Эмилер - Елена Янук

Сама Атем холодно реагировала на перечисление своих достоинств, словно чего-то ожидая. Наконец высказались все…

Кроме нее назвали еще молоденькую, но талантливую Олиет.

Атем аж зубами скрипела от возмущения! Дитя, девочку, ровесницу ее младшего сына командиром на войну? Совсем обезумели?!

Легко поднявшись с кресла, правитель важно провозгласил:

– Командиром главного охранного отряда назначаю Атем!

Эмирими согласно кивали. Свейм, предлагавший Олиет, остался недоволен, но промолчал. Ничего другого никто и не ожидал.

Майт встал и задал вопрос:

– А кто будет вторым командиром?

– Я решил объединить отряды в один!

Эмирими удивленно зашумели: двух отрядов недостаточно, бойцы и так не успевали отдыхать! А одного и вовсе не хватит!

Атем облегченно выдохнула: она боялась, что Махуд поставит Олиет, серьезную, ответственную и магически одаренную девушку, вторым командиром, хотя ей еще не одно десятилетие учиться!

Но не тут-то было, правитель продолжил свою речь:

– Я решил сформировать еще один, особый отряд! На этот раз из заслуженных воинов, и вторым командиром я назначаю Майта!

Правитель перечислил имена бойцов нового отряда, в который вошли все раненые и покалеченные старики, кроме личных прислужников Махуда. Племя взбудоражилось: если и этот отряд сгинет, в поселении останется только неопытная молодежь!

Атем, прослушав список, ахнула. Это все! Это смерть! Молодые, сильные, здоровые и те уступали врагу по силе, а тут отряд из покалеченных воинов и стариков, которые ни отступить, ни помочь друг другу не смогут! Уж лучше сразу отвести их на утес Неблагодарных и скинуть вниз!

Атем вышла вперед перед разом замолчавшими эмирими.

– А что в это время будешь делать ты, Махуд? Искать замену законной жене? Обещать будущей невесте, как и Лее, что отправишь старую супругу отбывать срок нянькой при детях? Или сразу в бой, чтобы наверняка? Да?! – Гневно сверкая глазами, она громко обличала его, немыслимо нарушая все правила обращения к правителю. – Почему не возглавишь бойцов сам?!

Эмирими замерли, с напряженным ожиданием уставившись на правителя, пока тот хладнокровно разглядывал Атем.

– Вот и посмотрим, какие из нас рабы получились за время правления этого подлеца! – тихо прибавила она, отступив к мужу.

В зале стояла тишина, и поэтому каждое ее слово было услышано, но правитель ответить не успел.

– Ах вот как? – раздался шипящий голос Жели, жены правителя, молодой эмирими, создававшей чудесные ткани. – Значит, законная жена не нужна? Нянькой к детям? Какая честь! – Вздохнув, как всхлипнув, она с горечью добавила: – Дети… Они тебе никогда не были нужны… Ради чего такие приличия? Разводись сразу!

Жели шагнула вперед с явным намерением поругаться с мужем, но правитель наложил на нее стазис и, не поднимаясь, произнес:

– Ложь, все ложь. Атем, так и скажи: «Не хочу идти воевать!» Не стоит тут грязь разводить, тем более той, что может подтвердить мою правоту, нет в живых. Ты бы хоть память сестры пачкать постеснялась! – Он перевел страдальческий взгляд на Жели и трагично прибавил: – Посмотри, что ты наделала, Атем! Ты! Замужняя женщина! Ты своей ложью почти разрушила мою семью! – Он покачал головой, сокрушаясь о ее, Атем, непорядочности!

Она смотрела во все глаза и не верила самой себе. Так перевернуть обвинение! Майт хотел подтвердить слова жены, но она его удержала. Кто поверит мужу? Все решат, что он ее выгораживает!

Разозлившись, Атем сняла стазис с жены правителя. Та, уже остыв от гнева, все же высказалась:

– Еще мой дед говорил, что ты подлец, Махуд! А я не верила… – Она сказала это с глубокой горечью, на что правитель вновь посмотрел на Атем с таким укором, что от стыда хоть плачь. – Он говорил, что войну с лэрами начал ты, чтобы сплотить вокруг себя всех эмирими! И ловушку Малинке, девушке-лэри, из-за которой война началась, ты устроил. Наш народ гибнет уже тысячу лет! До этого всем всего хватало: и мароков, и древесины, и воды!

– Твой дед пошутил… или был сумасшедшим!

– Да, а почему здесь нет никого старше ста лет? Почему все, кто знал тебя раньше, погибли?

– Это лэров благодари и вообще хватить мутить народ, Жели! Иди к детям!

– Нет, на этот раз ты меня не заткнешь! Ты лучше ответь, где твой народ, Махуд?

Правитель незаметно махнул рукой, и Жели упала без сознания на пол зала.

