Бешеный мир - Роман Глушков

В первые мгновения я даже не понял, что произошло. Едва дверь жарочного шкафа приоткрылась, как из нее вырвалось нечто, похожее на стремительного черного призрака. Вырвалось и, врезавшись в толпу копателей, тут же образовало в ней нешуточную свалку. Такое ощущение, что я выпустил на волю злобного печного духа, который только и ждал момента, чтобы поквитаться с растревожившими его покой зомби.

За последние годы я навидался всякого. И потому редко впадал в растерянность, когда в очередной раз нарывался на «правило Квадро». Но сейчас я и вправду растерялся. Загнать копателей в печь не удалось. Наоборот, все стало еще хуже, и теперь они грозились разбежаться по всему цеху или даже по территории завода. Чтобы не быть отрезанным ими от Панкрата, я поспешил вернуться к нему, держа оружие наготове и озираясь на разразившееся у печи побоище.

Ананас продолжал сидеть за конвейером неподалеку от выхода, куда в любую секунду могли хлынуть разъяренные зомби. И пока я отступал на исходную позицию, он успел разглядеть, кто оказался виновником очередной суматохи.

– Что за дела, Иваныч?! Откуда там взялся этот хрен в тюрбане?! – удивленно поинтересовался Панкрат, поскольку сам момент появления «печного духа» он, видимо, проморгал.

– Хочешь верь, хочешь не верь – выскочил прямо из печки, будто чертик из табакерки! – ответил я, высматривая среди мельтешащих фигур ту, о которой шла речь.

Ананасу и впрямь не померещилось. «Дух» и в самом деле носил на голове чалму. И она была не единственной приметной деталью в его облике. Одет он был под стать своему головному убору – в свободную черную одежду восточного покроя, – а лицо его украшала длинная борода. Метровой длины сабля, которой этот странный человек отбивался от зомби, тоже была по-восточному искривлена, а огнестрельного оружия у него вроде бы не имелось. По крайней мере, будь у него хотя бы пистолет, он обязательно пустил бы тот в ход. Потому что в столь бедственном положении, как у него, патроны не экономят даже самые отъявленные скупердяи.

Еще пару лет назад разгуливающий по нашим краям, вооруженный «интурист» в национальной одежде выглядел бы экзотикой. Но сегодня, когда копатели перли к Котловану со всего восточного полушария, а государственные границы остались лишь на картах, столкнуться на просторах России можно было с кем угодно.

Мы жили в настоящем мире без границ, что еще совсем недавно считался несбыточной мечтой, а теперь превратился в явь. Жаль только, отнюдь не в радужную. Нынешних пришельцев из далеких стран гнало к нам уже не туристическое любопытство. И честные люди вроде непальских гурков из отряда Ишвара Нараяна были среди них редкостью. С куда большей вероятностью ты мог нарваться на других азиатов – диких или полудиких головорезов, зачастую гораздо более опасных, чем уголовники типа Вована Дырокола.

Мы понятия не имели, кем был этот бородач с саблей. Но орудовал он ею настолько лихо, что даже Панкрат проникся к нему уважением.

– Ты глянь, какой шустрый араб! – заметил напарник, проследив за полетом еще одной головы, что отделилась с плеч копателя и упала на пол. Туда, где лежало уже полдюжины отрубленных голов и десяток рук. – Будет жаль, если такого джигита порвут на лоскуты.

– По-моему, он не араб, а индус, – уточнил я. – Я, конечно, не востоковед, но на индуса этот тип больше смахивает. Да и арабы свои тюрбаны вроде бы иначе завязывают.

– Индус, говоришь? О, так это совсем другой коленкор! – оживился Ананас. – С индусами кашу сварить проще! Хинди руси бхай бхай! Маугли, Джавахарлал Неру, «Зита и Гита», Тадж-Махал, «Харе Кришна»!.. Давай выручим мужика, Иваныч! Пропадет ведь ни за что, пока мы тут с тобой базар разводим!

– Ладно, уболтал: пусть будет «бхай бхай». Черт с ним, спасем «танцора диско», раз такое дело, – нехотя согласился я. – Только зайдем слева – так, чтобы наши пули летели в стену, а не в печь.

Тем временем битва одинокого героя с зомби переместилась ближе к нам. Теперь она шла на открытом пространстве в самом центре цеха. Вряд ли индус сам занял эту невыгодную для него позицию – скорее всего, его оттеснили туда враги. Которых он порубил уже немало, но главные их силы были еще живы и боеспособны.

Когда мы с Ананасом обошли дерущихся с левого фланга, берсерк, выскочив из гущи свалки, отгрызал себе правую руку – сабля бородача отсекла ее не полностью, и она, болтаясь на сухожилиях, мешала копателю драться. Профи между тем не лез на рожон, а, сняв с плеча ружье, ловил на мушку шуструю цель. Ее все время заслоняли от него другие копатели, но я не сомневался, что стрелок без колебаний разнесет голову любому из своих, как только будет уверен, что не промахнется по индусу.

