Новые заветы. Самые известные люди России о своих мечтах, страхах и успехах - Коллектив авторов

Тут я должен отметить, что не все путешественники знали друг друга, но даже те, кто был знаком, не проводили столько времени вместе. К тому же Миша Фридман позвонил перед походом и как дисциплинированный член команды спросил, может ли он пригласить в поход своего друга не еврея. Конечно, ответ был положительным, а когда мы познакомились с Ваге Енгибаряном (бизнесмен. – «РП»), то поняли, что он обогатил нашу команду, внес в наши споры и разговоры очень интересный элемент.

Шая был несколько удивлен тем бодрым темпом движения, который мы взяли с самого начала. Оказалось, что в наших бизнесменах есть упрямство, воля и несгибаемая жизненная сила. За послеобеденное время мы прошли более десяти километров. Основной трудностью было движение по пересеченной каменистой местности, утыканной колючками и острыми камнями. Не привыкшие к таким переходам ноги натирались даже в дорогих и удобных походных ботинках и кроссовках, которые мы взяли с собой в поход.

Кстати, об обуви и носках, простите за прозу. Это важнейший элемент похода, особенно для людей, не привыкших к хождению пешком. Миша Фридман, например, посмотрев на Шаю и его погонщиков верблюдов, решил идти в сандалиях, и это было не очень правильно, так как на третий день он изрядно натер ноги. Ошибки других паломников были либо в том, что они купили новые ботинки и не разносили их заранее или же использовали тонкие носки, которые не защищали ногу от натирания.

К семи часам вечера, даже несколько раньше, чем ожидалось, мы добрались до места нашего первого привала. Организаторы устроили его не слишком далеко от дороги. Бедуинские шатры уже были установлены, и мы с наслаждением разулись и улеглись на коврах и циновках. Большой популярностью по вечерам пользовались два раскладных кресла, сидя на которых можно было вести беседу, откинувшись на спинку.

Огромным наслаждением для усталого путника вечером были походные душевые с горячей водой. Ребята подключали генератор за холмиком, и мы по очереди блаженствовали, принимая душ в пустыне. Чистые полотенца в неограниченном количестве, простыни, наволочки и прочее было всегда под рукой. Ребята начинали готовить ужин. Каждый день пекли хлеб по-бедуински на железном противне, называемом табун. Сначала мы получали чай, кофе, фрукты и сладости, а затем уже и суп, и второе.

В Москве мы договаривались о том, что в пустыне будем есть рыбу, но бунт подняли Фридман и Раппопорт. (Андрей Раппопорт, председатель попечительского совета школы «Сколково». – «РП».) Бизнесмен Борис Белоцерковский, например, промолчал. Они не присутствовали на встрече с Шаей в Москве и сказали, что как истинные украинские евреи не представляют свою жизнь без мяса. Впрочем, это не помешало им в первый вечер с большим аппетитом съесть отлично запеченную морскую рыбу.

Ближе к ночи с верблюдов сняли две гитары. Вокруг гитар образовались группки приверженцев песен у костра и любителей рока. Последних в нашей группе оказалось намного больше. И когда Юра Зельвенский (Юрий Зельвенский, директор Томского отделения РЕК. – «РП») заиграл песни «Битлз», подтягивать, извлекая из памяти забытые слова, стали очень многие. Израильский гид Гриша, больше двадцати лет живущий в Израиле и имеющий квартиру в иерусалимском районе Писгат Зеев, я – израильтянин, родившийся в Москве и на время в нее вернувшийся, несколько фигурантов списков журнала «Форбс» и некоторые другие. Мы спали лучше, чем нам спалось в Москве, и в семь утра все уже проснулись. Нас кормили прекрасным завтраком из местных сыров, фруктов и овощей, наливали пустынный чай из желтых медных чайников, а после завтрака притащили снятый с верблюдов мешок с галабеями. Это длинный белый халат, закрывающий все тело, с длинными рукавами и застегивающийся впереди на пуговицы. Хитрый Шая понял, что клиенты созрели. Мы почти все переоделись в эти одеяния. Не знаю, как остальные, а я ничего не надел под галабею. Решил, что все тело должно проветриваться и именно в этом глубинный смысл пустынного одеяния.

Второй день пути был самым эффективным. Мы прошли больше всего километров. На второй день мы также поняли, что в пустыне торопиться некуда.

