Почтальон всегда звонит дважды. Двойная страховка. Серенада. Растратчик. Бабочка. Рассказы - Джеймс Кейн

— Завтра, как и договорились.

— А сегодня уже не успеешь?

— Как я возьму это из сейфа, если банк уже закрыт?

— Ладно, тогда сделай, как я говорю. Рано утром забери все и приезжай сюда. Я у нее в заведении.

— У нее в заведении?

— Эй, шевели мозгами, Вилли. Он знает, что в наших руках; ясно? Но боится, что если эта женщина узнает, сколько придется выложить, то все ему сорвет; понимаешь? Если я с ним поеду в город, то до нее дойдет, что здесь что-то нечисто, и она может увязаться за нами. Значит, мы все провернем здесь. Я просто постоялец, который заночевал в их кэмпинге, и она ни о чем не догадается. Завтра приедешь как мой приятель, и мы провернем это дельце в два счета.

— Как он соберет деньги, если никуда не поедет?

— Не бойся, все улажено.

— А какого черта ты там будешь торчать всю ночь?

— На то есть причина, Вилли. Знаешь, может, он на нее только ссылается, а может, и нет. Но пока я здесь, ни один из них не сбежит; ясно?

— Он не может тебя услышать?

Он взглянул на меня, и я кивнул.

— Стоит возле меня в телефонной кабинке. Я хочу, чтобы он все слышал; понимаешь, Вилли? Хочу, чтобы знал, что мы не шутим.

— Мне все это не нравится, Пэт.

— Послушай, Вилли. Ни ты, ни я, никто не знает, честно он играет или нет. Но возможно, и так, и я даю ему шанс. Черт возьми, пока парень готов платить, нужно с ним по-хорошему, тебе не кажется? И вообще, делай, что я тебе говорю. Утром, как только сможешь, привезешь все сюда. Как только сможешь, ясно? Не хочу, чтобы она начала гадать, почему я торчу здесь целый день.

— Ну ладно.

Он повесил трубку. Я подошел и врезал ему еще:

— Это чтобы ты знал, что говорить, если он позвонит снова. Ясно, Кеннеди?

— Ясно.

Мы подождали пару минут, и телефон зазвонил. Я поднял трубку, передал ее Кеннеди, и он повторил Вилли то же самое, только чуть иначе. Он сказал, что на этот раз один. Вилли в это не слишком поверил, но проглотил. Потом я отвел его в домик. Она пошла с нами, но пистолет отдала мне. Закрыв Кеннеди, я быстро вытолкнул ее за дверь и поцеловал:

— Надо же, как ты заводишься, когда идет игра по-крупному. А теперь слушай как следует. Я не отлучусь от него ни на минуту. Буду с ним всю ночь. Ему еще будут звонить, и мы дадим ему поговорить. Думаю, тебе надо открыть заведение. Но только пивную. Внутрь никого не пускай. Если его приятели приедут на разведку — ты работаешь, и в заведении все в порядке.

— Ладно. И, Фрэнк…

— Да?

— Обещай мне, что ты в следующий раз дашь мне по морде, если я захочу быть умнее тебя.

— О чем ты?

— Нам нужно было отсюда убраться. Теперь я поняла.

— Черта лысого нам было нужно. Пока мы не получим всего, останемся здесь.

Она меня поцеловала:

— Мне кажется, я тебя люблю, Фрэнк.

— Мы выбьем это из них. Не бойся.

— Я не боюсь.

Я оставался с ним всю ночь. Не давал ему есть и не позволял спать. Раза два, а может, три или четыре, он говорил с Вилли, а один раз Вилли захотел поговорить со мной. Ну, в общем, можно сказать, что у нас получилось. В промежутках я продолжал его избивать. Это мерзко, но мне требовалось, чтобы ему крайне нужно было доставить те бумаги сюда. Когда он вытирал полотенцем кровь с лица, было слышно радио, включенное в пивной под деревьями, и голоса людей, которые смеялись и веселились.

Около десяти часов утра на следующее утро она пришла:

— Думаю, они здесь. Их трое.

— Приведи сюда.

Она взяла пистолет, засунула его за пояс, так что спереди его не было видно, и ушла. Через минуту я услышал, как кто-то грохнулся. Это был один из его дружков. Она гнала их перед собой, и им приходилось пятиться задом, с поднятыми руками, и один из них рухнул, зацепившись ногой за бетонную дорожку. Я открыл двери.

— Сюда, джентльмены.

Они вошли, все еще с поднятыми руками, она вошла за ними и подала мне пистолет:

— Все были при оружии, но я отобрала у них пушки. Они остались в зале.

— Лучше сходи за ними. Могут появиться еще такие же гости.

Она ушла, но быстро вернулась, уже с пистолетами. Вынув обоймы, она положила их на постель около меня. Потом вывернула карманы наших визитеров. Через минуту бумаги были у нас. К тому же в еще одном конверте мы обнаружили шесть фотокопий и негатив к ним. Они собирались шантажировать нас и дальше, им и в голову не пришло ничего лучшего, как, собираясь к нам, взять с собой фотокопии. Я взял все, вместе с оригиналом, вышел на улицу, скомкал и поднес спичку. Когда все сгорело, я втоптал пепел в землю.