В отличие от собратьев, профи не суетился, замерев в классической стрелковой стойке. Он выстрелит, стоит индусу хоть на мгновение задержаться на одном месте. И если индус не подставится под выстрел сам, его может остановить берсерк. Судьба героя была предрешена и не сулила ему ничего хорошего. О чем он, небось, и сам догадывался, несмотря на то, что был еще в силах защищаться.

Что ж, на его счастье, он ошибался. В итоге его карма сложилась не так уж плохо, и обреченный на верную смерть бородач вдруг заполучил сразу двух союзников. Причем не самых худших из тех, на чью помощь он вообще мог бы рассчитывать в этой глуши.

– Мочи берсерка! – велел я Панкрату, а сам занялся профи, который в этот момент представлял для нашего подзащитного наибольшую угрозу.

Приблизившись к сражающимся, мы больше не могли оставаться незамеченными. Но если индусу смотреть по сторонам было некогда, то его противники быстро нас обнаружили. Не долго думая и не меняя стойки, профи тут же перенацелил ружье на меня… И в следующий миг выронил его, поскольку я начисто снес ему голову, выстрелив одновременно из Бедлама и Хаоса. После чего сразу перевел огонь на берсерка, которого уже шпиговал картечью Ананас.

Разумеется, берсерк не мог не ответить на брошенный ему, столь дерзкий вызов. И, брызжа кровью из отгрызенной руки, кинулся к нам, забыв про покалечившего его бородача.

Хитростью прущие напролом берсерки никогда не обладали. И когда наш враг неожиданно очутился на одной линии между нами и индусом, это вышло чисто случайно. Тем не менее мы утратили возможность стрелять по цели, поскольку наши пули и картечь грозили угодить в нашего подзащитного. А недостреленный копатель, в котором было еще достаточно прыти и злобы, находился уже в считанных шагах от нас и готовился задать нам трепку.

– Расступись! – крикнул я и отскочил вправо. Ананас без раздумий шарахнулся в противоположную сторону. Поэтому прыгнувший берсерк, который, очевидно, хотел враз покончить с нами обоими, приземлился на пустое место. Где сразу столкнулся с проблемой выбора, к кому бежать теперь: ко мне или к моему напарнику.

Проблема эта была для зомби пустяковой. Но все же на пару секунд его глаза разбежались, и он замешкался. Мы – тоже, ведь сейчас, стреляя одновременно, мы могли задеть друг друга. Кому-то из нас следовало уступить напарнику право спустить курок, уйдя с его линии огня.

Дилемма разрешилась быстро – в пользу того, у кого в руках был мощнее ствол.

– Ложись! – рявкнул мне Панкрат, заодно отвлекая на себя внимание монстра. Тот сей же миг развернулся в его сторону и схлопотал два заряда картечи сразу, как только я плюхнулся на пол.

Панкрат стрелял не целясь, от бедра, и попал берсерку не в голову, а в грудь. Умертвить его таким образом было нельзя, но двойная картечная доза все же сбила его с ног. Изрешеченный свинцом зомби рухнул навзничь всего в паре шагов от меня. И снова ринулся бы в бой, не приставь я ему к виску револьвер и не вышиби ему мозги прежде, чем он поднялся на ноги.

Избавившись от самых опасных врагов, с остальными мы разобрались без особых затруднений. Грохот выстрелов отвлек на нас почти половину наседавших на бородача зомби, что сразу облегчило ему задачу. Последних из них он зарубил на пару с Ананасом, который, экономя патроны, схватился за тесак, как только наши с копателями силы уравнялись. И когда последний из них упал с раскроенным черепом к нашим ногам, мы смогли наконец-то взглянуть на человека, из-за которого разгорелся весь этот сыр-бор.

Первое, что бросилось мне в глаза: молодость индуса. Из-за своей бороды он казался намного старше своего возраста. Но – лишь до тех пор, пока не удалось присмотреться к нему в спокойной обстановке, когда он не носился туда-сюда и не размахивал саблей. В действительности ему было около двадцать двух – двадцати четырех лет. На нас с Панкратом глядел еще вчерашний юноша, который едва вступил во взрослую жизнь и теперь всячески старался доказать, что он способен на многое. И это, надо отдать ему должное, у него получалось, если сосчитать приконченных им врагов.

Мы спасли парня от гибели, но он не спешил пожимать нам руки и осыпать нас благодарностями. Эта недоверчивость тоже говорила в его пользу, ведь мы могли оказаться кем угодно и помочь ему отнюдь не с дружескими целями. Индус был молод, но не безрассуден. Он вел себя как опытный скиталец – сразу видать, что по дороге сюда ему довелось хлебнуть лиха и побывать в переделках.