Последний город - Павел Корнев

— На профильное, — тяжело глянул на моего бывшего командира полковник. — Артур Станке, если не ошибаюсь?

— Не ошибаетесь, — несколько более вольно, чем следовало, ответил Станке, словно показывая, что мы хоть и вынуждены подчиняться гвардейскому руководству, но всё же остаёмся на службе в старой доброй Конторе.

— Так вот, Артур, — прекрасно понял прозвучавший намёк комендант. — Хороших солдат из вас не получится. Нечего вам делать наверху, по большому счёту. Да и при очередном прорыве толку от вашего брата немного. В особый отдел, учитывая некоторые нюансы характеристик по месту предыдущего несения службы, направить тоже не могу. Вы согласны?

— Абсолютно.

— Но было бы расточительно запихивать высококлассных специалистов в какую-нибудь хозроту. Нет, служба есть служба, и плац подметать тоже кому-то надо, но, мне кажется, это не совсем то. Или вы так не считаете?

— Вам виднее, — вежливо улыбнулся Артур, но ему ничего другого и не оставалось: угроза коменданта законопатить нас в какую-нибудь дыру была вполне осуществимой.

— Не без этого, — растянул полные губы в не менее вежливой, но при этом и не менее притворной улыбке Ребреш. — Войдёте в состав мобильной группы — будете нарушителей отлавливать. Понятно, что отлавливать и без вас есть кому, но вот по части дознания и прочих оперативно-розыскных мероприятий опыта у бойцов маловато.

— Чернокнижники за Ограду ходят? — встрепенулся я.

Попавшим под влияние Хаоса выродкам оказаться в родной стихии время от времени просто необходимо.

— Чернокнижники, одержимые, чёрные старатели, браконьеры, старьевщики, — просветил нас комендант. — Ну да вас в курс дела введут. Вот, кстати, командир третьей патрульной роты капитан Роман Роот. Работать с ним будете.

— Очень приятно, — повернулся к моментально проснувшемуся капитану Артур. — Думаю, остальные вопросы нам господин капитан сможет прояснить?

— Проведи инструктаж и размести, — распорядился Ребреш. — По исполнении доложишь.

— Слушаюсь, — незамедлительно, но без особого рвения в голосе откликнулся Роот. — Разрешите?..

— Свободны, — достал пепельницу потерявший к нам интерес комендант.

Мы молча покинули кабинет, забрали оставленные в приёмной сумки и подошли к лифту.

— Куда сейчас? — окинув внимательным взглядом капитана, осведомился Станке.

— Больше ничего нет? — кивнул на наши небогатые пожитки Роман.

— Нет.

— Тогда на медкомиссию, потом в расположение. — Капитан вошёл в открывшийся лифт. Мы зашли следом.

— Связаться с родными когда можно будет? — заработав недовольный взгляд Артура, уточнил я.

— В роте... — пожал плечами Роот. — Или что-то срочное?

— Да понимаете... — ухмыльнулся Станке. — Перед отправкой сюда у нас, как бы это помягче выразиться, некоторое время не было возможности получить доступ к средствам связи.

— Понял, — прищурился капитан, который явно оказался не в курсе некоторых моментов из наших личных дел. — В медсанчасти магофон с выходом в город установлен.

— Вот и замечательно.

— И ещё... — придержал за локоть уже шагнувшего из остановившегося лифта в полутемный коридор Станке гвардеец. — Не люблю в обращении множественное число...

— Артур, — протянул руку мой бывший командир.

— Марк, — последовал его примеру я.

В медсанчасти пришлось проторчать добрую половину дня. Всё это время нас взвешивали, прослушивали, измеряли давление и подвергали другим, куда более неприятным процедурам. Только кровь на анализы пришлось сдавать пять раз. Так что ни добраться до магофона, ни перекусить так и не получилось. А когда бесстрастные, словно зомби, гвардейские медики оставили нас в покое, пришлось собирать манатки — вернулся отлучавшийся по своим делам Роот.

— Это обязательно? — притронулся кончиком пальца к припухшему виску Артур и болезненно поморщился. У меня после пятиминутной операции голова и вовсе раскалывалась.

— Датчик-то? — понимающе усмехнулся Роман. — А как без него? Мобильные магофоны к нашим условиям неприспособлены, а на постоянной основе контролировать новое пополнение первые полгода просто необходимо. По статистике именно в этот период наблюдается максимальная подверженность одержимости и наиболее высокая вероятность поражения порчей. Да и на алхимических переговорниках экономия выходит.

