Я знаю, что будет завтра - Мартин Уиллоу

— И о чём же, интересно, ты хотел с ней поговорить? — злорадно спросила однокурсница у Салливана.

— Это касается только меня и Оливии, — решительно ответил Салливан.

— Не верю своим ушам! — с деланным негодованием взорвалась Мэнди. — Да ты видел себя в зеркале?

— Оливия? — не обратив внимания на обидные слова, снова обратился к девушке студент.

Оливии хотелось провалиться сквозь землю, чтобы не испытывать подобных терзаний. Если она скажет Салливану, что обязательно поговорит с ним, Мэнди поднимет её на смех, но если она ответит отказом, то потеряет друга в лице Салли.

«Из двух зол выбирают меньшее», — любил говаривать при жизни её отец.

И какое же из этих двух зол меньше?

— Оливия, ты ещё долго будешь молчать? — подтолкнула девушку Мэнди. — Скажи этому придурку, чтобы он катился куда подальше.

— Оливия, это очень важно, — с обезоруживающей искренностью сказал Салливан. Сначала его удивили колебания девушки, но теперь он обо всём догадался. На самом деле в прошлый раз Оливия никуда не торопилась. Она боялась, что их увидят вместе. Она не хотела, чтобы кто-нибудь знал об их общении.

Но сейчас у неё не было возможности скрыться, убежать под предлогом важных дел, оставив Салли без ответа. Более того, её решение позволит ему кое-что выяснить.

— Оливия, — оклик со стороны Мэнди.

— Оливия, — назвал имя девушки Салливан Траск.

Оливии Пеннингтон показалось, что это слово гремит в её голове громогласными раскатами эха.

Оливия. Оливия. Оливия. И так до бесконечности, словно она угодила в ад, где её собираются пытать до скончания веков её же именем.

«Из двух зол выбирают меньшее, девочка моя», — отчётливо прозвучал в голове голос усопшего отца. У девушки даже возникло ощущение, словно ей в нос ударил запах крепкого табака, который так любил курить её отец. А потом пришла совершенно абсурдная идея выбрать нужный вариант действий с помощью какой-нибудь старой детской считалочки.

А, Б, В, Г, Д и Е, выходите-ка ко мне.

— Скажи этому клоуну, чтобы катился отсюда, — с обидой потребовала Мэнди. — Или уйду я.

— Мне пора идти, — сказала Оливия Пеннингтон.

— Оливия, почему ты не поставила его на место? — удивилась однокурсница. На фоне длинноволосой красавицы она выглядела злобной рыжеволосой ведьмой, которая привыкла всем пакостить.

Салливан испытал ни с чем не сравнимое разочарование. Более того, это было не просто разочарование, а величайшее крушение всех надежд. Значит, вчера она лгала. Оливия притворялась. Но для чего? Ради какой цели? Неужели она хотела ещё сильнее унизить и растоптать его? Впрочем, чего он ожидал?

Студент стоял на месте, будучи не в силах предпринять хоть что-нибудь, словно ему в спину только что вонзили острый нож с ядовитым лезвием. И этот яд с угрожающей скорость добрался до сердца, заставив сжаться в безнадёжном трепете перед лицом неминуемой гибели от смертельной раны. А потом у Салли появилось новое предчувствие. Но Салливан не успел сосредоточиться, чтобы уловить промелькнувший в голове образ. Одно он знал точно: скоро кто-то непременно умрёт.

Никогда ещё деньги не приходили к Джимми Ханту с такой лёгкостью. По крайней мере, сбыт товара, полученного у Кэйна, шёл гораздо быстрее, чем мог бы на то рассчитывать сам Джимми. Как оказалось, в колледже нашлись любители запретных удовольствий, так что грамм за граммом кокаин, пусть и не большими дозами, но расходился по карманам отдельных молодых людей. Плохой парень уже подсчитывал в уме доходы, которые он сможет получить, работая на нового знакомого, когда о его делах случайно узнал Рональд.

— Это правда? — спросил у Джимми приятель.

— А если и так, тебе-то что с того? — огрызнулся Джимми Хант.

— Джимми, это может быть слишком опасно, — понизив голос, произнёс Рональд.

— Это может быть слишком опасно, — передразнил его плохой парень. — Так я могу заработать нормальные деньги.

— Это грязные деньги.

— С каких это пор ты стал такой чистенький? Разве пара кусков зелени в кармане ещё кому-нибудь помешала?

— Парни, с которыми ты связался, легко могут тебя подставить.

— Я больше не хочу обсуждать это с человеком, который сам меня подставил.

— Я никогда…

— Тогда кто спас неудачника? — резко перебил Рональда Джимми. — Кто тайком отвёз его в больницу? Если бы не его потеря памяти (надеюсь, память к нему уже никогда не вернётся), я бы наверняка сидел за решёткой. Так что не говори мне о предательстве.

