеешь. Толя, ты пойми, это ведь нам нужно, встречу назначить, а не им! Ты себе представь все самое плохое, что они могут с тобой сделать, поднатужься и согласись!

– Я постараюсь, – тоскливым голосом двоечника на педсовете пообещал Анатолий. – После десяти перезвоню с новостями.

Он положил трубку и честно попытался представить, как ему ежедневно, раз за разом бьют морду, но вместо ожидаемого смирения, горло перехватило от ярости. Похоже Костя дал не самый удачный совет. Анатолий взглянул на часы – до обещанного звонка осталось десять минут. Может написать текст на бумаге и потом заставить себя прочесть? Наверное, так будет легче.

В этот момент с оглушительным звоном разлетелось оконное стекло, к нему тут же присоединился звук разбивающейся бутылки и на полу, в самом центре синтетического ковра, вспыхнуло пламя.

– Твою мать! – рявкнул Анатолий, одним движением сдирая покрывало с дивана, и бросаясь к очагу разгорающегося пожара. Как ни странно, потушить огонь удалось почти сразу, только ковер продолжал тлеть, распространяя едкий, удушливый дым. Анатолий, забыв про свои синяки, рысью промчался в ванную, бросил там покрывало – изучать, не подхватило ли оно огонек, сейчас не было времени – набрал в поломойное ведро воды. Так же, бегом, вернулся в комнату, очень тщательно залил все тлеющие островки, убедился, что больше, кажется, ни огня ни дыма нет, перевел дух… Только теперь он почувствовал, как дрожат колени и опустился на мокрый, грязный ковер. Повторил тоскливо: – Твою же мать…