Абсолютные друзья - Джон Карре

Верный Манди, конечно же, протестует.

– Саша отлично ездит на велосипеде. Ты просто не видела. Обгонит любого зайца.

Юдит, однако, остается при своем мнении.

По календарю ранняя весна, но погода этого не знает. Хлопья мокрого снега преследуют его в темноте, когда он пробирается к старому школьному зданию у самого канала. Питер Великий и его подруга Магда идут впереди. Как швед Торкиль и баварская амазонка Хильда. По приказу Юдит каждый заговорщик вооружился одним ручным фонариком, одним баллончиком-спреем с алой краской и одной банкой с растворимым стеклом, таинственной субстанцией, которая так глубоко проникает в оконную панель, что удалить ее можно лишь вместе с последней. Питер Великий, назначенный квартирмейстером, снабдил каждого украденным велосипедом. Манди одет в три отцовские рубашки, шарф и старую куртку с капюшоном. Его фонарик и банки с краской и растворимым стеклом в ранце. Торкиль и Питер Великий в вязаный шлемах. Хильда – в маске Председателя Мао. Разложив перед собой план города, Юдит с сильным северо-немецким акцентом инструктирует свои войска. Мешковину она сменила на толстый рыбацкий свитер и длинные белые шерстяные рейтузы. Если юбка и есть, то из-под длинного свитера не видна.

Наша цель на эту ночь – бывшие жилые дома, министерства и штаб-квартиры Третьего рейха, в настоящее время замаскированные под обычные городские здания, объявляет она. Задача – излечить от амнезии местных буржуа, напомнив им, какие функции выполняли они при нацистах. По опыту недавнего прошлого известно, что западноберлинские свиньи приходят в ярость от таких действий и принимают все необходимые меры, чтобы заменить стекла и стереть граффити. Таким образом, мы одним ударом убьем двух зайцев: заклеймим любовь буржуа к собственности и сведем на нет усилия Schweinesystem забыть свое нацистское прошлое. Главные цели, она указывает их на карте, включают Тиргартенштрассе, 4, дом программы эвтаназии, а потом канцелярия Адольфа Гитлера на Курфюрстенштрассе, теперь практически полностью снесенная (на ее месте намечено строительство нового отеля), а также штаб-квартира Генриха Гиммлера на углу Вильгельмштрассе и Принц Альбрехтштрассе, ставшая жертвой Берлинской стены, но в принципе мы должны действовать по обстоятельствам. По возможности будем отмечать те места, где собирали берлинских евреев перед отправкой в лагеря смерти, включая железнодорожную станцию Грюнвальд, там сохранились платформы, сооруженные именно для этого, и здание старого военного суда, с выходом на Вицлебенштрассе, где с гордостью вспоминали тех немногих смельчаков, которые решились на заговор против Гитлера, не упоминая о том, что его всей душой поддерживали многие миллионы. Наша надпись в Шлосспарке укажет буржуа на эту несправедливость.

Обсуждается также возможность поездки к Ванзее, где Гитлером принималось решение об окончательном разрешении проблемы евреев, но все сходятся на том, что погода не способствует столь дальним вылазкам. А потому Ванзее должно стать объектом отдельной операции. Зато в сегодняшние второстепенные цели включаются столь любимые буржуа уличные фонарные столбы, спроектированные личным архитектором Гитлера, Альбертом Шпеером. Питер получает специальное задание: обклеить их листовками, призывающих всех нацистов поддержать американский геноцид во Вьетнаме.

По разработанному плану Юдит возглавляет колонну, Тедди и Торкиль едут во втором эшелоне, Питер и Хильда – за ними. Магда держится чуть позади, чтобы при необходимости сообщить о появлении свиней и отвлечь их, если те попытаются сорвать операцию. Дружный смех. Магда красива и бесстыдна. Чтобы заработать деньги, не поступаясь революционными принципами, иной раз она с гордостью занимается проституцией. А также думает о том, чтобы выносить ребенка для бесплодной буржуазной пары и получить средства для завершения образования.

