Ее неотразимый защитник - Мишель Дуглас

– Угадай, что у нас будет на обед?

– Рыба и жареная картошка?

– Совершенно верно.

Ее любимое блюдо. Теперь оно всегда будет в памяти Таш связано с этим днем. С Митчем.

– Почему ты так хорошо ко мне относишься? – выпалила она. Она не хотела развеивать чары летнего отдыха, но просто не смогла удержаться от вопроса.

Митч посмотрел на нее с выражением лица, по которому ничего нельзя было прочитать.

– Ты ведь мог просто привезти меня сюда и держаться от меня подальше, приглядывая издалека. Но вместо этого ты пытаешься отвлечь меня от тяжелых мыслей. Пытаешься организовать мне потерянный отпуск. Ты не обязан был делать ничего такого.

Митч отвел взгляд.

– Я тоже отдыхаю, с большим удовольствием.

– Я знаю, но спрашивала не об этом.

Митч снова посмотрел на нее, и хотя Таш не могла догадаться, о чем он думает, этот неспокойный взгляд был ей знаком. Она могла бы перестать расспрашивать. Но не хотела. Хотела понять, в чем дело.

– Мне было жаль, что ты попала в такую ситуацию.

Жалость. Она попыталась не выдавать эмоций.

– Потом добавилось чувство вины, когда я узнал о твоем отце… о том, как сильно я ошибся в оценке ситуации.

Таш подавила вздох. Митч посмотрел ей прямо в глаза.

– Ты мне нравишься, Таш.

У нее чуть сердце не вырвалось из груди.

– Ты нравилась мне восемь лет назад. Я бы хотел… – Он оборвал фразу и посмотрел на море.

– Восемь лет назад ты меня использовал.

– Да. И жалею об этом.

Таш пожала плечом.

– Я знаю и не прошу продолжать извиняться. Но откуда мне знать, что сейчас ты не пытаешься использовать меня снова?

И откуда ей было знать, что и восемь лет назад, и сейчас он не использовал все свои таланты, чтобы поймать ее на удочку? Ха. На удочку. И сейчас они ловят рыбу… только кто на самом деле попался на крючок?

Их ничего не разделяло, и Митч наклонился к ней, прижал к нагретым камням. Таш медленно проследила взглядом вверх по его руке, от запястья по загорелому предплечью, по светлым волоскам и выступающим мышцам, а потом еще выше, к бицепсам, перекатывавшимся под кожей. В животе у нее затрепетали бабочки, грозя разлететься во все стороны, когда она смотрела на плечи этого мужчины, такие широкие, что было видно – он может устоять против любых штормов и катастроф.

– Ты знаешь, что твой вопрос многое говорит о тебе самой, Таш?

Она постаралась выглядеть серьезно.

– Такое ощущение, что ты хочешь довериться мне, но боишься, что я снова воспользуюсь тобой.

Его слова, полные обещаний, чувственные, словно окружали ее коконом. Таш хотела ему довериться. Может, и глупо, но… Митч придвинулся ближе, и она почувствовала, как согрета солнцем его кожа. Он снял темные очки, и от взгляда ярко-синих глаз жар желания разошелся у Таш в крови. Он потянулся, чтобы снять с нее очки…

Она очнулась. Эти красивые глаза умели лгать. Покачав головой, она отстранилась. Ей не раз приходилось отвергать мужчин, но никогда еще это не давалось с таким трудом.

Митч вздохнул, но отодвинулся на приличное расстояние. Таш едва сдержала вздох сожаления.

Я не знаю, как ответить на твой вопрос, Таш. По крайней мере так, чтобы убедить тебя в том, что я не пытаюсь через тебя подобраться к Рику.

Таш слышала, как сильно бьется ее сердце. Митч продолжил:

– После того как я тебя расспросил о нем в первый день, я о нем ни разу не упомянул. Может, это тебя убедит больше, чем мои обещания.

Таш облизнула пересохшие губы.

– Тебе нужно кое-что знать о Рике, – сказала она. – Восемь лет назад он не продавал наркотики. Он взял вину на себя за другого человека. Но сразу говорю, я не могу тебе сказать за кого.

Митч резко вскинул голову, сразу напрягшись и хищно прищурившись:

– Этот человек тебе угрожает, шантажирует?

– Нет, но я дала обещание.

– Ты считаешь, это имеет отношение к текущему расследованию?

Таш покачала головой:

– Я просто подумала, что ты должен это знать, вот и все.

– Почему? Особенно учитывая, что ты не рассказываешь ничего, что позволило бы исправить ошибку и оправдать имя Рика?

– Почему? – Таш развела руками. – Потому что ты все время ошибаешься в Рике, и я хочу, чтобы ты понял, с кем наконец имеешь дело.

– О боже, – простонала Таш от наслаждения. – Это лучшие рыба с картошкой в моей жизни!

Ей почти удалось вызвать похвалой улыбку у Митча, но она надеялась на большее.

После их разговора о Рике он притих. Как-то слишком притих. Конечно, он мог просто обдумывать все, что узнал, пытаться понять, правду ли говорит Таш. И если да, то кто виновен на самом деле.

Митч был хорошим полицейским. Но Таш и Рик защитили Шерил как следует. Вряд ли Митч дойдет до нее в своих подозрениях. И Таш это устраивало. У них с Риком жизнь была нелегкой, но с жизнью Шерил она не сравнится.

– Митч?

Он едва поднял взгляд. Таш помахала рукой перед его лицом.

– Ты можешь перестать работать и просто наслаждаться этим днем и этим местом?

– Но…

– Никаких но. Не буди лихо, пока оно тихо. Поверь мне, это к лучшему.

Шерил многого добилась. Она всегда была умной и много работала. Нельзя пустить ее жизнь под откос из-за одной подростковой ошибки.

– Кто ты такая, чтобы принимать такие решения?

Митч смотрел на нее с укоризной. Таш сглотнула.

– Значит… ты мне поверил.

– Не знаю. – Он сделал неопределенный жест рукой.

Они сидели за столиком на улице, и их разговор никак не вязался с царившей вокруг красотой.

– Мне не стоило этого говорить.

– Тебе стоило это сказать восемь лет назад. – Его голос прозвучал низко и жестко. Таш взвилась как укушенная.

– Почему тебя это волнует, а? Ты же закрыл дело! Ты получил рекомендации и повышение, и тебя посчитали новичком, который далеко пойдет в полиции. Ты получил все, что хотел.

Митч вскочил, с грохотом роняя стул.

– Я верю в закон и справедливость! Я хочу, чтобы в тюрьму отправлялись виновные, а не те, кто взял вину на себя! Мне не нужны быстрые решения. Мне нужна правда. Какое право ты, или Рик, или кто-то еще из вашей компании имели на то, чтобы мешать правосудию?

Его ярость разожгла ответное чувство в Таш, и она тоже вскочила.

– Какое право? – со злостью спросила она. – Там, где я росла, правда и правосудие были сказкой. Где была эта идеальная страна, когда отец меня колотил? Когда мать Рика продавала себя на улице?

– Ты никогда не рассказывала мне об этом! Ты никому не говорила…

Однако на то были все признаки, если бы только он или кто-то еще из наделенных властью попытались их увидеть.

– Что до матери Рика… – он потер затылок, – поэтому соцслужба и отправила его жить к бабушке.

– Ради бога, Митч! Его бабка тоже святой не была! – Вся ярость вдруг просто покинула Таш. – Мы не верили в систему, которая только осложняла нам жизнь.