Куда ты скачешь гордый конь… - Андрей Синельников

– Так надо ж град ставить вкруг Ромовы, вкруг Алатырь-камня какого! – удивился Гуляй, – Иначе какой там главный стол? Кака там столица земли Русской?

– А кто же тебе сказал, что там стол главный будет? – вскинула голову Сиятельная, – Главный стол как был на Москве, так и будет стоять, до тех самых пор пока новый Храм там не поставим, пока законный род на трон не возведем! И хранить стол тот на Москве будет догляд братский, что за чистотой крови властной бдит, кто Святой Грааль бережет, как кровь государеву. Вот он и будет! – она кивнула на князя-кесаря, – У него Доля такая. А что б ему с вами, да вашим воспитанником не мотаться, время свое не тратить, ты Микулица, благородный кавалер Яков Брюс, храмовник потомственный, с сего дня будешь считаться надзирателем Братства Сионского при Петре Алексеевиче. Так то вот! Есть еще мысли у вас?

Не могет он без повиновения Великого Магистра надзирателем стать! – грозно насупив брови, выдохнул Ромодановский.

Могет! То я решила! Я сама с Неистовым Бернаром все обтолкую без вас. А вы пока собирайтесь и двигайте на западные земли, где еще братские общины сохранились. Решите все добром и по правилам. Оболтуса вашего посвятите. Найдите среди людей его двух-трех потолковей и их посвятите. Введите их в братский круг. Здесь круг создайте. Да что я вас, как детей малых, учу? Вы и без меня все это знаете. А ты князь-кесарь смотри, у тебя еще впереди дел гора, да не простых дел, таких, что руки по локоть в крови будут. Ну да ты отмоешься, отмолишься. Роллан вон поможет. Тени мои серые возьми в подмогу. Надоть еще кого, только свистни, помогу. Волхвов и ворожеек не тронь! Ведьм и ведуний не замай! Все! Выдернул, ты меня, не по делу! Так-то вот! Могли все и без меня решить! Мудрецы, – Жрица Артемиды встала, задумалась и окончательно добавила, – Запомните, от нити ни на шаг. Это хребет становой всей жизни нашей на земле и тянется он вдоль тех мест, где Храмы Старые стояли. Один раз ошиблись – второй не моги!

Может, останешься Малка? – просительно глядя на нее, спросил Микулица. Может останешься, – поддержал его Гуляй.

Нет! – резко отрубила она, – Не мое! Решайте сами! Совсем прижмет, помогу! – повернулась к Ромодановскому, – Боги тебе в помощь, – подумала, – Я тебе Угрюмов пришлю. Застоялись и заскучали. Они дело знают и тебе подмога. Прощевайте, – повернулась и пропала, оставив всю компанию за столом.

Глава 9

Круги

Единение возможно только в истине,

А чтобы достигнуть истины, надо одно:

Искать ее постоянно.

После возвращения с берегов теплого и ласкового Азовского моря, после того, как бросили Таганрог, который Петр уже видел своей столицей, молодой царь загрустил. Брюс уговорил его отдать Таганрог под руку и под пригляд братьев храмовников, на что Петр согласно кивнул, но потом вскочил и, меряя комнату длинными ногами из угла в угол, скороговоркой забубнил.

– Оно ничего. Оно ничего, пусть братья приглядят. Пусть приглядят, могет еще вернемся. Пусть приглядят и на гербе городском пусть крест свой тамплиерский водрузят. Чтоб не повадно. Никому чтоб, – затем как бы спохватившись, добавил, – Чтобы вензель мой в гербе и год, когда я государь город тот основал.

– Будет государь, все будет, – примирительно сказал Брюс.

– Нет и еще, что бы там якоря на гербе, как тихая гавань нам. Как раньше у всех общин братских было. Якоря чтоб, – он продолжал шагать из угла в угол.

– Будет государь, будет, и якоря будут, – скрипя пером и записывая слова Петра, согласился Брюс, он уже позевывал, но старался не заснуть.

– А еще чтобы жезл Меркуриев, Гермесов жезл, символ братии торговой, гильдейный символ, – Петра прорвало.

– Государь, – в комнату вплыл Лефорт, – Государь Петр Алексеевич, не извольте пожаловать ко мне на Яузу.

– Бал?! У тебя бал!? – сразу отвлекся Петр, и Брюс облегченно вздохнул, втыкая перо в песок, – Мчимся скорей друг мой.

– Бал опосля. Ноне надо оговорить кой-чего. Ты с собой ближних дворян своих позови, – Лефорт как бы подумал, перечислил, – Меньшикова, Апраксина Голицына, Черкасского, да пожалуй и все.

– Маловато для бала будет. Я большие балы люблю, – мечтательно причмокнул Петр.

– А мы не танцы танцевать будем, – резко оборвал Лефорт, – И не амуры крутить. Мы славу тебе добывать будем. Собирай, кого сказал. Жду, – и, повернувшись на каблуках, так как это умел делать один Гуляй вышел из комнаты.

– Ты беги Яша, собери всех, – просительно сказал Петр, – А я вот соберусь, пойду. Это что он сказал? Вы мне славу добывать будете?