– Это от преизбытка чувств! Атем, ну что ты натворила? Чего добилась? И что ты можешь мне сделать? Куда ты денешься из долины? А здесь один хозяин – я! – Он поднялся во весь рост.

Но Атем не дала ему продолжать:

– Я добилась того, что ты показал свое истинное лицо!

– Вот оно, смотри! – Он насмешливо скривил рот. – Зачем? Впрочем, я благодарен, ты развязала мне руки! Теперь я буду брать в жены кого захочу! И сколько захочу. И детей у меня будет десять! Я буду править железной рукой, не считаясь с кучкой глупцов, держащихся за какие-то древние законы!

– А воевать ты не хочешь? Собери воинов. Потрать свою великую магию не на тех, кто годится тебе в правнуки, а на врага.

– Да, я так и сделаю. Я как раз разработал новые кусты…

Атем покачала головой, ее всегда поражала его способность увиливать от ответа.

– И теперь эти кусты будут ловить и доедать остатки эмирими? – едко спросила она.

– Нет! Ну что ты! Атем, а ты оказывается шутница! – Он сказал это прежним, добродушным тоном. – Они просто ни капли не похожи на те богатырские деревья, что привыкли видеть лэры. Так что война выходит на новый уровень! А пока расходитесь по домам! Завтра я объявлю свое решение по всем вопросам.

Он сел на свое место, презрительно рассматривая Атем и Майта.

– А вы завтра отправляетесь воевать! Иначе пошлю Олиет и Крима! А вас – в ледник!

Правитель поднялся и шагнул вниз с возвышения, на котором стоял трон. Затем презрительно взглянул в сторону непокорных. У выхода из зала Суда он остановился и высокомерно произнес, указывая на лежащую без сознания Жели:

– А эту забирайте с собой, мне она больше не нужна!

На следующее утро, приготовив мяса раза на три, чтобы, вернувшись, осталось только его подогреть, Лея предложила:

– Давай наловим мароков? Я уже смотреть не могу на это терпкое, словно листья кутумы, кушанье! – Она демонстративно скривилась, поставив заготовки на холод.

– Как мароков? Под снегом? Это что, шутка такая?! – недоверчиво спросил лэр, в полной уверенности, что она шутит.

– Не шутка, сам увидишь! – недовольно ответила Лея, не привыкшая к тому, чтобы ее слова подвергали сомнению. – Неужели ты первый раз слышишь, что это возможно?

– Я слышал, но не верил…

– Увидишь! – заверила она, поджав губы.

Но в тот день пойти на охоту они не смогли – снаружи поднялся сильный ветер, сбивающий с ног. Пришлось перенести поход на более подходящее время.

Райн, так и не разобравшись, в чем корни его столь малопонятного отношения к Лее, решил все проблемы с помощью глубокого сна, в который погружался, едва устраивался на своей части шкуры.

Эмирими, изнывая от ничегонеделанья, нарезала весь запас мяса на кусочки и принялась их обжаривать. Закончив, остудила и спрятала в снег. Так она убила большую часть дня и наконец присоединилась к лэру.

Скверная погода продлилась еще день, наделив Лею с Райном лишним временем.

Лея энергично взялась выравнивать пол, желая сделать его похожим на водную гладь. Райн, уже отдохнувший, малодушно изображал сон, исподтишка наблюдая за девушкой. Его на самом деле безудержно влекло к Лее, а останавливало уже даже не то, что они вековечные враги, а то, что с ее стороны никаких намеков, посылов или даже обнадеживающих взглядов не было.

Лея, закончив возиться с камнями, вслух сказала:

– Завтра обязательно пойду за мароками!

Она мучилась из-за пренебрежения лэра, искренне не понимая, ну сколько можно спать!

Уже час как они ушли от пещеры в сторону ближайшей долины, в которую их перебросило порталом. Искали место, которое не затронуло лавиной. Таково было требование Леи.

Она поскользнулась – больная нога так и не пришла в нормальное состояние, подворачиваясь в самое неподходящее время, вот как сейчас – над пропастью. Райн поймал ее за руку и злобно рявкнул:

– Смерти моей захотела, эмирими!

Ей очень понравилась его реакция! А если он немного поразмыслит над собственным восклицанием, то поймет, что оно недвусмысленно показало страх за нее. Ну не станет же воин-лэр разбрасываться направо и налево такими словами! Этот вывод очень ее обрадовал. Прямо согрел.

Лея, не привыкшая к роли опекаемого, скрывая смех, съехидничала:

– А я-то подумала, что ты начнешь восхищаться и петь мне баллады о величии и достоинстве красивой смерти – главной награды сурового война! А ты, оказывается, куда проще на все смотришь… – Но потом ласково улыбнулась, чтобы смягчить колкую шутку.

Райн уже было рассвирепел, но, заметив ее улыбку, сразу остыл и, высокомерно посмотрев на нее, холодно произнес: