Эмилер - Елена Янук

Лея проснулась от непонятного звука.

Она была в одной рубашке и сильно замерзла. Нога почти не тревожила, но эмирими боялась радоваться. Ей надо было встать, нащупать в темноте одежду и обувь, а потом натянуть ее на себя.

«Нет, лучше начать со света…» – подумала Лея. Запустив светлячок под потолок пещеры, не разобравшись со сна, она на миг оцепенела от ужаса и омерзения – напротив нее сидел клыкастый враг в зеленом походном костюме.

Тут до нее дошло, что это Райн просто снял куртку и оказался в походном костюме, в котором она его еще не видела… зато за десятки лет насмотрелась на такие в бою! Ее состояние не укрылось от лэра, и, оскалив зубы, он злобно усмехнулся.

Внутренне сжавшись от неприязни, Лея спокойно произнесла:

– А… это ты… Мне тут видится всякое…

– И что тебе видится, розовая? – грубо спросил воин.

– Наглый клыкастый с глупым оскалом, – отчеканила Лея, не пожелав остаться в долгу.

Лэр в один прыжок преодолел расстояние между ними, намереваясь сжать ее шею так, что, будь на ее месте воин-лэр, он бы задохнулся.

Очнувшись от испуга, Лея остановила врага стазисом. Потом, здоровой ногой презрительно оттолкнув Райна от себя, сказала:

– Остудись с полчасика и подумай! – Сама устало поднялась, подобрала свои сапоги, с трудом их натянула и спокойно вышла проверить новые комнаты.

Райн неподвижно лежал щекой на камне, кипя от злости и виня себя за непродуманные действия.

Лея, вернувшись, взялась за свои волосы: сначала распустила их густой волной по спине, а затем заплела в косу. Все это она делала, кривясь от боли. Рука, вот еще чем надо срочно заняться! Наконец она села. И, повернувшись к лэру вполоборота, мягко сказала:

– Ничего нового. Ты ненавидишь эмирими, а я – лэров. Правильно? Вот и хорошо. Значит, мы с тобой живем дальше, осознавая, что ничего нового между нами не произошло. – Еле сдержав стон, она погладила растревоженную руку, уложив ее на груди поудобнее, и подняла глаза на разгневанного лэра. – А если мы все-таки вернемся к своим, сообщим, что спаслись в одиночестве… и продолжим воевать дальше! Как тебе мой план? Нравится? Да?! И мне тоже!

От ее язвительного тона его перекосило от злости. Она же продолжала:

– Я тут по глупости подумала, что, если мы найдем общий язык, в случае благополучного возвращения это даст нам возможность спасать на переговорах хотя бы детей или иногда достигать соглашения в чем-либо. Но твой прыжок все расставил по местам! За что отдельная благодарность от всех эмирими. Хорошо, когда заблуждения исчезают.

Лэр замер… Он привык надеяться только на силу, и уловки его не привлекали, но в словах врага был смысл.

Лея, подхватив клинок, сухо сказала:

– Жить дальше, говоришь? Хорошо!

Райн приготовился к смерти. Это вечный прием эмирими – заморозить лэра в стазисе и проткнуть его клинком с помощью магии. Но Лея, отвернувшись от него, разрезала шкуру пополам, чтобы обработать ее магией, и одну из половинок кинула в сторону лэра.

– Твоя, – равнодушно сказала она.

В пещере сильно запахло сырой шерстью.

– По всему уже вечер… – неестественно грустно произнесла эмирими и сняла стазис. – Меня врасплох ты больше не застанешь. И теперь тебе осталось только жалеть, что ты не добил меня, как только нашел.

Лея была в состоянии поджарить мясо, но не смогла его нарезать из-за руки. Пришлось лечь голодной. Она опустилась на шкуру, как была – в сапогах, и, мстительно потушив светлячка, «укрылась» стазисом.

Райн, подавив гнев, нащупал в темноте свою часть шкуры и тоже лег. В густой тишине, повисшей между врагами, слышалось только мерное звучание падающих с потолка и стен капель. Стоило Райну досчитать до пяти, как набухала и срывалась следующая капля…

Ему досталась скверная часть пещеры, рядом располагалась снежная куча, по замыслу лэра изображавшая стол. Стол постепенно таял, и это грозило Райну тем, что проснется он в луже. Мало ему унижений на сегодня, так еще и спать на мокрой шкуре! Нет, и нечего ему указывать!

Райн поднялся, легко подхватил кусок своей «постели» и подтащил его к эмирими. Невозмутимо расстелил шкуру и плюхнулся на нее, собираясь спать тут.

Потом они долго лежали рядом, уставившись в темноту. Не желая признаваться самим себе, что глупо убили хрупкие ростки нарождающегося сотрудничества.

