Солнечный щит (ЛП) - Мартин Эмили Б.

— Прошу, присаживайтесь. Думаю, вас еще официально не знакомили с новой ашоки.

Встревожившись сильнее — уютная беседа с королевой и ее влиятельными союзниками была неожиданной — я опустился на стул, поклонился при этом неловко Кимеле.

— Для меня честь встретиться с известной ашоки.

Ее улыбка стала шире. Я не знал, готовилась ли она к своему дебютному выступлению через пару недель.

— И для меня честь. Принц Веран из гор Сильвервуд. Сожалею, что не видела вашу страну сама — я бывала только у границы Феринно, но там было слишком сухо, а коричневый мне не нравится. Но ваша страна близка к нашей, да?

— Да, — я взглянул на танцпол — еще облако сияющего порошка взлетело, и пары кружились в облаке, ловя пыльцу юбками, камзолами, радостно вопя. — У нас есть каштаны шириной с карету и тополя высотой с замок, но это и близко не стоит с вашими красными лесами.

— Я слышал, у ваших серебряных шахт большой потенциал, — сказал Кобок.

Странно было говорить такое — наши серебряные шахты были в работе веками. Это был не просто потенциал. Я не успел придумать ответ, Кобок уточнил для меня:

— Источник говорил мне, что там есть куча ограничений для продукции, внедренных старой политической фракцией. Зачем понижать доход искусственно? Это не беспокоит жителей?

Свет, он имел в виду маму и Лесничих. Искусственно понижать доход… ответы крутились в голове, и каждый был на быстром восточном. «Добыча в шахтах без ограничения уничтожает склоны и реки, дурак, убивает деревушки и ресурсы, влияет на дороги и лес… и как наши шахты протянули бы так долго, если бы мы спешили добыть из них все? Как вы занимаетесь шахтами, Кобок?».

«Ethnocentric! Bias!» — кричал Кольм в моей голове, хотя я не мог понять, кричал он на меня или Кобока.

— О, министр, вы утомили гостя промышленностью, — сказала весело королева, пока я пялился как рыба на берегу. Она махнула на танцпол, на запястье были белые бусины, сияли как зубы в свете ламп индиго. — Расскажите о танцах, принц Веран. Как вам?

— Чудесно, — выдавил тут же я, не мог думать о настоящем ответе. Земля и небо, я хотел, чтобы тут была Элоиз. Внизу с последним громким аккордом закончился танец. Пыльца опустилась на толпу, пока все хлопали музыкантам, а потом они стали покидать танцпол. Я заметил Яно, идущего к лестнице, ведущей на балкон.

— А дождь? — спросила весело Кимела, махнув на стекло наверху, черное, как ночь. — У нас есть наш дождь?

Я попытался взять себя в руки.

— У нас бывают дожди, но не так много, как у вас. И нет куполов из стекла, мы терпим стихии.

Ее улыбка стала напряженной, и я понял, что перепутал с переводом. Я пытался намекнуть ей, что ее народ превосходил наш в технологиях, но как-то произнес это как укор. Мои щеки пылали.

— Я… эм, я не это…

Королева сухо хмыкнула и сделала глоток тула.

— Веселые у нас восточные послы. Такие остроумные.

— Очень, — Кимела разглядывала меня. Кобок ничего не говорил. Губы ашоки были сжаты в непонятной улыбке, и я поздно вспомнил, что нашу делегацию могли по ошибке связывать со смертью ее предшественницы. А я шутил о ее стране.

Танцующие встали двумя большими кругами, юбки трепетали. Выглядело как женский танец — все мужчины стояли у стен, брали напитки у почти невидимых слуг. Где был Яно? Я посмотрел на стражей, но стараясь не казаться желающим сбежать. Ашоки склонилась ко мне, шелк шуршал. Полоска адо сияла на ее щеке.

— Осторожнее сравнивайте обычаи своей культуры и нашей. Не стоит сравнивать качества дерева с семенем.

— Да… нет, я… — я вдруг ощутил знакомый душный жар. Пот выступил под воротником и под руками. Полоски бело-голубого выделялись, как полуденное солнце, слепили меня. Паника на миг сбила меня с толку, и я вскочил на ноги, отодвинул стел на пару дюймов. Королева и другие вздрогнули от удивления.