— Джимми, ты же знаешь, что это не так.

— Я знаю только то, что очень скоро у меня будет две штуки зелёных, и тогда я снова смогу подкатить к Оливии.

— Она же ясно дала понять, что не хочет иметь с тобой ничего общего, — напомнил Рональд.

— А это мы ещё посмотрим, — ухмыльнулся Джимми Хант. — Ещё посмотрим…

— Что ты затеял?

— Ничего я не затевал.

— Лучше оставь её в покое.

— Прибереги свои советы для кого-нибудь другого.

— Как знаешь, — Рональд направился к стоянке, где стоял его чёрный «Шеви». Джимми не без зависти проводил приятеля взглядом. Ничего, скоро и у него появится такая же тачка, если не лучше. И это будет не папочкин подарок на день рождения, а самостоятельно заработанная машина. Плевать, на какие именно (грязные) деньги он её купит. Главное, что он сможет её себе позволить.

«И её, — подумал Джимми, заметив в дальнем конце холла Оливию Пеннингтон. — Я буду иметь двух крошек сразу».

Оливия ненавидела себя за трусость. Вернувшись домой, она с головой зарылась в подушку и выпустила из глубоких недр тщательно подавляемый при Мэнди плач. Девушка минут пять не могла остановиться, пока дыхание не сделалось более ровным.

Она предала Салливана из-за страха быть высмеянной. Она в очередной раз причинила ему боль.

«И нет мне прощения», — прошептала она, приподнявшись на локтях и вытирая слёзы. Ей захотелось позвонить студенту, чтобы выяснить, что именно он собирался рассказать.

(Оливия, это очень важно).

Девушка уже потянулась к трубке, но потом резко отдёрнула руку прочь, словно увидела перед собой не телефон, а ядовитую змею. Нет, она не имеет права так поступать. Это будет подло и нечестно по отношению к Салли.

А вдруг он хотел сообщить нечто важное? Например, собирался предупредить её о какой-нибудь опасности, которую увидел с помощью необыкновенного дара. Рука несмело начала двигаться в сторону телефонного аппарата, и снова Оливия Пеннингтон не позволила себе совершить звонок.

Салли наверняка обиделся. Теперь он ни за что на свете не захочет видеть её. Осознание данного факта расстроило девушку гораздо сильнее, чем она могла бы предполагать. Необходимо загладить вину перед Салливаном. Но позволит ли он ей это сделать?

Она вспомнила о строках из дневника Салливана Траска, посвящённых исключительно ей. Больше никто и никогда не напишет о ней ничего подобного, а она, вместо того, чтобы выслушать Салли, отвергла его, испугавшись сплетен, которые могла бы разнести по всему колледжу Мэнди.

Иногда люди страдают лишь потому, что боятся осуждения со стороны других людей. Данная мысль побудила девушку взять блокнот и ручку и на протяжении четверти часа рисовать на бумаге абстрактные линии, переплетающиеся между собой в самые причудливые фигуры.

От данного занятия Оливию отвлёк внезапный телефонный звонок, заставивший её вздрогнуть. Она поднесла трубку к уху и ответила. Звонил Салливан. И то, что он ей сказал, вынудило девушку уронить трубку, бессильно опуститься на колени и снова заплакать.

Там, в коридоре колледжа, Салливан Траск что-то почувствовал. Вернее, сработало его сверхощущение. Мимолётный образ был похож на лицо человека, увиденное из салона быстро едущего автомобиля. Пассажир успевает заметить только общие черты, но детали остаются для него расплывчатыми и недоступными. В одном Салли мог быть уверен полностью — он уловил неприятный, почти тошнотворный запах смерти.

Домой он вернулся в самом плохом настроении. Колебания Оливии и её фраза «Мне пора» ясно дали студенту понять, что она его обманывала. Мэнди, известная на весь колледж длинным языком сплетница, помогла Салливану это выяснить. Но он не обиделся на девушку. Больше всего его расстроил неясный образ человека, лежащего на смертном одре.

«Я должен попытаться…» — Салливан зажмурил глаза, чтобы волевым усилием извлечь из памяти смутное видение. Сначала у него ничего не получилось, и он увидел лишь фиолетовые пятна от чрезмерного давления на веки.

«Давай же!» — мысленно прикрикнул на себя студент. В детстве, если он что-нибудь забывал, то часто практиковал метод «Встань на то место, где ты об этом подумал, и обязательно вспомнишь, что забыл». Но сейчас Салли не собирался возвращаться в колледж. Он представил, что стоит в коридоре, рядом с ним находятся Оливия и Мэнди. Воображение нарисовало слишком правдоподобную картину: Салливан Траск даже ощутил лёгкий аромат парфюма, которым пользовалась Оливия.