Глава пятая

Понять и защитить… врага

Лея, свернувшись комочком, лежала на своем кусочке шкуры и с грустью размышляла, как низко она пала, связавшись с врагом! Она была не просто эмирими, а боевым командиром. Командиром! Боевым! А стала? Стала предателем ради спасения собственных ушей!

Райн вертелся с боку на бок. Он отложил все моральные проблемы на потом, обдумывая варианты своих действий, если… если… В голове постоянно путалось. Лэр раздраженно перевернулся на спину и, не открывая глаз, попытался обмозговать, что делать в случае сильных морозов: «За день снег подтает, потом мороз, и над нами будет огромная надгробная плита изо льда, по твердости не уступающая каменной». Но разработать хоть какой-нибудь план не получалось. Все его мысли сбивало ровное дыхание рядом, образ девушки в рубашке и высоких сапогах, запечатлевшийся в голове еще вечером. Запах. Пьянящий. Райн, вновь устроившись на боку, какой раз начал прикидывать, как лучше пробить отверстие, сделать ступени…

Лее по статусу полагалось быть жесткой и расчетливой. Куда более расчетливой, чем вечные противники лэры! Куда им! Это примитивные создания, живущие, как дикари в племени с родовыми старейшинами, принуждающие женщин обслуживать их, считающие себя верхушкой горы! Варвары! Но для нее до сих пор оставалось загадкой, как этот дикарь сумел сделать так, что ей вовсе не хотелось его убивать? Как?!

Можно, конечно, лгать себе, что она не хотела возиться с трупом, что ей одной будет тяжелее, чем вдвоем с ним, и прочее. Но это не существенно, она не ребенок и со всеми трудностями разобралась бы сама. Главное слово во всем этом – ей «не хо-те-лось!». Она застонала от отчаяния.

– Нога? – забеспокоился Райн.

Лея мгновение взвешивала, как ему ответить. Рявкнуть, чтобы отстал? Промолчать?

– Нет, – спокойно сказала она, презирая себя за слабохарактерность. – Не нога.

– Прошла?

– Нет…

Все, на что она сейчас способна, – не вступать в разговоры с врагом. Ну как ему удалось влезть ей в душу? Она вновь всхлипнула.

Райн, не удержавшись, обнял ее, пытаясь успокоить. Он понял, что сделал это зря, когда от объятий напрягся в предвкушении, резко выдохнув сквозь зубы, а… Лея грубо отпихнула его, добавив немалую толику горечи к уже пылавшему раздражению.

Он не стал скандалить, а молча улегся на свою шкуру, решив для себя больше никогда к ней не прикасаться! Тем более не жалеть! И вообще позабыть, что она девушка, и относиться к ней как к вражескому солдату.

Лея поняла все правильно.

Он ее пожалел, а зачем ей жалость врага? Он и без этого разрушил все преграды и… каким-то образом направил все ее мысли на себя. Она ведь после попытки ее задушить могла убить его на месте?! Нет. Она связала его стазисом, прочла лекцию и отпустила. Еще и переживала, что разрушила хрупкое понимание между ними. Марок несчастный, вот кто она. Глупый обжора марок!

– В общем, это не важно, как там твоя нога и прочее. Нам надо проделать отверстие наружу, и ты будешь делать все наравне со мной, – раздался холодный голос лэра.

Это добавило остроты в ее и так далеко не миролюбивые мысли и намерения по отношению к спутнику.

– Отлично, согласна! Я проделаю отверстие, а ты приготовишь мясо! – равнодушно бросила она.

– Я его добыл, а ты жаришь! – рассвирепел Райн.

– Пробить проход и я могу. Причем без тебя! – отрезала Лея.

Они с ненавистью посмотрели друг на друга сквозь густую темноту пещеры. Но дальше этого маленького противостояния разумно не пошли. Наверху в самом разгаре был день, а в их душах царила холодная зимняя ночь.

Тишину, повисшую после перепалки, нарушал только тихий шорох воды, убегающей в лаз, пробитый Леей. Силу применять никто не хотел, а ругаться, высказывая то, что накипело за века войны, было бессмысленно. А то, что им где-то в глубине души хотелось поддерживать нормальные отношения, казалось обоим предательством по отношению к тысячам погибших соплеменников.

Казалось, этого препятствия никогда никому не преодолеть!

Лея приподнялась, с трудом подтянула раненой рукой сползшие сапоги и, одернув короткую рубашку, медленно запустила к потолку пещеры слабый светлячок. Тьма рассеялась.

Райн на миг зажмурился. Когда глаза привыкли, он увидел, как Лея в своем нескромном одеянии вышла в проложенный им коридор. Он поражался про себя тому, как она воздействует на него.

Температура в пещере была довольно комфортной, так что Райн оделся скорее по привычке, чем от того, что замерз. Лея не возвращалась, и Райн забеспокоился.