Яно появился на балконе, и мои колени чуть не ослабели от облегчения. Он не смотрел на меня, отвлеченный и тускло сияющий. Он прошел к пустому стулу. Маленький отряд слуг подошел к нему — слуга с тарелкой сладостей, другой — с бокалом холодного тула, еще один с полотенцем, а еще один — с письмом на серебряном подносе.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Заиграла музыка, и раздались вопли «ура», взлетел адо. Я посмотрел на Кимелу, она смотрела на меня, а не на спектакль внизу.

Я поклонился, кровь шумела в голове.

— Простите, я хотел бы поговорить с принцем Яно о танцах. Я очень рад знакомству, ашоки Кимела. Буду ждать вашего первого выступления.

— Да, не пропустите его, — сказала она.

Я не знал, что сказать, голова гудела, и я просто повернулся и поспешил в другую часть балкона.

К моему удивлению, Яно встал со стула после секунд, проведенных на нем. Он напряженно сжимал перила балкона одной рукой, смотрел на шум внизу. Воздух сиял пыльцой, озаряя волосы дам и голые руки.

Я постарался ослабить душный воротник, подходя к Яно. Его пажи нарядили его по случаю до малейших деталей — его обычно золотая шпилька в волосах была заменена шпилькой из кости и жемчуга, сверкала в синем свете, блестели и серьги. Его камзол был темным, чтобы выделялась сложная вышивка. Если бы не пыльца на его коже, он напоминал бы маленькую галактику.

Он не посмотрел на меня. Его глаза были широкими, он смотрел на точку среди кругов танцующих.

— Добрый вечер, — выдавил я. — Какое, кхм, интересное мероприятие.

Он не ответил, сунул кулак в карман камзола. Женщина внизу крикнула, и круги стали двигаться в другую сторону. Звенел смех, Яно молчал, глядя на пол внизу.

Я кашлянул, в горле пересохло. Земля и небо, мне нужна была вода.

— Принцесса Элоиз выражает соболезнования… ей нездоровится, она не могла прийти сегодня.

Ответа не было. Его хоть что-то задевало?

Я не сдавался.

— Я хотел кое о чем поговорить с вами. Принцесса Элоиз и посол Ро обеспокоены отсутствием прогресса. Они надеялись, что мы хотя бы обсудим рамки наших отношений, если не начнем планировать дорогу в Феринно. Они переживают, что времени нет, и нам придется вернуться на Алькоранский саммит в тукурмси.

Музыка стала быстрее. Леди снова поменяли направление, сияя. Жар растекался от моего воротника по телу, пальцы ног и рук гудели. Я сглотнул и посмотрел на Яно. Он не двигался, не говорил, и я вдруг стал злиться.

— Яно, слушай… мы слышали о произошедшем с прошлой ашоки, — сказал я. Он напрягся еще сильнее, если это было возможно. — И я понимаю, это серьезная перемена при дворе, и что решение далось сложно. Мы с Элоиз хотим выразить соболезнования. Но если ты думаешь, что мы заранее знали о нападении или были как-то вовлечены, это не так. Мы не знали до этой недели. И я надеюсь… надеюсь, что не это тормозит переговоры, — я продолжал, хотя он молчал. — Потому что наши страны потратили много денег и времени, чтобы продумать этот визит. Мы ехали сюда неделями. Мы готовились годами. Может, наши планы были амбициозными, но, когда мы с вами переписывались, звучало так, что Моквайя готова, что с вами во главе начнется новый союз…

Он резко повернулся ко мне, и я чуть не упал. Я сжал перила, чтобы устоять. Его нечитаемое лицо вдруг стало искаженным морщинами.

— Ты ничего не знаешь, — прорычал он.

А потом он расплакался.

Он развернулся, сверкая шелком, и побежал по балкону, прижав ладони к лицу. Он миновал мать и придворных, не замедляясь, пробился между стражей у лестницы. Все повернули голову ему вслед.

А потом они повернулись ко мне.

Болтовня утихла, остались только музыка и крики снизу. Вместо жара был теперь лед. Я сжал перила, глядя на пустой дверной проем, а около тридцати самых влиятельных людей пугающей страны смотрели на меня, словно целились арбалетами. Министр Кобок с вопросом посмотрел на меня. Рядом с королевой Кимела склонила голову, словно смотрела на неизвестного зверя.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я сглотнул и с трудом опустил голову и прошел по балкону к стражам у лестницы. Я опустил ногу на ступеньку, другую, сжимая мешочек адо.