Агент - Михей Абевега

Допустим, — кивнул Холмов. — Но что это даёт? Мы можем сделать вывод, что инженер посещал домик обходчика и только. Ибо не стоит исключать вероятность того, что он случайно обронил или просто позабыл пенсне. А поскольку господин инженер мог сразу и не обнаружить утрату, нельзя однозначно утверждать, что потеря этого, как вы сказали, девайса непосредственно связана с исчезновением самого Ильина.

— Не скажите, не скажите, — не согласился я с инспектором. — Взгляните на линзы. Видите, они не выпуклые, а наоборот вогнутые? У моего отца такие же очки, он без них и шагу шагнуть не может, только на ночь снимает. Это ведь при дальнозоркости очки только для чтения надевают, а ходить прекрасно и без них хоть весь день могут. У Ильина же другая проблема — близорукость и, судя по кривизне линз, неслабая. Он без очков, как без рук. Так что не заметить потерю пенсне инженер точно не мог.

— Убедили, звучит довольно логично, — инспектор сделал вид, что хлопает в ладоши. — Вы делаете несомненные успехи в навыке ведения расследований. Всегда верил, что из вас выйдет прекрасный сыскарь.

— Ах, дорогой Влад, — подскочила Елизавета Тихоновна, — вы такой умный и такой наблюдательный! Ни на секунду не сомневаюсь, что вы обязательно раскроете это дело!

Она хотела ухватить меня под локоток, но я вовремя отстранился, сделав вид, будто заметил в обгорелых развалинах нечто значимое:

— Простите, сударыня, но мне нужно ещё немного осмотреться. А вам не советую особо ко мне приближаться, поскольку здесь можно сильно испачкаться, а то и пораниться вдруг, не дай бог. Вон видите, гвозди то там, то сям торчат.

Елизавета поджала обиженно губки, но за мной на пепелище не сунулась.

Что же здесь всё-таки произошло? Думается, инженера схватили и похитили именно отсюда, а обходчик Никодим стал тому свидетелем. За что и поплатился.

Только почему его не убрали сразу же прямо здесь? Могли бы пристукнуть, а потом спалить в избушке. Хотя, наверное, труп мог обгореть несильно и его опознали бы. А так зашвырнули бедолагу под поезд, его и превратило в фарш. Городовым, что потом на место аварии прибыли, сказали, что погиб инженер Ильин, служивые и поверили. Им, видать, по барабану, кого хоронить. А Агафью Егоровну на опознание никто и не звал, потому как она могла бы понять, что это останки не её мужа. Кремировали Никодима быстренько да закопали, даже не думая, что из столицы на расследование вроде как пустякового несчастного случая могут меня прислать.

А вот взяли и прислали. Потому что успел инженер в комитет стукануть раньше, чем ему рот заткнули. Ильина же запрятали скорее всего в той запретке, куда ответвление железной дороги ведёт. И не удивлюсь, если действительно к делу какому приставили.

— А скажи мне, голубчик, — окликнул я гоблина, не очень то и спешившего вернуться к своей работе, — ты случаем не в курсе, по этой дороге через переезд нельзя ли до запретной зоны добраться?

— Феофаном меня кличут, — поморщился зеленомордый. Не по нраву ему пришлось моё обращение.

— Хорошо, Феофан. Так можно или нельзя?

— Вы про тот предел, что забором колючим огорожен? Отчего ж нельзя? Можно, если на развилке левее взять. Да только вас туда всё равно не пустят. Больно строгая там охрана. Там и нас путейных не всех пущают.

— А ты там не бывал?

Гоблин в ответ лишь кинул на меня косой взгляд исподлобья.

— Не переживай, заплачу, — похлопал я себя по карману.

— Сам не бывал, — оживился Феофан. — Но племяшу моему Небене доводилось там работать. Только ему о том говорить никому не велено.

И многозначительно кивнул в сторону одного из сопровождавших нашу компанию всадников.

Я подошёл поближе к гоблину и склонился, нависнув над ним. Шепнул на ухо:

— Но ведь твой племяш не откажется заработать пару золотых?

— Три, — так же шёпотом мгновенно ответил наглец. — И один мне, за то, что вместе вас сведу.

— Ну хорошо, — не стал я спорить. Сумма, конечно, немалая, но информация сейчас куда важнее. — Мы живём у графа Миассова. Пусть твой племяш вечерком меня там отыщет. Там же и деньги получит, если всё, что знает, расскажет. И твою награду заодно тебе передаст.

— Э, нет, — заартачился вдруг Феофан. — Мне моё вперёд, а к графу Небеня не пойдёт. Нам к графу никак нельзя. Ты, господин хороший, сам по вечеру в корчму приходи, что в нашей слободке имеется. «Шалый пёс» называется. Там с Небеней и потолкуете.

— В корчму приду, — в этом я проблем не видел. — А вот долю твою я всё же через племянника тебе передам, если он явится в этот твой «Шалый пёс».

И что за названия такие у этих гоблинских забегаловок? То «Слепая лошадь», то теперь вот «Шалый пёс». Вот то ли дело у орков — «Газагов стан». И всё ясно, что к чему, и звучит солидно. А тут ерунда какая-то, а не названия.

— Не доверяешь? — угрюмо прищурился Феофан.

— Не доверяю, — пожал я плечами. — Были прецеденты.

Гоблин сложил домиком брови, задумавшись, но уточнять, что такое прецеденты, не стал. Как не стал и обижаться на мой прямолинейный ответ:

— Договорились. Я тогда сам с племяшом приду. А вот ты никого с собой не приводи. Ни к чему нам лишние глаза да уши.

На том и порешили. Ничего страшного со мной в корчме не случится. Особенно, если орк с инспектором снаружи меня подождут и подстрахуют. Ведь полностью полагаться на это хитровывернутое племя однозначно не стоило. Тут каждое слово проверять надобно.

— А не прокатиться ли нам с вами, дамы и господа, — повернулся я к своим попутчикам, — до запретной зоны?

Дамы приняли такое предложение с энтузиазмом — им всё равно, куда, лишь бы ещё на пароходе покататься. А вот Шарап Володович обеспокоился:

— А может, ну его, Владислав Сергеевич? Уж коли говорят, что охрана строгая, надобно ли рисковать? А ну как стрелять начнут? А с нами барышни.

— Сразу не начнут, — Тимон решил поддержать мою инициативу. — Чай не слепые, увидят, что мы с жандармами приехали.

— Даже если нам в одночасье от ворот поворот не дадут, что с того проку? — нахмурился инспектор. — Только время зря