— Полгода? — заинтересовался Станке. — Потом вырезать?

— Зачем? — удивился ведший нас каким-то длинным полутёмным коридором капитан. Двери, мимо которых мы проходили, все как одна оказались закрыты; потолок и стены непонятно зачем выкрашены серебристой краской. И даже мягко пружинившее под ногами синтетическое покрытие пола явственно отливало серебром. — Сам рассосётся.

— Теперь к комиссару? — зевнул я, когда по винтовой лестнице мы спустились на минус третий этаж.

— В расположение, — мотнул головой Роман. — Комиссар занят. Сказал, сам подойдёт. Да! Пока он все документы не оформит — наверх вас выпустить не смогу.

— Какие ещё документы? — поморщился Станке.

— Подписки о неразглашении, должностные инструкции, техника безопасности, инструктажи, допуски, тестирование на знание нормативных документов...

— Да проходили мы эти инструктажи, — фыркнул я, — раз в неделю практически. И допуски оформлены должны быть.

— У нас здесь своя специфика, — моментально отбрил меня Роот и, решив добавить своим словам убедительности, продолжил: — На какое расстояние можно подходить к порченому? Нет вариантов? Запомните — минимальная дистанция пять метров. Потом предложение лечь лицом вниз и завести руки за голову. При отказе выстрел в голову. Окажетесь на меньшем расстоянии — нарвётесь на комплексный медосмотр. А это мероприятие не из приятных.

— Понятно. — Артур остановился перед закрытой дверью с чёрной цифрой «3».

Согласно вывешенной на стене схеме экстренной эвакуации, на этом этаже неподалёку располагались казармы второй роты, столовая, актовый и спортивный залы и несколько складских помещений. А вот до ближайшего выхода на поверхность — если не считать за таковые проходы к огневым точкам — пилить и пилить.

— Держите, — протянул нам по оранжевой пластиковой карте капитан. — У нас тут по-старинке. Технарям всё недосуг оборудование обновить. Ладно, вы пока располагайтесь, мне бежать пора.

— Бывай, — махнул ему Станке, провёл по считывателю пластиковой картой и тяжело вздохнул, когда на двери замигал зелёный огонёк: — Ну пошли, что ли...

Как ни странно, нам с Артуром выделили отдельный блок. Хотя какой это блок? Так, название одно. Комнатка и примыкающий к ней санузел. С непривычки заработать клаустрофобию ничего не стоит. Вот только большое дело, когда свой угол есть. Хоть и не жить нам здесь по большому счёту — хорошо, если на ночь вырываться получится. Не на курорт приехали.

На скорую руку раскидав по ящикам свои скудные пожитки, я направился в санузел и первым делом достал бритвенный станок. Размазал по подбородку пену и, надорвав упаковку, наклеил на кафельную плитку серебристую плёнку одноразового зеркала. Стараясь не мешкать, начал соскребать недельную щетину, но всё же чёрное пятно на зеркальной поверхности проявилось, когда на левой щеке ещё оставалось мыльная полоса. Плёнка вспухла, пошла пузырями, а потом и вовсе в один момент прогорела в прах. Да уж — это тебе не город, Хаос так и рвётся. Придётся приноровиться, чтобы в одно зеркало укладываться.

— Марк, — позвал Артур, — долго ты там?

— Иду. — Сполоснув лицо холодной, но явственно отдающей дезинфицирующим составом водой, я вытерся колючим полотенцем и вышел в коридор.

— Через пять минут инструктаж, — глядя на меня, задумчиво потёр заросший длинной щетиной подбородок Станке. — Собирайся.

— Лады, — вздохнул я и отправился переодеваться.

На инструктаж мы всё же опоздали. Оно и не удивительно — подземный комплекс оказался весьма обширен, и в поисках арсенала пришлось изрядно побродить по полутёмным коридорам. Впрочем, дожидавшийся нас командир отделения — плотного сложения невысокий капрал — такой задержке нисколько не удивился.

— Якоб Туз, — соскочив со стоявшего у стены поцарапанного стола, представился он и указал на занявшего один из скособоченных стульев светловолосого рядового: — Валентин Бор. Ваш куратор на первое время.

— Рад знакомству, — кивнул в ответ Станке. Я промолчал.

Оба встретивших нас гвардейца оказались неординарами. И если метка на левом веке капрала едва заметно искрилась оранжевым огнём, выдавая в нём колдуна, пусть и не из сильных, то у рядового татуировка светилась молочной белизной. Оборотень. И, скорее всего, — латентный.