Сплетенные судьбами - Элли Каунди

- Мы могли бы выбраться наверх, - тихо говорит Инди. - Идти по поверхности. Или попытаться пройти по другому ущелью. Может быть, там мы найдем его или повстанцев. Она включает фонарик и освещает им склон ущелья. - Я знаю, как взобраться наверх. Этому нас обучали в Сономе. В моей провинции. Завтра мы найдем подходящее место, где стены не такие высокие и отвесные.

- Раньше мне не приходилось подниматься в подобных условиях, - говорю я. - Как думаешь, у меня получится?

- Если будешь осторожной и не станешь глядеть вниз, то да, - отвечает Инди.

Повисает тишина, пока я гляжу вверх и понимаю, что даже этот ограниченный клочок неба содержит в себе больше звезд, чем я могла ухватить взглядом, живя в Городке. По какой-то причине, это вселяет в меня надежду, что есть еще много вещей, которые я могу увидеть. Я продолжаю надеяться ради моих родителей и Брэма, ради Ксандера и Кая.

- Давай попробуем, - произношу я, наконец.

- Начнем поиски рано утром, - говорит Инди. – До рассвета. Мне бы не хотелось идти на открытой местности при дневном свете.

- Мне тоже, - соглашаюсь я, рисуя на песке первую строчку, и, впервые за все время, вторую:

К тебе карабкаюсь во тьме

А ждешь ли ты меня при звездах и луне

¹пер. tigra_du

Глава 13. Кай

Края каньона черно-оранжевые. Как будто огонь застыл и превратился в скалу.

- Так высоко, - говорит Элай, изумленно глядя вверх. В этом месте стены выше, чем у любого из зданий, виденных мной когда-либо, даже выше, чем тот Холм. – Такое ощущение, что какой-то великан разрезал землю и бросил нас внутрь.

- Да, похоже, - отвечаю ему. Изнутри Каньона ты видишь реки, пещеры и скалы, которые никогда не разглядишь сверху. Как будто внезапно, очень близко, увидел процессы, происходящие в твоем теле: смотришь, как бежит твоя кровь, слушаешь звук сердца, бьющегося внутри.

- Здесь все совсем не так, как в Центре, - говорит Элай.

- Ты из Центра? - одновременно спрашиваем мы с Виком.

- Я вырос там, - отвечает Элай. - И никогда не жил где-то еще.

- Наверное, тебе одиноко здесь? - предполагаю я, вспоминая себя в возрасте Элая. Когда я переехал в Орию, то чувствовал себя таким одиноким - кажется, слишком многим людям известно, что такое одиночество.

- Это неважно. А как получилось, что Аномалии застряли в этих местах? - спрашивает Элай.

- Настоящие Аномалии сами предпочли быть такими, и вернулись, когда началась эпоха Общества, - рассказываю Элаю и вспоминаю кое-что еще. - Те, кто обитает в Каньоне, не называют себя Аномалиями. Они всегда представляются фермерами.

- Но как они могли выбрать такую жизнь? - Элай выглядит очарованным.

- До того, как Общество взяло власть в свои руки, были люди, предвидевшие его приход и не желавшие становиться частью его. Они начали запасаться необходимыми вещами в недрах Каньона. - Я указываю на изгибы и углубления в песчаных стенах. - Здесь повсюду скрытые пещеры. У фермеров хранилось достаточно еды для поддержания жизни, пока не приходило время сажать припасенные семена и собирать урожай. Они называли свои поселения местечками, потому что не желали использовать для этого слова Общества.

- А разве Общество не выслеживало их?

- Несомненно. Но у фермеров было преимущество, потому что они пришли сюда первыми. Они могли отразить нападение любого, кто пытался преследовать их. А общество надеялось, что фермеры вымрут рано или поздно. Это не самое удобное место для жилья. - Кусок моего пальто начал отклеиваться, и я приостанавливаюсь у сосны, чтобы собрать еще сока. - Общество также преследовало другую цель в отношении фермеров. Многие люди, жившие в Отдаленных провинциях, были слишком напуганы, чтобы пытаться сбежать в Каньон, так как Общество распространяло слухи о том, какими дикарями являются фермеры.

- Как думаешь, они действительно попытаются убить нас? - с беспокойством спрашивает Элай.

- Они беспощадны к любому, кто имеет отношение к Обществу, - говорю я. - Но мы теперь не принадлежим Обществу. Мы – Отклоненные. Они не убивали сразу Отклоненных или других Аномалий, если те, конечно, не нападали на них.

- А как же они узнают, кем мы являемся? - интересуется Элай.

- Им достаточно будет взглянуть на нас, - говорю я. - Мы не выглядим, как Граждане или чиновники. Мы молоды, грязны, растрепаны, и, очевидно, что в бегах.

- Почему же твой отец не привел сюда вашу семью? - спрашивает Вик.