– Так! – коротко ответил Брюс, хватая шпагу и устремляясь к двери.

К вечеру в доме Лефорта собрались все званные. Лефорт позвал отобранных Петром дворян в отдельную горницу, названную им на заморский лад кабинетом, где уже сидел Гордон и Брюс. Чуть позже зашел сам Петр.

– Господа! Обратился к ним Лефорт, – прошу садиться, – Петр опешил.

– Как сидеть при государе! Без позволения его!!! – начала дергаться левая половина лица.

– Мы государь тут все отныне братья! – обнял его за плечи Лефорт и усадил в кресло у круглого стола, – Мы теперь рыцари стола круглого. Где ты первый среди равных.

– Во как! – Петр понял, что его посвящают в тайные тайны, доселе для него неведомых братских общин, о которых ходили легенды и былины, и кои, по сказам, правили миром, – Во, как! – он сел и присмирел.

– Отныне, все вы сидящие в кабинете этом, за этим столом, братья одной семьи. Семья же эта называется Лодья или как ее неправильно начали звать в закатных землях Ложа. Потому Лодья, что все мы в ней гребцы и гребем к берегу светлому. Потому Лодья, что смотрит на нас с неба ночью месяц, а он есть суть солнечная лодья. А так, как тайну скрывает плащом своим тьма, то солнечная Лодья несет нас потом к свету. А так, как мы все тут в одной Лодье, и поплывем по волнам судьбы вместе, и покровителем нашим станет Бог морей и волн Нептуном прозываемый, то и общество наше будет с сего времени Нептуновым обществом, а вы все – гребцами на нем. Все ли согласны?

– Все! – выдохнул восхищенно Петр, – А я буду на сей лодье капитаном…или адмиралом!

– Ты пока будешь волонтером, – сухо сказал Брюс, – Пока тебя не Посвятят старшие. Ты будешь простым волонтером, а мы гребцами, которые поведут твою Лодью в другие страны, где ты будешь учится строить новые Лодьи, новые корабли надежды, которые будут принимать новых волонтеров и нести их за светом знаний к Великому Мастеру, пока сам не станешь Великим Мастером и не начнешь Посвящать других, – Лефорт смотрел на своего друга с восхищением. Он знал Микулицу не один век, но впервые услышал из его уст такую речь. Что уж там говорить о Петре и его подросших потешниках. Они сидели, остолбенев, и внимали каждому слову Брюса.

– Я буду волонтером!!! – радостно закричал Петр, – А потом я буду Великим Мастером и окружу себя стальной стеной братьев. Я всех в бараний рог скручу!!! Всех!!! В рог!!! – голос его сорвался он начал задыхаться, – Лефорт бросился к Петру, рванул ворот, снял приступ, усадил в кресло. Тихо шепнул на ухо, – отправь всех, кроме Алексашки Меньшикова.

– Вон все! – устало выдохнул царь, – Алексашка погодь. Доведешь потом.

– Хитер, – про себя подумал Лефорт всем всю правду не светит, – Ай да Петр, ай да придурок.

– Господа! – еще торжественней сказал он, когда дверь закрылась за последним ушедшим, – Нас тут осталось четверо. Пятый, – Он показал на вышедшего из потайной двери Ромодановского, – Наш любезный князь-кесарь. Мы с вами – Третий круг. Те, кто будет править всеми этими братьями. Те, кто будет править этой страной. Кто у нас будет за старшего?

– Брюс! – коротко сказал князь-кесарь и тяжело сел в кресло, – Он колдун – ему и колдовать. Он чернокнижник – ему и книжки читать. А нам с государем это не по чину. Мы должны царствовать, – при этих словах Петр напыжился и задрал нос, приглаживая хилые усы. Ромодановский хитро переглянулся со всеми, закончил, – Пора государя во дворах королевских и Мастерам Великим представлять! – Петр напыжился еще больше, – Лопнет ведь. Надуется и лопнет, – про себя со смехом подумал Федор и круто повернул, – А теперь не грех бы и выпить за дело сие! Есть что в доме, что в ковш льется?

– Есть! – весело ответил Лефорт, – Есть что пьется, и есть с кем пьется, и есть с кем время весело проведется!

– Веди. Хозяин, – двусмысленно пробасил князь-кесарь, – Обнимая и увлекая за собой Петра, но обращаясь к Лефорту.

В большой зале уже заиграли музыканты и засновали холопы, расставляя на столы изысканные блюда, что можно было отведать только у Лефорта. Ромодановский вертел в руках тонкую фарфоровую чашку, не зная, что с ней делать. Лефорт, проходя мимо, не уловимым движением поменял ее на полуведерный ковш, наполненный старым крепким медом, заслужив благодарственный кивок. Брюс рассаживал вкруг стола царевых любимцев. Гордон пропал куда-то, и через минуту пригласил в зал дам. Петр сел в угол и отдыхал от всего происшедшего сегодня, потягивая крепкий тютюн, чему научился у запорожцев в азовский поход. Лефорт метнулся по зале и пропал. Он устало шел к дальней свое горнице, где его ждала Анна, заранее вызванная сегодня.