Имя мне... Все - Ф. Ришар-Бессьер

— Война… Война… Как будто нет других решений… я спрашиваю себя об этом…

Мы больше не разговариваем, и я с удовольствием наблюдаю за плотной толпой, которая теснится при нашем проезде, сдерживаемая вооруженной до зубов полицией.

Это печальная, угрюмая, беспокойная толпа — я осознаю это по мере того, как президентская машина продвигается по широким авеню залитого солнцем Кларк-Сити.

Да, новости тревожные, и ни радио, ни пресса не делают из этого тайны; и те, кто умеет читать и слушать, знают это. В данный момент мы находимся на грани войны, на грани разрушения и уничтожения.

И на этот раз речь идет не о простой революции, а о войне, о настоящей войне.

Когда в конце прошлого века восьмисоттысячный Джон Кларк отменил королевскую власть и заменил ее демократической республикой, мы пережили по-настоящему трагические мгновения. В городе строились баррикады, начались пожары и резня, но все эти бедствия и ужасы длились всего лишь два дня. Затем сторонники и защитники старого режима быстро присоединились к новым требованиям нашей системы эволюции.

Ну, а теперь?..

Теперешняя трагедия происходит в мировом масштабе, сталкивая друг с другом не только две различные идеологии, но и два народа, ставших врагами в начале века.

И это самое худшее, что могло произойти с нашим тихим и спокойным человечеством!

Пронзительный гудок резко перебил мои мысли, и я инстинктивно повернул голову на шум. В это же мгновение железная хватка В-1 вернула меня на сидение.

— Осторожно! — прокричал он.

Его крик слился с резким треском, раздавшимся в нескольких метрах от нас. Я успел заметить большой черный лимузин, который занесло на дороге, голову шофера, разлетевшуюся под пулями убийц, и охваченную паникой толпу, разбегающуюся в разные стороны. Группа полицейских набросилась на человека, вооруженного автоматом, и избивала его дубинками. В нескольких сантиметрах возле меня очередь распорола кожаную обивку сиденья. Черт возьми! Он промахнулся совсем чуть-чуть!

Но уже двое моих телохранителей бросились к машине с револьверами в руках, и, пока один из них вытаскивал тело несчастного шофера, другой занял его место за баранкой.

— Полный газ, быстро! — крикнул В-1, Мотоциклы сопровождения включают сирены, и мы сломя голову несемся по улице, где запрещено движение. Мы быстро вырываемся из города, и новый водитель — настоящий мастер экстра-класса — поворачивает на полной скорости. Следует безумная гонка по главной скоростной магистрали, и наконец мы въезжаем на частную дорогу, ведущую в президентский дворец. Чемпион вождения резко тормозит у главного входа во дворец в тот момент, когда оттуда появляются мои преданные и верные соратники, окруженные шестьюроботами-секретарями. Я вылезаю из машины и успокаиваю их несколькими словами, произнесенными нарочито развязно:

— Ничего. Поступок психопата. Больше ничего.

И уже громким и категоричным тоном добавляю, обращаясь к В-1:

— Следуйте за мной. Я хочу продолжить наш разговор.

Устремившись во дворец, мы торопливо поднялись в мои частные апартаменты, но на середине большого зала меня встретила Арабелла, на лице которой отражался весь спектр эмоций.

— О, Джон, дорогой! Я так боялась! — вскрикнула она, бросаясь ко мне. Ее милое личико было залито слезами.

— Ну-ну, все прошло, не надо об этом думать.

— О, Джон, это ужасно!

— Больше нет причин для беспокойства. Будь добра, успокойся и оставь нас одних, ладно?

Послушная и покорная, она уходит, с бледной улыбкой, исчезнув в соседней комнате.

— Стаканчик?

Я наливаю себе одному, так как В-1 отказывается и усаживается в большое кресло, задумчиво качая головой,

— Мы добрались до переломного момента в нашей истории. Вы были правы. Государство Кларков хочет войны, и этой войны мы не можем избежать.

— Мы не должны были допускать, чтобы это государство стало свободным и независимым. Южный континент должен был остаться под контролем государств членов конфедерации. И вот в каком мы сейчас положении! Всего три поколения — и мы уже лицом к лицу со страной, организованной столь же мощно, как и наша, и мечтающей о мировом господстве.

Я вздыхаю.

— Большая часть вины ложится на официальную пропаганду. Именно так, мы должны были выступить и вмешаться, когда Кларковский Союз предпочел красную диктатуру, а мы выбрали демократию. Работа пропаганды как раз и заключается в поддержании различий. И мой непримиримый враг — Кларк Альфа Первый — надо признаться, очень хорошо умеет управлять толпой и задеть ее за живое демагогическими рассуждениями. Когда у крестьян урожай погублен засухой или рабочих увольняют по причине задержки роста производства, он всегда все мог так объяснить, что рабочие и крестьяне всегда находили того, на кого излить свой гнев.

Я прекращаю свое хождение взад и вперед и, остановившись на середине зала, поворачиваюсь к В-1:

— Прошу вас, скажите откровенно, что вы думаете?

Мгновение он размышляет, а затем единым духом выпаливает:

— Я считаю, что Кларк Альфа Первый не может пойти на попятный: слишком далеко зашел. Его угрозы должны обязательно принять определенное направление. То же самое по отношению к его людям — он должен держать свои обещания, чтобы сохранить популярность и власть. Война, я вам повторяю, иного выхода нет.

— Хорошо, в таком случае, рассчитывайте на меня — он получит то, чего хочет. Завтра утром соберите Совет и отдайте распоряжение о всеобщей мобилизации.

В-1 уходит, ничего не говоря. Я же распахиваю большие двери настежь и вижу силуэт Арабеллы. Силуэт тонкий, гибкий, хрупкий, который, кажется, плавает в полумраке, вселяя мир и спокойствие в мою душу.

Я разглядываю Арабеллу. Это сотая Арабелла, произведенная машиной с того памятного дня, когда понятие "женщина" облеклось в плоть. Я разглядываю ее, такую чувственную и сладострастную, растянувшуюся на канапе словно вавилонская нимфа, сошедшая с древнего барельефа.

У нее вечная красота Венеры и всепоглощающая страсть Психеи, мучающая душу и терзающая плоть. Она — верный и послушный товарищ супер-Джона Кларка, безразличная к числу его предшественников и отдающаяся каждый раз Избранному с прежним пылом и искренностью.

Капризная машина никогда не производила более чем одну Арабеллу, отказываясь дать во все увеличивающийся мир больше таких прекрасных копий. Машина "рожает" Джонов Кларков, ничего, кроме них, наводнивших мир, и только одну Арабеллу — когда умирает ее предшественница. Для этих Джонов Кларков, для миллионов простых граждан, мы создали разных гуманоидов Ф: брюнеток, блондинок, рыжих. Очень хороших, но не таких, как Арабелла. Живая и волнительная Арабелла принадлежит только суперДжону Кларку.