- Общество право в отношении некоторых вещей, - отвечаю я. - Ты умрешь здесь свободным, но умрешь быстро. В этих ущельях фермеры не имеют никаких лекарств, не владеют технологиями и всем тем, что доступно в Обществе. Мама не желала для меня такой жизни, и отец уважал ее мнение.

Вик кивает. - Итак, мы собираемся найти этих людей и просить их о помощи, так как они помогли твоему отцу.

- Да, - говорю я. - И еще я надеюсь поторговаться с ними. У них есть карты и древние книги. По крайней мере, были раньше.

- А что у тебя есть для торговли? - резко спрашивает Вик.

- То же, что у тебя и у Элая, - отвечаю я. - Сведения об Обществе. Мы ведь жили в нем. Уже прошло то время, когда в Отдаленных провинциях существовали настоящие деревни. Это означает, что люди из ущелий давно не имели возможности вести торговлю или общаться с кем-нибудь.

- Итак, если они действительно захотят торговаться с нами, - голос Элая звучит неуверенно. – Что мы будем делать со всеми этими бумагами и книгами, когда получим их?

- Можешь делать, что угодно, - говорю я. - Тебе не обязательно меняться на них. Получишь что-нибудь другое. Мне все равно. Но я собираюсь достать карту и попытаться достичь одной из Пограничных областей.

- Постой, - удивляется Элай. - Ты намерен вернуться обратно в Общество? Зачем?

- Я не собираюсь возвращаться, - отвечаю я. - Просто пошел бы иным путем, не тем, по которому мы шли. Я хотел бы вернуться назад только для того, чтобы передать ей сообщение. Чтобы она узнала, где я нахожусь.

- Как же ты осуществишь это? - спрашивает Элай. - Если твое сообщение и дойдет до Приграничных областей, то ведь Общество контролирует порты. И они узнают, если ты что-то отправишь для нее.

- Вот для этого мне и понадобятся бумаги из местечка, - отвечаю я. - Я поменяюсь ими с каким-нибудь архивистом. Они-то должны знать способы, как отправить послание, минуя порты. Но это дорого.

- Архивист? - спрашивает Элай в недоумении.

- Это те люди, которые ведут торговлю на черном рынке, - поясняю я. - Они существовали еще до времен Общества. Мой отец тоже торговался с ними.

- Значит, таков твой план, - говорит Вик. - И больше нет ничего, что бы ты мог добавить к этому?

- Теперь точно нет, - уверенно отвечаю я.

- Ты думаешь, это сработает? - спрашивает Элай.

- Я не знаю, - отвечаю ему. Над нами запела какая-то птичка: пустынный крапивник. Ноты трели навязчивые и отчетливые. Как будто шумит вода, падающая с каменистых стен ущелья. Я могу различить эту трель, потому что отец имитировал ее для меня. Он говорил, что это было пение самого Каньона.

Он любил этот звук.

Когда отец рассказывал свои истории, он стирал границы между реальностью и вымыслом. - В каком-то смысле, они все правдивы, - говорил он, когда мама дразнила его за это.

- Но местечко в ущелье реально? - постоянно спрашивал я, чтобы быть уверенным. - Истории о нем это правда?

- Да, - подтверждал он. - И когда-нибудь я отведу тебя туда. Ты сам все увидишь.

И вот, когда оно появляется перед нами в следующем изгибе ущелья, я запинаюсь, не в силах поверить. Оно здесь, как и рассказывал отец, поселение в самой широкой части ущелья.

Чувство нереальности происходящего накрывает меня, подобно вечерней заре, разливающейся по стенам каньона. Местечко выглядит точно так, как описывал отец, после того, как впервые побывал здесь:

Солнце склонилось к горизонту и окрасило все в золотистые тона: мост, здания, людей, даже меня. Я не верил, что это место реально, хотя и слышал о нем на протяжении многих лет. Позднее, когда фермеры учили меня письму, я чувствовал то же самое. Как будто солнце всегда сияло за моей спиной.

Зимний солнечный свет разливает оранжево-золотистое зарево на дома и мост перед нами.

- Вот оно, - говорю я.

- Оно реально, - откликается Вик.

Элай сияет от радости.

Здания перед нами группируются, потом разделяются на части, огибая реку или каменный вал. Дома. Более крупные здания. Крохотные огороды, разбитые в наиболее широких местах ущелья. Но чего-то не хватает. Людей. Стоит абсолютная тишина. Вик бросает на меня взгляд. Он чувствует то же самое.

- Мы опоздали, - говорю я. - Они уже ушли.

Это произошло совсем недавно. Я вижу их следы здесь и там.

Также замечаю признаки того, что они были готовы уйти. Это не было поспешным бегством, они собирались с тщательностью. С изогнутых черных яблонь собран урожай; всего несколько оставшихся золотистых яблок, по-прежнему, переливаются, свешиваясь с ветвей. Большая часть фермерского оснащения исчезла - предполагаю, что все разобрали и увезли с собой. Осталось только несколько ржавых деталей.