Примерно в двенадцать Шая начинал подыскивать удобное тенистое место для дневного привала. Он объяснил нам, что по возможности надо делать его в тени скалы или в пещере, а не под деревьями, так как там намного прохладнее. За время пути мы убедились в том, что это чистая правда. Так, по всей видимости, делали и опытные погонщики караванов во все времена. С двенадцати до трех караваны останавливались для дневного отдыха и пережидали самую лютую жару. Шая рассказал нам, что закон пустыни, скрупулезно соблюдаемый бедуинами до сегодняшнего дня, говорит о том, что одинокого путника в пустыне надо принять как родного, дать ему еду, питье и ночлег на три дня, и лишь после этого обязательства хозяина перед гостем заканчиваются.

Мы уже втянулись в поход, жара еще не была сильной, а ноги еще не натерлись. Единственно, кто получил серьезные повреждения, был Боря Минц. (Борис Минц, совладелец финансовой компании «Открытие». – «РП».) Он держался весь день абсолютно стоически и прошел весь путь, как все. Вечером у него на ногах были кровавые мозоли. Наши проводники наложили ему повязки и мази, а мы начали отговаривать его от идеи продолжать идти с нами на следующий день. В этот вечер Фридман сказал фразу, которая живо дает представление о трудностях нашего похода: «Великое изобретение человечества – унитаз!»

Да, друзья, поверьте на слово, у нас с собой не было не только джипов с охраной, но и туалетов с унитазом, и мы вынуждены были справлять нужду в пустыне точно так же, как наши далекие предки.

На второй вечер кроме наших гитар израильские ребята достали свои инструменты и играли замечательную протяжную музыку, так подходящую к пустыне. Этим вечером я узнал, что одно из дел, которым Фридман по-настоящему гордится, – это то, что он привез в Москву, на Красную площадь, Пола Маккартни. Лично меня это заставило почти прослезиться. В этот вечер мы пели с Зельвенским и другими кусочки из рок-оперы «Иисус Христос». Мы помянули и «Дип Пепл», и «Лед Зеппелин», а украинские евреи радовались куриным шашлыкам и баранине. Если честно, у остальных тоже только за ушами трещало. Конечно, подвезли уже и виски и водку. Разговоры оживились, завесы упали. Компания взрослых и много повидавших мужчин обсуждала вопросы мироздания. И то, что нас занимает всю жизнь в той или иной степени. Что такое евреи, чем они отличны от других народов, за что нас не любят и есть ли в этом что-то рациональное. Мы обсуждали и тему богатых и бедных и спрашивали себя о том, сколько надо давать на благотворительность и кому. Суровый еврейский закон повелевает давать не менее десяти процентов. Выполняем ли мы его? Душ и на второй вечер был великолепен, и мы пошли спать немного другими.

Третий день обещал быть физически самым трудным. С утра чувствовалось, что будет очень жарко, а ноги были натерты, хоть немного, почти у всех, да и мышцы побаливали.

Даже Юра Каннер, наш президент, несмотря на то, что он опытный ходок (проходит почти каждый день в Москве от офиса до дома по нескольку километров), признал, что поход не так уж и легок.

День третий действительно выдался трудным. Было очень жарко, у многих болели ноги. Было и еще одно новое обстоятельство. По крайней мере у двоих путешественников острые колючки пробили насквозь подошву обуви и впились в ногу. Человек, с которым такое случается, сначала не понимает, что стряслось. Ведь не поверишь же, что тонкая колючка способна прошить насквозь толстую подошву крепкого ботинка или сандалии. Только сняв обувь и обнаружив кровь на ноге, Миша Симонов (Михаил Симонов, вице-президент РЕК. – «РП») понял, что произошло.

То, что интересно в нашей пустыне Арава, – постоянная смена пейзажей, и это можно увидеть в нашем фильме. Представление о пустыне как об однообразной бесконечной поверхности абсолютно ошибочно. Мы видели тут и немало пустынных зверюшек и птиц. И часто находили на иссохшей и морщинистой земле гильзы. В Израиле не слишком много места, поэтому в пустыне проводят военные учения.

Один раз над нами на высоте метров ста пролетели военные вертолеты, напомнив нам о реалиях нашего времени.

Последний вечер был вкусным, интересным и грустным, как это всегда бывает. Подъехали опять музыканты, поиграли, исполнили даже с нашим Юрой песенку.

Кроме того, нам устроили индейскую баню, главным элементом которой было то, что мы на корточках забирались в темный вигвам, куда затем забрасывались раскаленные камни. Все чувствовали себя одинаково беспомощными, сидя потными внутри, с измазанными в песке руками, которыми было невозможно утереть обильно текущий с лица пот.

Это не помешало нам после душа вновь заговорить о вечном. Спор о еврействе и христианстве не был бы таким интересным, если бы не Ваге. В нашей компании упрямых и довольно подкованных людей он с честью представлял свою позицию. Я рад, что мы познакомились с этим интеллигентным и тонким человеком.