Наша вина - Мерседес Рон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Просто… давай забудем… – попросила я с комом в горле, – хотя бы на несколько минут… Просто притворись, что простил меня.
Я заметила, как его грудь поднимается и опускается, и как он ослабляет хватку, которой держал мои руки. Я освободилась и снова начала ласкать его волосы, заставив сосредоточиться только на мне, а не на том, что нас окружало. На этот раз я поцеловала его. Боже, как же он хорошо меня знал! Его поцелуи – это то, чего мне больше всего не хватало, они были моим наркотиком. Я вошла во вкус, и теперь нужно было чувствовать его губы повсюду, я нуждалась в них до боли.
– Я сделаю это… – заверил он, отодвигая спинку дивана, чтобы прильнуть ко мне. Мы громко дышали. – На несколько минут я забуду о том, что ты сделала с нами, но завтра ты уйдешь из моей жизни и оставишь меня в покое.
Мое сердце остановилось. Казалось, что оно замерло. Но я заставила себя не обращать внимания на его слова. Он забудет… Он ведь так и сказал, да? Этого было достаточно, завтра я разберусь с остальным.
Я кивнула, понимая, что он лжет, но не собиралась отказываться от возможности побыть с ним. Менее чем за полчаса мне удалось снова почувствовать себя живой, и я не могла отказаться от этого.
Его руки с силой схватили меня за бедра, он поднялся с дивана, приподняв и меня. Я обхватила его шею руками и поцеловала его губы. Как вкусно они пахли! Они пахли им, моим Ником, человеком, которого я безумно и отчаянно любила.
Он отнес меня в свою комнату и осторожно положил на кровать, так, словно боялся, что я исчезну. Сам он остановился в изножье кровати, наблюдая за мной. Я оперлась на локти, привстала и посмотрела на него. Как можно быть таким идеальным? Его волосы были взъерошены, губы выглядели опухшими после поцелуев, двухдневная щетина манила коснуться ее. Раньше она царапала мою кожу, но мне было все равно. Внезапно мне захотелось, чтобы она царапала меня в других частях моего тела. Я задрожала от желания, чистого и плотского, которое испытывала только к нему.
– Мы не будем трахаться, – проговорил он, расстегивая ремень брюк и бросая его на пол. Удивление и разочарование проступили на моем лице. Сейчас он улыбался не так, как раньше, не с теплотой, похотью и любовью, а, скорее, как взрослый, который объяснял что-то очевидное десятилетней девочке, которая в него влюбилась. Ладно. Но можно ведь заняться и кое-чем другим?
Он подошел ко мне, устроившись между моих ног, положил руку мне на живот и, слегка надавив, заставил лечь на матрас. Затем он наклонился и потянул мою юбку, пока не снял ее и отбросил на пол. Коленом раздвинул мне ноги, а его руки задрали мою футболку, сняли ее через голову и отбросили подальше.
На мгновение его глаза остановились на моем теле, груди, покрытой розовым кружевным бюстгальтером, который не был каким-то особенным, просто удобным, или, по крайней мере, я так думала, надевая его тем утром, чтобы отправиться в город. Он слегка нахмурился, и его ладонь, все еще лежащая на моем животе, переместилась вниз, слегка приподняла меня, а потом он поцеловал меня в пупок.
– Ты похудела, – сказал он едва слышным шепотом.
Его губы опускались все ниже, пока не достигли моих трусиков. Руками он ласкал мои ноги. Я заглянула ему в глаза и увидела безмерное вожделение, которое они излучали. Он спустился с кровати, встал на колени и быстро снял с меня белье.
Мне стало неловко. Не то чтобы мне было стыдно, просто очень давно меня никто не трогал. Многие месяцы с тех пор, как мы с Ником расстались. Я беспокойно зашевелилась, и он, казалось, понял, потому что, хотя его дыхание выдавало желание продолжить, он на секунду остановился и посмотрел на меня, будто успокаивая. Всего лишь секунда, но это был Ник… тот прежний Ник смотрел на меня. Я закрыла глаза и замерла на мгновение, зафиксировав его образ в сознании. Теперь я была спокойна.
– Ник…
– Тсс.
