Шантажист (СИ) - Билык Диана

– Ублюдок… – шикнула она и уставилась в камеру. Мол, смотри-смотри мне в глаза. Видишь, какая я мразь? Ты меня никогда не сломаешь!

У меня ёкнуло в груди в этот миг, кровь разлилась по жилам яростным огнем, а под пальцами запульсировала плоть. Я изливался на ковер без радости, без привычного облегчения. Мне только больнее стало. Только сильнее захотелось… еще.

– Полегчало, драный Ворон? – зло говорила Афина, погружая в себя на полную длину розовый дилдо. Как она держится? Почему не доходит? У нее же все уже горит там, до крови натрет. Что за упорство?

– Нет, полегчает, когда ты будешь умолять меня о пощаде, – рассвирепел я.

– Не дождешься! – она толкала руку и извивалась передо мной. Мне хватило нескольких секунд, чтобы накалиться снова и перехватить член ладонью.

– Кончай, сука, или будешь до утра теребить себя, пока я не скажу «хватит»!

– Как же я тебя ненавижу, – захрипела она и внезапно вздрогнула, закричала сдавленно, распахнула удивленно глаза и, подрагивая на диване от внутренних толчков, свалилась на пол.

Я не видел ее, но слышал тяжелое дыхание где-то рядом. Затем оно перешло в надрывный сип, и внезапно всхлипы переросли в рыдания. Связь прервалась, и камера отключилась.

Я вскочил и заходил по комнате. Пойти к ней?

Процарапал пальцами волосы, дернул на себя, завыл от боли. Я перегнул палку? А она разве не делала так же?

Глотая ненависть, подлетел к двери. Десять сотен шагов, и я могу распахнуть дверь и взять на руки, пожалеть, но я уперся лбом в стену, а потом шваркнулся об нее и со стоном рухнул вниз. Прижался спиной к холодным обоям и подтянул колени под горло. Эта сука меня вымотала. Наверное проще было ее просто убить, чем вот так…

Я пережрал ее эмоций, я перевозбудился ее гневом и болью, я понял, что мне нужно отдохнуть.

Вернувшись к компу, нашел почту Валерии Север и отправил ей послание. Плевать, что будет дальше, я все решил для себя.

Еще одно сообщение отправил Тае. Поставил точку и, выключив комп, завалился спать.

Но не уснул до утра.

Шаг 25

Я не буду плакать. Не буду. Не из-за него. Драного Ворона, что унизил, обмазал пошлой и противной властью, навсегда запятнал мою душу пороком, превратил в желающую возмездия суку.

Да! Я разозлилась. Так сильно, что едва не разбила ноут, когда очнулась от собственной истерики, слабости, размазывая слезы по щекам, будто малолетняя девчонка без хребта. Этот псих так давил и так говорил, что я, немыслимо для себя, кончила от его приказов. Впервые в жизни.

Но пусть не мечтает, что я буду просить еще. Урод! Ненавижу его. Уничтожу.

Я не спала всю ночь.

Не проронила больше и слезинки. Разве что сильно давила зубы от злости, отчего хрустела эмаль, но не плакала. Душа давно у меня превратилась в пепел, потому что Ворон прав – я никому не нужна, и в миг опасности должна научиться за себя постоять.

Я найду тебя, петух драный. Найду и задушу.

Жутко горело между ног, только поход в душ успокоил кожу и немного расслабил, погасил дрожь. Ран я не нашла, только слегка набухли складочки, а от пережитой разрядки до сих пор по ногам скакали остаточные импульсы. Это была сладкая боль. До того сладкая, что аж приторная, заставляющая меня сжимать бедра и терпеть жар и стыд.

Плотно одевшись, села к компьютеру и распахнула чат. Последним сообщением Ворон прислал фото. Я долго моргала, не веря, что он это сделал, но, наклонившись, все-таки жадно всмотрелась в снимок мужской руки. Ни украшений, ни татуировок. Верить, что это его кисть, не особо получалось, ведь мог прислать любую фотку из сети, но рука лежала на картинке, как доказательство. Такой же картинке, что висела у меня на стене – с черной птицей над городом в тумане. Я даже вскочила с дивана, чтобы сравнить. Точно, она. Поискала в сети похожую, вдруг найду чей снимок, но ничего подобного не нашла. Вернулась к чату с Вороном.

