Крутой опер - Черкасов-Георгиевский Владимир Георгиевич

Не хотел появляться у нее Сергей и в ближайшие дни. Пришлось бы сказать Кате о его разрыве с Ириной. Как-то пошло выглядело бы, казалось ему, — стал свободным и сразу прибежал к ней. Но после рассказа Хцомина о его визите к Кате и Мишке Сергей не выдержал и, расставшись с Саней, поехал к Бунчукам.

Когда Кострецов вошел в Катину однокомнатную квартирку, Мишка уже спал. Они прошли на кухню. Катя присмотрелась к нему и спросила:

— Ты что такой возбужденный? И пивом сильно пахнет.

Кострецов сел за стол и вдруг выпалил то, о чем постоянно думал, но не собирался ни с кем делиться:

— Милиции сейчас в России больше, чем во всем СССР было. А что толку? Шапками уголовников не закидаешь. Профессионализм нужен и та самая идейность.

— Какая, Сереж, идейность? — спросила Катя, садясь напротив него.

— Убежденность, что делаешь святое дело. Взять Москву. Раньше лимитчики наши ряды забивали. А много им было дела до города, в котором не росли? Я-то свой участок еще в «казаках-разбойниках» до пяди обегал. Есть большая разница: москвич охраняет или пришлый.

— Ну чего ты разошелся? — Катя рассмеялась. — Я же сама с Урала.

— Не о тебе, Катя, речь. Я вообще не о тех, кто природно за наше дело болеет, а кого лишь бабки и власть ментовских погон интересуют.

— Правильно ты сказал: природно. Значит, такое по приказу не наживешь. Леша говорил… — Она осеклась.

«Не может Бунчука забыть, — подумал Сергей, глядя на ее погрустневшее лицо. — И чего я с ней растрепался?»

— У тебя бутерброд есть? — Он перевел разговор. — А то мы сейчас с Хроминым одно пиво дули.

— Бутерброд? — Катя всплеснула руками. — Через три минуты горячие пельмени поешь.

Она вскочила и начала хлопотать у плиты. Варила фирменные, с начинкой из двух сортов мяса, уральские пельмешки. Всегда у Кати на такой вот случай были они заморожены в холодильнике. Доморощенный повар Кострецов не раз подсматривал, как такие сочные пельмени у нее получаются. Но приготовить самому не удавалось.

Катя поставила перед ним тарелку с пельменями. Опять села и стала с удовольствием смотреть, как он ест. Хорошие хозяйки вообще любят глядеть, как мужик с аппетитом их еду поглощает.

— Сережа, а не поправляешься ты, — печально произнесла она. — Все такой же худой.

— Не худой, а костяной. Мне вообще еда не впрок, хотя по два раза в день мясо трескаю. Слишком быстрый обмен веществ в организме.

— И холестерина ты не боишься, — уже весело сказала Катя.

Кострецов из газет просвещался не только насчет птиц, но и по разным модным темам. Он прожевал и заговорил тоном лектора:

— Американские ученые медицинского университета в Балтиморе выяснили: холестерин необходим для нормальной жизнедеятельности организма. А ученые из Национального института медицинских исследований в Париже утверждают, что низкий уровень холестерина в крови способен привести к расстройству психики и даже к самоубийству.

— Ох! Давай тебе еще пельменей положу. — Катя округлила глаза. — В них и баранина, и говядина.

— Хватит. Спасибо за вкусный холестерин, — сказал Кострецов и закурил.

Пока Катя мыла посуду, Сергей за ее спиной быстро отодвинул ящик буфета, и, как они с Саней всегда делали, сунул туда несколько купюр. Снова закрыл. Катя стеснялась, когда ей давали эти деньги в руки. Они с Хроминым были все-таки мужчины, а она — одинокая пригожая женщина.

Кострецов прошел в комнату, где спал Мишка. Посмотрел на на него, крепко прижавшегося щекой к подушке. Подумал: «На Лешку здорово похож. Только вот болеет часто».

Прощаясь в прихожей, Сергей сказал:

— Да-а. А с Ирой-то я разошелся.

— С чего это, Сережа?

Кострецов опустил глаза.

— Да все с того же, Кать. Служба моя ей не нравится и никогда не понравится. Такого мужа, твердила, дома не увидишь.

Сергей схитрил, не упомянув главную причину разрыва — деньги. Как можно было Кате правду сказать, если последнее он ей носил из их с Саней Хроминым скудного оперского «общака»?

