Ее неотразимый защитник - Мишель Дуглас

– Эй, я не это имел в виду!

У Таш вспыхнуло лицо. Его слова должны были бы успокаивать, но… Тело не собиралось их слушать, оно все ныло и жаждало обрести хоть какой-нибудь выход внутреннему напряжению.

– Съешь что-нибудь, Таш.

Она взяла бутерброд и проглотила его, почти не жуя. Когда она брала бутерброд – его брал и Митч, когда откусывала еду – Митч тоже откусывал, и она не могла не задуматься, занимался бы он любовью с равным энтузиазмом. Он поймал ее взгляд, и, как она с ужасом подозревала, догадался, о чем она думала. У нее перехватило дыхание.

– Я… это вкуснейший торт на свете, ты знаешь?

– Ни секунды не сомневался.

– Чем мы будем заниматься сегодня вечером? О каких развлечениях ты говорил?

– Еще рано. Сначала ты, наверное, хотела бы принять душ? Потом все сама увидишь.

– Значит, с водой это не связано?

– Нет. Мы будем ходить, но не очень много. Лучше надень кроссовки и какую-нибудь закрытую одежду.

– Ладно. – Таш отрезала кусочек сыра и съела его, а потом объявила, что в нее больше ничего не влезет.

Когда она снова присоединилась к Митчу в гостиной, смыв соль с кожи и волос, на ней были штаны с карманами и футболка. Единственная закрытая обувь, которая у нее была с собой, – тяжелые ботинки, поэтому Таш обула их.

Митч был одет в шорты, песочного цвета рубашку поло, которая подчеркивала цвет его глаз, и кроссовки без носков. Сейчас он выглядел так же соблазнительно, как и на пляже, в купальных шортах. Сердце у нее забилось сильнее, во рту пересохло. Бессмысленно было отрицать, что в глубине души ей хотелось, чтобы сегодняшним вечерним развлечением были зажженные свечи и…

– Готова к новым приключениям?

Таш вынырнула из своих мыслей, выпрямилась и кивнула.

– Конечно готова.

На улице Митч поправил рюкзак на плечах.

– Что мы будем делать? Куда пойдем? – Ей было совершенно необходимо думать о чем-то безопасном.

– Мы идем на прогулку.

Остальные вопросы так и не слетели у нее с языка, когда Митч протянул руку, взял ее ладонь в свою и повел по тропинке через эвкалиптовый лес. Она неотрывно смотрела на их соединенные руки, и внизу живота снова начал разгораться огонь.

– Ты… э-э-э… боишься, что я споткнусь?

Он широко улыбнулся:

– Не-а. Просто захотел взять тебя за руку, Таш. Ты не против?

Она была уверена, что должна быть против, но покачала головой и тихо ответила:

– Нет.

– Отлично.

«Что, дальше ты позволишь ему себя поцеловать? Заняться с тобой любовью? Тут-то ты точно будешь не против!»

Митч сжал ее руку, а потом отпустил.

– Дальше некоторое время надо идти гуськом и постараться не шуметь.

Послеполуденный свет просачивался сквозь вершины деревьев. В кронах раздавалось птичье пение. Она узнала смех зимородка-хохотуна и выщелкивание трех соек, а еще увидела сновавших между ветвями черношапочных манорин и краем глаза заметила промелькнувшего расписного малюра. Треск цикад то прекращался, то начинался снова, подчиняясь собственному неведомому ритму. Таш обожала это время дня и теперь позволила звукам и запахам леса заполнить ее мысли, позволила себе расслабиться.

Они шли уже примерно десять минут, когда Митч остановился. Приложил палец к губам, а потом указал на поляну перед ними. Он осторожно прошел вперед, и она последовала за ним. И наконец увидела то, ради чего они сюда пришли. Кенгуру.

На самом деле это были валлаби – меньшие по размеру родственники кенгуру, – но ее не так уж волновали детали, когда она с раскрытым ртом присела на корточки рядом с Митчем и стала наблюдать за ними.

Их было по крайней мере дюжина, и они довольно щипали траву на полянке. Сжав руку Митча, Таш улыбнулась и указала на детеныша в материнской сумке. Митч показал ей еще одного.

Таш не могла вспомнить, когда в последний раз видела кенгуру – или валлаби – в естественной среде обитания. Она смотрела, упиваясь их необычностью: длинными ушами и крохотными передними лапами, тем, как они балансировали на сильных хвостах, и милыми вытянутыми мордочками детенышей. Иногда из сумки показывалась не мордочка, а задняя лапа.

В то же время Таш не могла не чувствовать на каком-то первобытном уровне близость Митча, твердость его тела, тепло плеча, прижимавшегося к ее плечу.

Поднялся ветерок, и самый крупный самец выпрямился, нюхая воздух. Без предупреждения, все они ускакали в глубь леса.

Поднявшись, Таш не могла убрать с лица широкую улыбку.

– Это было потрясающе!

Он улыбнулся в ответ.

– Я решил, что тебе понравится. Понимаю, это не то же самое, что посещение заповедника, где ты могла бы их погладить и покормить, но…

– Это даже лучше, – сказала Таш искренне.

Солнце начало садиться, и тени удлинялись. Митч снял рюкзак с плеч. Интересно, ее телефон все еще там? Хотя теперь это было ей не так уж и важно. Он покопался внутри, вытащил бутылку воды и факел. С зажженным факелом он ходил от дерева к дереву, ища что-то. Прошло, наверное, минуты две или три, пока он не нашел то, что искал.

– Смотри! – Он подозвал ее ближе, так чтобы она могла проследить, куда указывает его рука.

– Ой! – Она придвинулась ближе к дереву. – Коала!

Она смотрела и смотрела. Коала не двигался. Он явно спал. Оказывается, коалы спят до двадцати часов в сутки. Таш отказывалась отводить с него взгляд, боясь, что он исчезнет.

– Никогда раньше не видела коалу не в заповеднике.

– Здорово, правда?

– Самое милое животное на земле, по-моему.

– Ну не знаю. – Она почувствовала улыбку в его голосе. – Не уверен, что ты посчитаешь их более милыми, но, если ты готова немного посидеть на бревне, к нам могут выйти опоссумы.

Таш не двинулась к бревну. Вместо этого она повернулась к Митчу. Он не смог дать ей доску для серфинга, но устроил подводное плавание. Водных велосипедов в округе не было, но он достал байдарку. В меню не было пиццы на заказ, но он нашел способ приготовить ей рыбу с жареным картофелем. А сейчас он делился с ней волшебством местной дикой природы.

Он постарался дать ей все, чего она хотела от отпуска. И даже больше: он заставил ее забыть о той опасности, что ожидала ее дома.

– Ты подарил мне просто идеальные несколько дней, Митч.

– Я рад.

Этот человек сам испытал столько боли и страданий, но все, чего он хотел, – это облегчить жизнь окружающим. Как Таш могла так в нем ошибиться…

Она не могла понять, действительно ли у него потемнел взгляд, или просто темнота вокруг стала глубже.

– Ты помог мне забыть обо всех бедах.

– Как я и планировал.

Она придвинулась ближе и вдруг почувствовала себя живой как никогда.

– Не знаю, как смогу тебя за это отблагодарить.