Отряд трогается с места, Манди тут же вырывается вперед за счет длинных ног, потом тормозит, позволяя Юдит обогнать его, что она тут же и проделывает на полной скорости. Опустив голову, приподняв к небу белую попку, она проносится мимо, насвистывая «Интернационал». Он бросается следом, дисциплина забыта, радостные вопли разносятся по морозному воздуху, «Интернационал» становится их боевой песней. Светлые волосы колышутся на ветру, пританцовывая в такт словам, Юдит разрисовывает одну магазинную витрину. Манди, ее верный товарищ, другую. Дозор сообщает о приближении свиней. Однако Юдит продолжает начатое, сначала на немецком, потом на английском, для наших британских и американских читателей. Манди, определивший себя в телохранители Юдит, готов ценой жизни защитить ее от неумолимо надвигающихся полицейских. После отчаянного бегства по мощенным булыжниками улочкам отряд перегруппировывается, подсчитывает потери, таковых нет, после чего Питер Великий достает термос с буржуазным глинтвейном, и они восстанавливают силы перед атакой на следующий объект. Оранжевая заря подсвечивает плывущие по небу снежные облака, когда усталые, но победоносные войска возвращаются в коммуну. Распаленный холодом и успехом охоты Манди провожает Юдит к двери ее комнаты.

– Как насчет того, чтобы немного поболтать по-английски, если ты не устала, – небрежно предлагает он, но дверь с надписью, предлагающей идти понятно куда, мягко закрывается перед ним.

Целую вечность он лежит без сна на своей раскладушке. Саша прав, черт бы его побрал: даже оставшись одна, Юдит по-прежнему недоступна. Из-за перевозбуждения к нему является сначала Ильзе, потом миссис Маккенчи в прозрачном черном шифоне. Устало он отсылает их прочь. Следующей приходит сама Юрист Юдит, в чем мать родила, если не считать падающих на плечи белокурых волос. «Тедди, Тедди, я хочу, чтобы ты проснулся, пожалуйста», – говорит она и все сильнее трясет за плечо. Понятное дело, хочешь, мрачно думает он. Пытается открыть глаза, они снова закрываются, но мираж здесь, никуда не делся, несмотря на неприятный утренний свет. В раздражении он отбрасывает руку, и она не рассекает воздух, как он ожидал, а ухватывает совершенно голый зад Юриста Юдит. Его первая мысль совершенно идиотская, что она, как Кристина и Юрист Карен, в бегах и ей нужно где-то спрятаться от погони.

– Что случилось? Нагрянула полиция? – спрашивает он на английском, поскольку это их язык общения.

– Почему? Или ты предпочитаешь заниматься любовью с полицией?

– Нет. Разумеется, нет.

– Ты сегодня занят? Может, у тебя свидание с другой девушкой?

– Нет. Не занят. Совершенно не занят. У меня нет другой девушки.

– Тогда не будем спешить, пожалуйста. Ты – мой первый мужчина. Тебя это не смущает? Может, ты слишком англичанин? Слишком приличный?

– Разумеется, нет. Меня это совершенно не смущает. И я не признаю никаких приличий.

– Тогда нам повезло. Пришлось подождать, пока все уснут, прежде чем я смогла подняться к тебе. Это для безопасности. И потом, пожалуйста, ты никому не должен говорить, что мы занимались любовью, иначе все мужчины коммуны предъявят на меня свои права, а мне бы этого не хотелось. Ты согласен на это условие?

– Согласен. Я согласен на все. Тебя здесь нет. Я сплю. Ничего не происходит. Я все сохраню под шляпой.

– Под шляпой?

Вот так Манди, полнейший младенец в сексе, становится торжествующим любовником Юриста Юдит, полнейшей лесбиянки.

Неистовость любовных ласк объединяет их в единую революционную силу. Насытив первую страсть, они перемещаются в комнатку Юдит. На двери остается надпись «ПОШЛИ НА ХЕР», но вечером того же дня ее спальня становится любовным гнездышком. Она настаивает, чтобы их связь держалась в секрете, а говорили они только на английском. Тем самым создается некая зона, в которую нет доступа посторонним. Впрочем, он ничего не знает о ней, а она – о нем. Банальные вопросы – страшный грех буржуазной ортодоксальности. Лишь случайно какая-то информация соскальзывает с ее уст и долетает до его ушей.

Она еще не eingeblaut, но уверена, что это произойдет, как только начнутся весенние марши.

Она намерена, как Троцкий и Бакунин, стать профессиональным революционером и готова как минимум половину жизни провести в тюрьме или в Сибири.

Она рассматривает ледяную ссылку, тяжелый труд и лишения как необходимые этапы на пути радикального совершенствования.

Она изучает юриспруденцию, потому что закон – враг справедливости, и она хочет знать своего врага. Адвокат – всегда говнюк, уверенно заявляет она, цитируя известного гуру. Манди не находит ничего странного в ее выборе профессии, которая в фаворе у говнюков.

Ей не терпится смести все репрессивные социальные структуры, и она верит, что лишь непрекращающаяся борьба позволит Движению заставить Систему свиней сбросить маску либеральной демократии и показать свое истинное лицо.