Хроники эрров. Книга 1 - Валентина Колесникова

За окном мимо нечисть мохнатая пробегала, вроде волк, да я еще с детства знаю, как таких зверей от оборотней отличить. Главное, чтобы не тронул, а так то они существа разумные. Про них много плохого услышать можно, так эти слухи скорее от страха, нежели личного опыта – живут и распространяются с множеством подробностей и выдумок. Сейчас не полнолуние и даже не ночь, значит тот, кто за окном – истинная форма, следовательно ему крышу не сносит и бешенство во всех местах не играет канкан с мозгом в обнимку. Ладно, пусть под деревом от дождя спрячется, не буду гнать.

Не знаю, правильно ли я поступила, но, встретившись взглядом с оборотнем, а он, хочу сказать, явно добром не воспылал, и жестом указав, что «хозяйка разрешает» на иеной лужайке да под деревцем от дождя спрятаться, даже вроде успокоилась – раз он тут, другие мертвяки точно не полезут. А под тем деревцем вообще замечательно – через такую крону и капля на землю не попадет!

Уже темнеет. Еще пара часов и выходить из дома будет нельзя. Не говоря уже о том, чтобы до замка обратно ехать. Тут не только нечисть – простые звери полакомиться выйдут и не посмотрят, что дождь – кушать всем охота. Ночевать в этом домике я не планировала, но дождь застал врасплох прямо на середине пути. Хорошо, что конь кормленый, а то бедный бы всю ночь мучился.

Внезапный шорох тут же вывел мое сознание из задумчивости и, как ни странно, заставил задуматься…

Звук доносился с чердака, а судя по нецензурной брани, я даже узнала того, кто себя спалил, да укрытие выдал.

– Эй, рогатый! – крикнула я, – выползай, все равно узнала, нечего тебе прятаться.

Рогатый, словно одолжение сделал, спустился плавным движением коршуна к жертве и предстал во всей красе. Неожиданная компания дополнилась не только хвостом и рогами, но еще и множеством ссадин и кровоточивых ран, не говоря уже об одежде, которую точно придется выкидывать.

Весь мокрый, со спутанными волосами и окровавленным лицом он, все с той же маской на лице, уставился на меня, как на врага народа и, достопочтенно и с придыханием отправился в страну морфея не по собственному желанию, а по принуждению.

– о Боги! – только и вскликнула я, тут же подбегая к умирающему, – ну и как угораздило то?

Тащить эту тушу до кровати, между прочим единственной, запасная и разломанная на чердаке для запчастей осталась, оказалось тяжело и для меня вообще почти не возможно. Это сколько же он весит? А учитывая то, что он альбинос, да меньше себе подобных… Но делать нечего.

Так, где-то на чердаке должна быть корзинка с бинтами и травками всякими, точно помню, что в прошлый раз оставляла…да где же она?

Больной тем временем стал бредить, постанывать, словно на предсмертном ложе. Не на шутку испугавшись, я хоть и обработала все раны да перевязала, но без трав целебных это только отсрочит кончину. … Повязки на спине уже пропитались кровью.

Красная кстати, как у людей. Вот только как тебя лечить то? Вор несчастный! И угораздило же тебя ввязаться в неприятности…

Проклиная всех и себя заодно, я, коря и истязая свою личность за тугодумие и слабоумие, вопреки здравому смыслу и рассудку, вышла на улицу прямо в лютый дождь и холод, чтобы собрать эту траву и приключений на свою душеньку поймать.

За стеной дождя было плохо видно даже собственные ноги. Но я точно знала, что-то, что мне надо растет прямо подле заборчика, недавно поставленного вокруг дома. Да, так и есть, вон, цветки желтые. Мало их, правда, да хотя бы столько…на первый раз хватит. Выдрав бедную траву прямо с корнем, я прошмыгнула обратно в дом при этом обратив внимание на оборотня, что уже не под деревцем прохлаждается, а под крышей дома посапывает, об стену греется, тварь мохнатая.

– тронешь коня – на котлеты пойдешь! – только и бросила я вслед, совсем страх теряя на пороге. От вопиющей наглости зверь даже проснулся и в ехидном смехе поперхнулся, провожая наглую особу взглядом. Ну, не тронул и на этом спасибо.

Быстро заварив лекарство, я стала обрабатывать им раны и вновь перебинтовывать больного. Он все бредил, после снотворных благовоний уснул… правда от них и меня в сон потянуло, но я держалась из последних сил все-таки выволокла пыльный матрас с чердака и уже после позволила себе отдохнуть.

А маску с его лица я, кстати, так и не сняла. Раз не хочет себя раскрывать – вмешиваться не стану. Хоть и очень хочется, любопытство прямо так и раздирает на части.

