Дым - Катя Саммер

я даже засматриваюсь. Лицо вспыхивает разом. Мне определенно лучше, если думаю о Феде, как о мужчине, в такой неуместный момент. Хотя какой может быть уместным?

— Возьми в кармане ключи.

— Что?

— В джинсах, в левом кармане ключи, — объясняет, будто слабоумной, а я просто не представляю, как взять и залезть к нему в штаны! В прямом смысле слова. — Юна.

Чтобы не позориться и дальше, выполняю просьбу так быстро, будто от этого зависит моя жизнь. Закрываю машину, как показывает, открываю дверь в подъезд, потом в квартиру по четким инструкциям. А когда переступаю порог, осознаю, что второй раз ночевать в его квартире — это уже закономерность, которой нужно было избежать.

— Помоги мне, — шепчет Дым так забавно тихо, явно боится пошевелиться, потому что Лиса начинает ворочаться на руках. — Ну что застыла? Плед.

Любовалась! Не заметила, что плед, в который укутана Лиса, прищемило дверью. Высвобождаю одеяло, разуваюсь, хоть Дымов и прет в обуви наверх, но это его дом, ему здесь все можно. Обгоняю, распахиваю дверь в спальню, помогаю уложить малышку.

— Тебе бы отдохнуть, выглядишь устало, — говорит, когда поправляю подушку и покрывало, а внутри неприятно скребет. И без него знаю, что не с подиума сошла, видела отражение в зеркале, которое висит на входе. — Можешь лечь здесь или на диване внизу, если не хочешь заразить дочку.

— Я останусь. — Не могу представить, что лишусь единственной спасительной преграды, отделяющей меня от вселенной Дыма. Я про дверь. — Уверена, что просто заработалась и сильно устала. А если это все-таки ангина… ну, у меня раньше часто бывала. Она же не передается воздушно-капельным путем. Просто нельзя есть с одной ложки и целоваться.

Да, сначала говорю, потом думаю. Хорошо, что я бледная как смерть, хоть краснеть не буду перед ним снова.

— А Лиса, — судорожно продолжаю, чтобы забыл мой бред, — она испугается, если не найдет меня. В незнакомой обстановке.

— Как скажешь, — он легко соглашается и отходит к двери. — Внизу таблетки есть. Жаропонижающие взял и от горла. Ну, что посоветовали в аптеке. Оставлю на столе, вдруг что-то понадобится.

— Спасибо. Пока воспользуюсь твоим советом и посплю, — отвечаю, пожалуй, слишком бодро и сразу после фразы сдуваюсь.

— Сладких снов, Юна, — не отрывая глаз, желает мне. Я в ответ очень хочу поздравить его с днем рождения, но кусаю язык.

А как только Дым скрывается за дверью, забираюсь под одеяло и выключаю ночник. Почему-то уверена, что дрожу не из-за температуры. С этими мыслями и уплываю в царство снов, где крепко обнимаю облака. И приснится же.

Глаза открываю в один момент, в комнате душно. Я откидываю одеяло, потому что спина взмокла. Проверяю часы — за полночь, проверяю Лису — та по-прежнему спит. Редкое везение, но уже предвкушаю, как завтра встанет с петухами и будет выдавать кульбиты на кровати.

Мне бы снова лечь, так было б разумнее, но я встаю. Очень отдаленно слышу голос Дыма, на который плыву.

Тихо, на цыпочках крадусь к лестнице и застаю Феда на кухне. Точнее, его тень. Зато теперь убеждаюсь, что он говорит с кем-то по телефону. На громкой, но негромко. Я услышала лишь потому, что за несколько лет с Лисой настроилась на ультразвук.

— Нет, идите без меня. Вы хотели попасть в «Нору», я все устроил, в чем претензии?

— Дым, без тебя какой смысл? Не у нас день рождения, тем более почти юбилей! Даже Дэн пришел, а он жизнью рисковал! Ну!

— Так найдите смысл. Нет, правда, спасибо за поздравления, но у меня обстоятельства.

— Чернявые обстоятельства? Молодые, наверное, с карими глазами.

— И все ты, Макс, смотрю, разглядел.

— Слушай, а гулять два дня подряд становится тяжелее.

— Это старость, друг.

Дальше разговор быстро сходит на нет, а мне становится стыдно. Опять чертовски стыдно — теперь я точно знаю, что испортила Дымову планы. Хочется провалиться сквозь землю, но можно просто сбежать обратно в спальню. Хотя я без уборной не обойдусь, а незамеченной посетить ее вряд ли выйдет.

Приходится спуститься. Сначала ужаснуться отражению, поправить волосы, а затем спуститься. Просто чтобы принести извинения.

— Эй, доброе утро, — Дым со смешком здоровается и вытирает о полотенце руки, а я захлебываюсь слюной. Курица с чесноком — за этот запах, мой любимый запах, можно душу продать. — Садись, будет поздний ужин. Думал, завтра поешь, но так даже лучше.

Он ставит на бар две тарелки и миску с овощным салатом. Придвигает стулья так, чтобы мы сидели не напротив друг друга, а рядом. Открывает холодильник и являет мне восьмое чудо света — полки, забитые едой.

— Не знал, что Лиса ест, поэтому купил яйца, сэндвичи, фрукты и детские йогурты. — Он показывает пачку с динозавром, которого малышка обожает. — Увидел, сразу ее крокодила вспомнил. Надеюсь, голодными не останетесь.

Он протягивает мне идеально гладкое зеленое яблоко, которое, по всей видимости, я гипнотизировала взглядом. Дико люблю этот сорт — только смотрю на него, во рту кисло становится.

— Мытое, бери.

— Ты… — не могу выразить словами, а от одного легкого касания бьет током. — Боже, спасибо тебе. Не стоило правда. Ты сделал так много, слишком много. Завтра, как Лиса проснется, мы уйдем.

— Замолчи, — пресекает бурный поток слов резко, но не зло. — Я думал о вас с Лисой. У вас есть кто-нибудь, кто сможет помочь в ближайшее время?

Есть только Ася, на которую я до сих пор злюсь.

— Да, — вру ему в лицо.

— Родители?

А вот тут солгать не получается. Качаю головой, опускаю глаза в пол.

— Папа погиб.

— Сочувствую. Мать, видимо, тоже не вариант? — так просто угадывает он.

— Не вариант, — ухмыляюсь.

— Лиса не ходит в детский сад?

— Нет, она маленькая, ей недавно исполнилось три, но… — я сдаюсь и отвечаю как есть: — Если честно, с моей работой это не выход. Ни один садик не работает круглосуточно, по праздникам и на выходных. Раньше в доме жила девчонка, которая подрабатывала няней. Она сидела с сыном в декрете, и я всегда могла оставить Лису у нее. Даже с ночевкой, когда появлялась стоящая подработка. Но недавно она уехала к маме в Воронеж, и я… я больше такой не найду.

Закончив монолог, едва сдерживаюсь. Сильно надеюсь в душ? что Фед не считает меня плохой матерью. Знаю, что все это не очень хорошо звучит, но я правда стараюсь. Изо всех сил. И буду стараться больше и лучше! Честно!

И почему так стыдно перед ним? За все. За то, что видит слабой и никчемной.

— Давай так, — выдает, явно