Глава вторая

В день, когда Кострецов обнаружил за собой слежку Яши Тундры, тог «пас» опера, так сказать, профилактически. Решил Яша понаблюдать за капитаном, потому что накануне видел его у Ашота в закусочной и на ее заднем дворе.

Ашот совершенно не напрасно страховался от «наезда» Тундры: Яша в тот день с утра начал наблюдать за его заведением. После того как туда вошел Кострецов, Яша удвоил внимание и рискнул притаиться около входной двери. Четко оценил он ситуацию, когда в подсобку заглянул гонец Маврика. Дав Кострецову выскочить на улицу, Яша рванул за ним во двор и видел всю разборку от начала до конца.

Тундру озадачило, что Кость, держа под прицелом ребят Маврика, блатовал, а потом вернулся в закусочную с Ашотом в обнимку. Яша не поленился пролезть к двери в подсобку. Ему удалось рассмотреть, что «вмазанный» Ашот ловит свой кайф, а капитан Кострецов сторожит его, потягивая коньячок.

Профессионал Яша сразу, конечно, сообразил, что Кость оперативно разрабатывает Ашота, прикидываясь блатным. Такой ход капитана серьезно путал Яшины карты. Раскрутив армянина, дока Кострецов, понимал Тундра, в два счета разберется в «дезе», которую ему запустили. И тогда всплывет подноготная свары Яши с Ашотом, Яша предстанет во всей своей красе — как организатор убийства Вити Молота, В общем. Кость разложит по полочкам всю историю вплоть до пожара и гибели Толяныча.

Несмотря на фиаско в КГБ, Яша по-прежнему считал себя секретным сотрудником госбезопасности, презирая как всяких-разных осведомителей, информаторов, так и их кураторов из этого затрапезного МВД. Да ему и на свое гэбэшное начальство всегда было плевать. Он всецело работал лишь на одну спецслужбу — себя любимого. В своем московском триумфальном эндшпиле — разборке с Ашотом — Яша тоже рассчитывал исключительно на собственные силы. Осиповский думал, что он Тундру использует, но Яша, подыгрывая ему, твердо знал: все будет так, как легендарный сексот Тундра замыслит.

Пока Яша действовал в Москве, он на всякий случай связь с Осиповским не терял. Но тот не подозревал о его «заныре» с хозяйкой Зиной. Яша давно выдвинул условие: на контакт с куратором выходит только он. Тундра классически обеспечил свой «уход на дно» — исчез из поля зрения структур, организаций и отдельных лиц.

Он скрывался, собирая силы для нанесения завершающего удара. Яша проанализировал, кто, как и насколько деятельно будет его искать. Адрес у Зины знал один Толяныч, которого теперь можно сбросить со счетов. Регулярно докладываясь Осиповско-му, о гууровской стороне Тундра не беспокоился. Не волновал Яшу и Ашот. После конфликта с командой Маврика у Ашота не было людей, чтобы искать Тундру. Занозой был опер Кость, чья активность сначала гасилась «дезой». Но после контактов с Ашотом капитан превратился в острый гвоздь, вонзившийся в многократно битую задницу суперагента Тундры.

По своим наблюдениям Яша определил, что знакомство Ашота с его новым «друганом» только-только завязалось, а прыткий Кострецов мог в любой удобный момент раскопать всю подготную краснобая Ашота. Впрочем, и с ментами Тундра давно умел разбираться и не сомневался, что подберет капкан на опера. Правда, прежде стоило приглядеться, чем капитан занимается.

С утра Яша крутился поблизости от здания ОВД, куда Кострецов пришел. Отметил, что к нему, должно быть, прибыл начальник службы безопасности банка Ахлопова Серченко, которого Тундра знал в лицо. Серченко пришел с большой папкой в руках, а вышел без нее. А когда Кострецов выкатился на «землю», Яша «давил ливера» за ним весь день, пока вечером не убедился, что опер отправился домой.

Конкретных планов, как взяться за Кость, если тот расколет Ашота, у Тундры пока не родилось.

Дома, после Зинкиного ужина с водочкой, Яша дополнительно поразмыслил и решил, что хотя его голова и неплохая, но вместе с тыковкой майора Осиповского может оказаться еще лучше. Яша позвонил ему и сообщил о контактах Кострецова с Ашотом.