Дым - Катя Саммер

случае кредит возьмут, потому что невеста хочет какое-то дизайнерское платье на заказ. Меня напрягает идея, но я молчу — не мое дело. Хотя так и тянет сказать: ни на что дороже Турции с их бюджетом я бы не рассчитывал, пока Дэн минут десять вещает про Бали.

Другу нужны уши, я понимаю, поэтому просто рулю вниз по Островского. Сам я не верю в подобные затеи, особенно в резкие перемены и кредитное счастье, но, глядя на без сомнения радостного Дэна, который громче всех кричал, что не женится лет до пятидесяти, ловлю себя на странном чувстве, средним между злостью и завистью.

Напрягаюсь вмиг, потому как это все не про меня. Не про меня, но как тогда объяснить, что прежде я всегда знал и контролировал то, что в голове и тем более в груди, а теперь мысли свободно скачут от этого разговора к Юне?

Когда вижу пожарку, по щелчку переключаюсь на предстоящие задачи, иначе к чертям утону в болоте. Списываю все на жалость, которая часто управляет мной. Мне ее жалко, вот и парюсь.

Внутри Дэн первым делом мчит к Максу, две Тамары, блин, а я для начала здороваюсь с Мишаней и его женой, очаровательной Варей, которая работает у нас диспетчером. После мы строимся, сменяем караул. Мужики во главе с Палычем по привычке начинают причитать, что машины грязные сдают, оборудование неправильно уложено. Так сложилось издавна: если в карауле отношения тесные, то между ними все с точностью да наоборот. Завтра сменщики тоже найдут, к чему докопаться, хотя я своих гоняю в хвост и в гриву.

Раздражаюсь по любому поводу, сегодня все действует на нервы. Еще Арс вдогонку портит настроение, когда решает выехать с нами на пожар вместо отсутствующего стажера. Справлялись без Леона, который киллер, а тут бы вдруг не смогли. Но выхода нет, я молча беру у Вари путевой лист и прыгаю в машину прямо за Арсением. Он здесь босс, даже если его решение мне не по нраву.

По пути парни больше молчат, хоть и дразнят втихую Юной. Арсу меня сдают, что не явился праздновать день рождения из-за девчонки, но того сложно удивить. Он знает, что я почти никогда не отмечаю, это больше для мужиков традиция, чтобы отстали. Им же только повод дай. Просил не устраивать шоу, а они по громкой начали поздравлять, еще и за уши, смертники, дергать пробовали. Арс все понимает, но взгляд заинтересованный на себе ловлю. Ясно, что будет пытать, только позже.

На месте вызова, куда добираемся минут через восемь, минуя благодаря Алану все утренние пробки, горит склад. Большой жирный минус — открытая планировка, внутренних стен нет.

— Есть серьезная угроза обрушения, — напоминает Арс.

Но там остались люди, работники не досчитались двоих.

— Бригада может пройти на тросах. Две минуты. Мы справимся, — говорю ему, теряя драгоценные мгновения на согласование действий. Вижу, что он думает, взвешивает за и против, потому как не любит рисковать. — Решай, время уходит.

Арсу не нравится, но он соглашается.

— Так, хорошо, осмотр на тросах. Макс, ты на якоре. Фед заходит первым. Дэн, Палыч, тяните тросы по главной линии.

Я подтверждаю, что приказ понят и принят, а уже через мгновение мы идем с оборудованием в пекло. Макс остается у входа, мы же вешаем карабины, надеваем маски и шагаем в беспросветную тьму.

Что, вы думаете, мы видим, когда заходим в задымленное помещение? Ничего. Совсем. Закройте глаза и пройдитесь по незнакомому зданию — ощущения будут похожи. Правда, к этому нужно прибавить больше двадцати килограммов оборудования, высокую температуру и угрозу заживо сгореть, но это ведь мелочи, да? Так и идем на ощупь, простукивая пол перед собой, зовем громко, ищем потерпевших.

Одного обнаруживаем почти сразу, Палыч тащит его на улицу. А вот второго нигде не видно. Уже сгорело полторы минуты, а результата нет. Я знаю, долго мы здесь не продержимся, пламя подступает. Ускоряюсь, когда слышу по рации голос Дэна.

— Я потерял линию, — кричит через помехи, — повторяю, степняк* со мной, но я потерял линию.

Какого черта он отцепился? Меня кроет, но задвигаю эмоции — все потом. По рации звучит приказ выходить.

— Ты где, Дэн? — игнорирую Арса, за что обязательно поплачусь.

— Метрах в шести от главной линии.

Мне хватает двух секунд, чтобы принять решение.

— Включи датчик, я тебя вытащу.

Не слушаю, о чем орет Арсений. Он там, а я здесь и точно знаю, что должен делать. Зову Дэна, иду по тросу на тонкий звук прибора. Когда сквозь темноту прорываются отблески пламени, в голове голосом Палыча затягивает песню о том, как металл превращается в тесто. Собственно, нас не зря бойцами зовут, сейчас это и правда поле боя, где борются с самым настоящим врагом. Приказы бы еще четко выполняли, было бы куда проще.

Не без труда отыскав Дэна с пострадавшим, вывожу обоих на улицу. Падаю на колени, срываю маску и жадно вдыхаю свежий воздух. Пот ручьями стекает по спине, легкие горят, пульс отстукивает в виски барабанной дробью. Прямо за нами обрушился потолок, мы едва успели.

Быстро встаю, километровыми шагами пру на Дэна, что, согнувшись пополам, пытается отдышаться, и со всей силы толкаю того в бок.

— Что за херню ты творишь?

Он отшатывается, еле удерживается на ногах.

— Дым, я… я не мог дотянуться до него. Если бы ждал подмогу, он бы откинулся без спас средства.

— Сука, больше никогда так не делай, понял? — С усилием тычу ему в грудь указательным пальцем. — Иначе Нике твоей не за кого замуж будет выходить.

Отчитав Дэна, встречаю недовольный взгляд Арса, тот поджимает губы. Знаю, что нам предстоит очередной спор, вижу, как направляется ко мне. Он, конечно, никогда не позволял себе выяснять отношения при подчиненных, но, судя по выражению лица, именно сейчас может начать.

За пару секунд до столкновения между нами влезает Паулина, подъехавшая на скорой: мы нередко пересекаемся на вызовах, работаем в одном районе. Арс видит ее, и того будто взрывной волной оглушает. Он хлопает глазами, кажется, позабыв о намерениях.

— Привет, Сень, — кивает ему, прекрасно понимая, что предупредила Третью мировую, затем оборачивается ко мне и качает головой: — Давай осмотрю тебя, герой.

Арс с ней здоровается. Вижу, как желваки ходят, но сдерживает себя. Прежде чем оставить, все равно рычит на меня.

— Если тебе не ради чего жить, это не значит, что нужно умирать.

И его негромкая, но жесткая фраза бьет наотмашь. Неожиданно заедает на ней, а отголоски