Прощай, нищета! Краткая экономическая история мира - Грегори Кларк

ТАБЛИЦА 4.1. Среднегодовой уровень рождаемости у замужних женщин в Европе до 1790 года

ИСТОЧНИК: Flinn, 1981, p. 86.

Аналогичным образом, если бы количество детей планировалось заранее, мы могли бы ожидать, что у женщин, к данном возрасту родивших много детей, впоследствии фертильность бы снизилась[75]. Кроме того, смерть ребенка увеличила бы шансы на рождение нового в ближайшие годы, так как размер семьи сократился бы ниже запланированного. Тем не менее никаких подобных тенденций мы не наблюдаем в европейской семейной жизни до 1800 года.

Другие свидетельства о контроле за фертильностью мы можем почерпнуть из дневников, писем и литературы. Например, дневники Сэмюеля Пеписа являются поразительным документом о привычках и нравах лондонских высших классов в 1660–1669 годах. Пепис имел внебрачные сексуальные связи и даже злоупотреблял своей должностью в военно-морском ведомстве для получения сексуальных услуг от жен флотских служащих и подрядчиков. Однако он не пользовался контрацептивами, несмотря на опасения, что его партнерши могут забеременеть. Поэтому он предпочитал вступать в связь с замужними женщинами, чью беременность можно было объяснить супружеской жизнью. Или же ему в своих любовных похождениях приходилось, к своей крайней досаде, воздерживаться от коитуса[76].

Но, несмотря на явное отсутствие практик контрацепции, уровень рождаемости в большинстве доиндустриальных обществ Западной Европы был низким — от 30 до 40 рождений на 1000 человек — благодаря другим особенностям европейских брачных стратегий. Они заключались в следующем:

• Поздний средний возраст первого брака для женщин: как правило, 24–26 лет.

• Многие женщины (как правило, 10–25 %) так и оставались незамужними.

• Низкая доля незаконнорожденных: как правило, 3–4 %.

Низкая доля незаконнорожденных свидетельствует о массовом воздержании от внебрачного секса, поскольку большинство женщин репродуктивного возраста были незамужними.

Эти брачные стратегии сами по себе позволяли избежать более половины всех возможных рождений, как видно из рис. 4.1. По горизонтальной оси отложено число женщин, по вертикальной — их возраст. Площадь прямоугольника соответствует общему числу репродуктивных лет на 100 женщин, при условии что женщины сохраняют фертильность с 16 до 45 лет.

РИС. 4.1. Европейские брачные стратегии и фертильность

Поздний брак снижал рождаемость почти на треть. Еще на 10–25 % она снижалась за счет женщин, избегавших брака. Таким образом, подобная брачная стратегия сокращала фертильность на треть или даже на половину. Кроме того, поскольку самая высокая фертильность наблюдается у женщин в возрасте от 16 до 25 лет, доля нерожденных была еще выше, чем можно заключить на основе этих выкладок.

В табл. 4.2 приведен средний возраст первого брака у женщин в различных европейских странах до 1790 года. Кроме того, приводится число детей, которое могло бы быть у женщины, впервые вышедшей замуж в этом возрасте, если бы она дожила до 45 лет. Наконец, дается общий уровень фертильности — число детей, родившихся у средней женщины, дожившей до 50 лет, — приблизительно вычисленный с учетом доли незаконнорожденных и вероятной доли женщин, оставшихся незамужними. До 1790 года женщины в северо-западной Европе, доживавшие до 50 лет, в среднем рожали от 4,5 до 6,2 ребенка при медианном значении 4,9 ребенка, которое приблизительно соответствует уровню рождаемости в 32 на 1000. Соответственно, уровень рождаемости в Бельгии и Франции составлял около 40 на 1000.

ТАБЛИЦА 4.2. Возраст вступления в брак для женщин и фертильность в браке (Европа, до 1790 года)

* При проведении расчетов вместо недостающих данных использовались средние показатели по Европе.

ИСТОЧНИКИ: aFlinn, 1981, p.  84; bWeir, 1984, p. 33–34; cDe Vries, 1985, p. 665.