Его губы исследовали мои бедра, сначала это были просто поцелуи, но потом я почувствовала его зубы – он слегка прикусил мою кожу, а затем чувственно провел языком. Я перевернулась, его рука прижала меня к кровати, полностью обездвижив.
– Пожалуйста… – умоляла я, уже без всякого смущения извиваясь под его ласками.
Он продолжал целовать меня, но только не там, где я хотела больше всего.
– Чего ты хочешь, Ноа? Скажи мне, я хочу услышать это от тебя.
Я зажмурила глаза и откинулась на постель. Боже, почему?
Я почувствовала, как его губы коснулись моей кожи, но тут же исчезли, и я разочарованно подняла голову.
– Ноа, скажи, чего ты хочешь, и я дам тебе это.
Я не могла сказать, по крайней мере, вслух, и он это знал. Он таким образом наказывал меня? Я открыла глаза и столкнулась с его выжидающим взглядом.
– Поцелуй меня, – попросила я хриплым шепотом.
Он наклонился и лег на меня сверху. Его губы потянулись к моим, он так резко поцеловал меня, что я застонала от разочарования. Когда его бедра прижались к моим, я почувствовала облегчение, но всего на несколько секунд, потому что затем он тут же встал, опираясь на руки.
– Все не так, как раньше, Ноа, – сказал он, беря меня за подбородок. – Ты больше не милая неопытная Ноа, которую нужно с осторожностью всему учить…
Я заглянула в его глаза и поняла, что ярость, которую он сдерживал, готова вырваться наружу. Мне не понравилось то, что я увидела, поэтому я решила действовать. Привстала и поцеловала его в ответ. Затем потянула его за плечи, чтобы прижать к своему телу, чтобы снова почувствовать его на мне. Ногами я обхватила его талию и заметила, как он засуетился. Мне вдруг захотелось двигаться быстрее, чтобы не оставлять место ни для сомнений, ни для упреков.
Моя рука скользнула по его джинсам, и я поняла, что Николас проиграл эту битву. Я уже забыла, каково это – держать его в руках и осознавать, как он теряет контроль, как его дыхание сбивается от моих ласк. Я хотела снова почувствовать эту связь, хотела, чтобы мы двигались вместе, доставляли друг другу удовольствие, соединившись в одно целое, оставив все лишнее позади.
Мы перевернулись, и я оказалась на нем. Я чувствовала себя немного неуверенно в этом положении, но старалась сделать так, чтобы он ничего не заметил. Дрожащими руками потянула его джинсы вниз, но у меня не получалось, поэтому он помог мне. Через несколько секунд он был полностью обнажен, а на мне был только бюстгальтер. Он снова повернулся и прижал меня к своему телу.
– Я же сказал, что мы не будем трахаться, – уточнил он, держа меня руками за голову.
– Черт возьми, Николас… – разочарованно возразила я. Мне нужно было его прикосновение, контакт с ним был нужен мне больше всего на свете.
Без предупреждения один из его пальцев вошел в меня. Я невольно вздрогнула. К моему и к его удивлению, мне стало больно.
– Ты не…
Я покраснела от смущения… Что ему сказать? Что с тех пор, как мы расстались, я не позволяла ни одному парню даже смотреть на меня. Что мой сексуальный аппетит испарился, как вода в пустыне? Что с тех пор, как мы в последний раз делали это у него дома, когда я рисовала на его коже, я больше ни с кем этого не делала?
Даже думая об этом, я чувствовала себя жалкой. Но мое тело выдало меня.
Что-то изменилось в его выражении лица. Не знаю, было ли это облегчением, но он больше не стал просить, а опустился на колени у кровати, притянул меня к себе, и его язык начал очерчивать круги над самой чувствительной частью моего тела. Я громко застонала, и это побудило его продолжать.
Казалось, ему это необходимо так же, как и мне. Его палец снова вошел в меня, на этот раз более осторожно, и вместо боли я почувствовала облегчение. Давление нарастало, его язык продолжал работать, рука поднялась по моему животу, пробираясь под бюстгальтер и с силой сжимая грудь.
После такого уже невозможно остановиться, слишком много эмоций, мы были уже слишком возбуждены… Приподнявшись на кровати, я закричала, не в силах себя контролировать. Оргазм охватил все вокруг, я оказалась