Разглядывать мужскую руку оказалось занятно, я даже увлеклась и на несколько минут забыла о своей злости. Считать морщинки, родинки, шрамы. Любоваться венами, наполненными густой кровью, что так красиво оплетали его кисть и украшали пальцы.Хотелось получше запомнить детали, чтобы потом увидеть в толпе и... разоблачить его. От этой мысли по телу прошел импульс. Я вздрогнула и обняла себя. Я не стану его боятся. Он просто извращенец. Хотел бы убить – убил бы.

Значит, это месть, кровная, личная. Кто-то из моих «клиентов»? Усложнялось все тем, что Коша не давал мне имен, а за годы лица мужчин стерлись из памяти. Как теперь найти ниточки к Ворону, если он был среди них?

Я продолжила изучение его руки. Вдруг что-то вспомню.

Крупная кость, широкая ладонь, тупые аккуратные ногти, на безымянном пальце крошечная точечка-родинка. У кого я такое видела? У шефа не такие – там ногти более скошенные, а пальцы выглядят длиннее, изысканней, будто у пианиста. И нет родинки, я помню, но почему-то Лиманов первый вызывал у меня подозрения.

Зачем ему прилетать к больной сотруднице, готовить есть, ухаживать? На второй день знакомства вот так открыто заявлять, что влюбился до гроба. Звучало нереально. В любовь с первого взгляда я давно не верю. Это точно не обо мне.

У кого я еще могла видеть такую родинку?

У охранника? Или у Леши, что вечно таскал коробки на складе и, кажется, был вот такой же шрам между указательным и средним пальцем. или это не шрам? Плохо видно. Это может быть просто луч или блик.

Я перерыла в сети все фото своих сослуживцев и знакомых, вглядывалась в лица и руки. И никого не нашла даже близко похожего с такими руками.

Да кто ты такой, облезлый птиц?

К утру, когда осеннее солнце ласково согрело портьеру, я подготовила список «подозреваемых». Он получился приличным. Около двадцати человек. В него входил даже Генри. Мне показалось странным, что Ворон его вспомнил и так упорно упоминал мне о дружбе с Лерой. Вдруг здесь есть связь? Обязательно проверю Севера.

Но меня не покидало чувство, что я что-то упускаю, что-то что лежит на поверхности, но я просто не вижу из-за раскаленных эмоций. Нужно подойти к этому с холодным умом и прекратить истерить. Это точно не поможет.

Закутавшись в плед, я изучала найденную в сети статью о Лиманове, как потенциальном великом фотографе миниатюр и портретов. Бла-бла-бла и ничего особенного, одни восхваления и ничего о его личной жизни или семье. Странно.

Ворон больше меня не дергал, его даже в сети не было, и я ему ничего не ответила на присланное фото. Пошел он! Благодарности не будет. Насладился? Пусть бы он там заляпал спермой экран, чтобы не повадно было мне больше звонить! Хрипел в телефон, как старик, урод чертов! Сколько раз он кончил, пока я мучилась и терзала себя?

Горчило под горлом, и я точно знала, что это не болезнь. Это жгло желание наказать шантажиста, найти его, заставить отвечать, заставить стереть весь компромат на меня. Я добьюсь этого, даже если придется лечь с ним в одну постель. Мне уже все равно. После встречи с ним и возмездия начну жизнь с нуля. Потому теперь я ждала, жаждала, когда он предложит встретиться, а он предложит, уверена. Да только я буду готова к этой встрече, пусть не сомневается.

Уснула с мыслью, что нужно спрятать порочный пакет Ворона, а то вдруг кто придет. Да кто ко мне придет? На последних ниточках сознания, уплывая в сновидения, подавила желание рассмотреть, что там в пакете лежит в глубине, но так и провалилась в сон.

Женский голос над головой резко вытащил меня в сознание:

– Гринёва! – показалось, что в уши впились иголки от высокого тембра.

Я небрежно отмахнулась и перевернулась на другой бок.

– Гринёва, ты даешь столько спать! Никто дозвониться не смог! Мне пришлось со слежки срываться.

Я распахнула глаза и уставилась в обшивку дивана. С визерунками, старый жаккард давно потерся. Надо бы мебель обновить, но я пока еще не смогла себе позволить. Кредиты выжрали все до нитки.