— Ладно, ребята. Я вас провожу. Пушки останутся здесь.

Когда я проводил их до автомобилей и вернулся, ее в домике не было. Я обошел здание сзади, но ее не было и там. Я поднялся наверх. Она была в своей комнате.

— Ну что, мы справились? Всему конец, тем проклятым бумагам, фотокопиям, всему. Просто гора с плеч.

Она молчала и смотрела как-то странно.

— Что с тобой, Кора?

— Значит, всему конец? Фотокопиям и вообще. Но не для меня. У меня миллионы копий, не хуже, чем были эти. Что скажешь? У меня их миллионы. Со мной еще не покончено.

Она рассмеялась и бросилась на кровать.

— Ну, если ты такая дура, что сама суешь голову в петлю, лишь бы отомстить мне, то у тебя есть действительно миллионы возможностей. Это точно.

— Вовсе нет, и в этом вся прелесть. Чтобы я совала голову в петлю? Разве Кац тебе не сказал? Если они один раз признали неумышленное убийство, то второй раз судить меня не могут. Так написано в законе. Нет, нет, мистер Фрэнк Чемберс. Я ничем не рискую, а вы будете болтаться на виселице, будете болтаться, болтаться, болтаться!

— Послушай, что с тобой происходит?

— А ты не знаешь? Вчера вечером тут была твоя приятельница. Не знала обо мне и осталась ночевать.

— Какая приятельница?

— Та, с которой вы были в Мексике. Она мне все рассказала. Мы теперь добрые подруги. Ода думала, будет лучше, если мы подружимся. А когда узнала, кто я, то испугалась, что я ее убью.

— В Мексике я не был уже год.

— Ну нет, был.

Она вышла, и я слышал, как она идет в мою комнату. Когда она вернулась, в руках у нее был кот, но необычно большой. Серый и пятнистый. Она положила его передо мной на стол, и кот начал мяукать.

— Когда вас не было, у пумы родились детеныши, и она привезла тебе одного на память.

Она оперлась о стойку и снова рассмеялась тем странным, безумным смехом:

— Кошка вернулась! Прыгнула на щиток с пробками и погибла, но теперь вот она снова! Ха-ха-ха-ха! Тебе не смешно?! Как тебе не везет с кошками!

Глава 15

Потом она расплакалась, а когда успокоилась, ушла вниз. За ней спустился и я. Она открывала крышку от большой коробки:

— Делаю гнездышко для нашей малышки, дорогой.

— Очень мило с твоей стороны.

— А ты думал, что я делаю?

— Ничего.

— Не бойся. Когда придет время позвонить Саккету, я дам тебе знать. Так что раньше времени не расстраивайся. Тебе еще понадобятся силы.

Она выстлала коробку ватой, а сверху бросила какие-то тряпки, отнесла коробку наверх и уложила в нее маленькую пуму.

Та немного помяукала, потом уснула. Я снова спустился, чтобы налить себе колы. Едва я успел плеснуть в бокал, как она уже стояла в дверях.

— Я хочу подкрепить свои силы, дорогая.

— Очень мило с твоей стороны.

— А ты думала, что я делаю?

— Ничего.

— Не бойся. Когда я захочу смыться, дам тебе знать. Так что раньше времени не расстраивайся. Возможно, тебе еще понадобятся силы.

Она как-то странно взглянула на меня и вернулась наверх.

Так это и тянулось целый день. Я следил за ней, боясь, что она позвонит Саккету, она — за мной, боясь, что я сбегу. Заведение мы вообще не открывали. В промежутках между походами по дому мы сидели наверху в гостиной. Сидели, не глядя друг на друга. Смотрели только на маленькую пуму. Она мяукала, и Кора спустилась за молоком. Я ходил с ней. Потом пума напилась молока и уснула. Она еще даже не играла, была слишком мала. Все время только мяукала или спала.

В ту ночь мы молча лежали рядом. Видимо, я уснул, потому что видел все тот же сон. А потом я вдруг проснулся и весь в поту помчался по лестнице. Меня разбудил звук набираемого телефонного номера. Она стояла у стойки в закусочной, полностью одетая, со шляпкой на голове, на полу, у ее ног, я заметил завязанную шляпную коробку. Я вырвал трубку у нее из руки, бросил на рычаг. Схватил Кору за плечи и толкнул к лестнице:

— Иди наверх! Иди наверх, или я тебя…

— Или ты меня?..

Зазвонил телефон, и я взял трубку:

— Слушаю.

— Такси вызывали?

— Ага. Ну да. Я вызывал такси, но я передумал. Вы мне не нужны.

— Ладно.

Когда я пришел наверх, она раздевалась. Мы снова легли в постель и снова долго лежали, не говоря ни слова.