ФЕРТИЛЬНОСТЬ в ВОСТОЧНОЙ АЗИИ

Во всех изданиях своего «Опыта о законе народонаселения» Мальтус полагал, что Китай представляет собой типичную мальтузианскую ловушку во всей ее неприглядности и что бедственное положение жителей Востока объясняется высокой фертильностью. Однако исследования последних тридцати лет свидетельствуют о том, что жители Китая и Японии, подобно населению доиндустриальной Европы и многим обществам собирателей, рожали гораздо меньше, чем могли. И действительно, уровень фертильности в Азии, скорее всего, был не менее низким, чем в северо-западной Европе, хотя достигалось это за счет совершенно иных механизмов.

В Азии, как было известно Мальтусу, нормой для женщины был ранний и практически обязательный брак. Из недавних исследований семейных родословных и местных актов гражданского состояния следует, что возраст первого брака у китайских женщин около 1800 года в среднем составлял 19 лет. Замуж выходили не менее 99 % всех женщин в стране[77]. Мужчины тоже женились рано, впервые вступая в брак в среднем в 21 год. Однако доля женатых мужчин была гораздо ниже — по некоторым оценкам, она не превышала 84 %. Китайские мужчины женились не чаще, чем мужчины северо-западной Европы. Это объяснялось обычаем убивать новорожденных девочек, создававшим избыток мужчин; кроме того, овдовевшие мужчины снова вступали в брак чаще, чем овдовевшие женщины[78]. У нас есть аналогичные данные о том, что в Японии в XIX веке браки заключались раньше, чем в доиндустриальной северо-западной Европе, и что замуж выходили почти все японские женщины.

Однако и в Японии, и в Китае уровень фертильности в браке был ниже, чем в северо-западной Европе. В табл. 4.3 приводятся оценки уровня рождаемости у замужних женщин по возрастам для различных групп китайского населения и для Японии в сравнении с аналогичными показателями для северо-западной Европы. Замужние китайские и японские женщины всех возрастов в среднем рожали в год меньше детей. В результате у китайской или японской женщины, вышедшей замуж в возрасте от 20 до 45 лет, в среднем было лишь около пяти детей, в противоположность восьми детям в северозападной Европе. Средний возраст, в котором происходили последние роды, в Китае составлял около 34 лет и для высших, и для низших классов, а в Европе — почти 40 лет[79].

ТАБЛИЦА 4.3. Уровень фертильности в браке за пределами Европы по возрастам

ИСТОЧНИКИ: аТаблица 4.1; bLee and Feng, 1999, p. 87. cBagnall and Frier, 1994, p. 143–146.

Неизвестно, почему фертильность в браке была в Восточной Азии такой низкой. Как и в доиндустриальной северо-западной Европе, мы не видим здесь признаков раннего прекращения фертильности, которые бы четко свидетельствовали о наличии семейного планирования. Уровень фертильности в Китае и Японии для всех возрастов неизменно составляет около половины от соответствующего уровня у хаттеритов. Возможно, что по причинам, изложенным ниже, свою роль здесь играла крайняя бедность доиндустриальной Азии. С другой стороны, низкая фертильность могла объясняться приверженностью соответствующим социальным обычаям, а не сознательным индивидуальным контролем[80].

Все эти данные позволяют сделать вывод о том, что, несмотря на ранние браки и почти 100-процентную долю замужних женщин, средняя женщина в Китае и Японии около 1800 года рожала менее пяти детей, что в два с лишним раза ниже биологически возможного уровня, вследствие чего уровень рождаемости в этих странах был таким же, как и в Европе в XVIII веке.

Дополнительным фактором, снижавшим уровень рождаемости (а также, естественно, повышавшим уровень смертности), была китайская практика убийства новорожденных девочек. Например, судя по различию между зафиксированным числом новорожденных мальчиков и девочек, в Ляонине убивали 20–25 % новорожденных девочек. Доказательством того, что это различие вызывалось сознательным убийством девочек, служит связь между этим различием и прочими факторами. Оно увеличивалось в периоды высоких цен на зерно; доля девочек среди первенцев была выше, чем среди остальных детей; наконец, вероятность того, что рождение девочки будет зафиксировано в документах, также снижалась с увеличением числа зафиксированных рождений девочек в данной семье. Все это говорит о том, что убийство новорожденных девочек было сознательной и целенаправленной практикой[81].