Дождь прекратился только под утро. Просыпаясь с мокрыми петухами (в нашем случае оборотничьим воем) я проверила гостя на живучесть – тепленький вроде, сопит в обе дырочки, во сне улыбается. Ну дите малое да и только! Так весь день и провалялся перебинтованный. Поить приходилось во время бредовых приступов – в эти моменты он хоть рот открывал да глотать мог.

Оборотень тем временем под окнами моими походил, что – то вынюхивал и на кусок мяса нарвался – таки кому-то не посчастливилось, и пропал потом, убежал по своим делам.

Сецех, кстати, из-за него и не спал всю ночь, так что хоть сейчас отсыпается в стойле.

За все то время, пока вор у меня в доме в сознание приходил, я успела несколько раз в город съездить за травами да едой и назад вернуться. Были у меня надежды, что пока я отсутствовала, он уже и в сознание пришел и дом мой оставил, да нет, все так спит…

Рубашку его, кстати, я тоже не выкинула – еще орать потом будет, что чужим имуществом распоряжаюсь… пусть и ходит тогда в чем мать родила! А я посмеюсь!

Потрогав лоб, вроде нормальной температуры, да кто ж знает, что для нас нормально – для них может уже и тот свет, я продолжила раскладывать траву на столе, на марлевую тряпочку, отбирать на пригодность листья и плоды. Дело не хитрое, от мамы знания достались вот и пригодились…

– а ты, я смотрю, совсем ненормальная… – с ненавистью прорычал вор.

– проснулся таки, гость милый, – с сарказмом выпалила я. Хотела еще добавить, но приступ кашля вора меня совсем напугал, – не двигайся и лежи. Еще не хватало мне тут трупа. Потом пойди, докажи, что не причастна. А ну лежать сказала!

Вор и не сопротивлялся совсем, только отвар выпил, что я приготовила и дальше спать лег.

И маску при этом все же снял.

– а ты симпатичный воришка, – удивилась я, убирая черную маску на дальний край, что бы случайно не смахнуть со стола.

– тебе, человеку, покуда знать? – прошипел вор, при этом выплевывая отвар, – это что еще за гадость? Отравить решила?

– конечно, с радостью! – всплеснула я руками, – делать мне больше нечего, как твое тело под деревцем закапывать. И так волчара всю ночь шуршал, да коня пугал, еще и ты его потеснишь.

– не волк это, дура…

– да знаю я…допивай, пока добрая, а то ведь насильно заставлю.

Допил. Заснул.

Я продолжила дальше травы перебирать, лицо его разглядывать.

И ведь действительно – интересный! Только серый рисунок с лица убрать, рога отрубить и хвост отрезать – ну почти человек, что тут скажешь… Очень высокий… Только глаза почему-то не розовые, как у других альбиносов, а серые…как сталь…

Солнце садилось, озаряя небо красными лучами, словно кровь на поле боя растеклась по бренной душе мира сего. Я поймала себя на мысли, что к домику скоро совсем привыкну, и место мне нравится – тихое, спокойное, хоть и оборотень водится, а чую нутром – не тронет.

Мне еще мама в детстве говорила – слушать, что сердце велит – оно не обманет и путь верный подскажет. Вот только пути этого не видно совсем… Что дальше делать? Муж нареченный сбежал или пропал, кто его знает, да даже если и вернется – а что дальше? Ни о каких чувствах и речи быть не может, только что злость да презрение… А я еще маленькой девочкой мечтала за муж за принца выйти, что подъедет он ко двору на коне белом, красивый такой, (принц, а не конь) да заберет к себе во владения. И детишек я нарожаю много, и будем мы счастливы. Вот только принц оказался рогатым, а конь далеко не белым…и вообще это кобыла была.

Книг в доме нормальных я не нашла. Все они на языке местном, мною не изученном. На слух то я их понимаю, благодаря барьеру, что их местные ученые создали, да толку то – шаг в сторону и все – ни слова, ни звука не понятно. Обучил бы кто, да и подойти не к кому – все слуги заняты, конюх отмахнулся, а принц так вообще сбежал со словами – девице не гоже грамоте обучаться, и так на словцо колкая, да еще всякой гадости нахватает, совсем житья не даст.

Воришка в кровати ворочался, все время бормотал что-то и разговаривал, Лиру звал, коли слух не подводит. Видать любит кого-то, а может сестра, а может вообще мужик – я в именах не разбираюсь пока. Очнулся, как стемнело. Глаза открыл, все ни как сфокусироваться не мог, головой из стороны в сторону вертел, пока меня не увидел. Все всматривался, разглядеть пытался, да с трудом, видимо. Как понял, кого видит перед собой, сразу и отшатнулся, зарычал гневно, гортанно так