ГУЛАГ (Главное управление лагерей), 1917-1960 - А. Кокурин

Позднее я обнаружил, что существует несколько комнат — лабораторий по добыванию водорода, такие комнаты были в 1-м лагерном пункте: кабинет оперуполномоченного и комната начальника КВЧ1 и цензора, в которых работали литовские специалисты.

Вход к ним был воспрещен даже мне — председателю лагерной комиссии. Затем, в одну из ночей, посетив баню 2-го лагерного пункта, я заметил возню у баррикады и, несмотря на запрет, я ясно увидел, что баррикады минируются.

4. На вопрос в комиссии к Слученкову и Келлеру, что это значит, они ответили: «Система обороны, товарищ военный. А секрет лишь известен только нам, и мы будем отвечать за последствия».

5. Чтобы обезопасить лагнаселение, которому не была известна работа по вооружению и минированию, а также в целях сообщения правительственной комиссии о наличии в лагере примитивного вооружения, я счел нужным обнародовать, а вам при встречах с правительственной комиссией открыто сообщал о вооружении, характере и назначении его с тем, чтобы вы ориентировались, и положении в лагере.

За подобные сообщения общим собраниям и вам я неоднократно подвергался угрозам расправы со мной за разоблачение тайны, но приняв на себя роль артиста и дипломата, я легко успокаивал Слученкова и Келлера, что делаю это с целью острастки и создания невозможности ввода вооруженных сил в лагерь.

6. Количество изготовленных финок, пистолетов, гранат и мин мне неизвестно. Такими данными располагает только руководство конспиративного центра — Слученков, Келлер и Кострицкий.

Я был обеспокоен только тем, чтобы не пострадали солдаты при возможном подходе к баррикадам, и строго предупреждал заключенных не применять никакого оружия, если в зону войдут солдаты и офицеры без применения огня.

С этой целью я послал письменное уведомление по штабам лагпунктов, в котором категорически запрещал избиение постовых молодчиками Слученкова и Келлера, подвергавшихся избиениям за плохое несение караульной службы.

7. С целью полного ознакомления вас и администрации лагеря с системой обороны внутри зон я лично сам провел рекогносцировку и проверку и, несмотря на категорический запрет пускать в зону кого-либо из военных или штатских, я с ответственностью для себя позволял ежедневно этот вход, о чем вам также известно.

Единственное, что не мог я сломить, это систему Глеба — сопровождать вошедших офицеров в зону, но здесь во многих случаях я старался пойти сам сопровождающим, ибо знал, зачем приходят и что интересует приходящих и старался создать им эти условия.

Ваши представители замечали, что сопровождающих я старался выделить из своей среды, но, узнав об этом, Слученков и Келлер или Виктор («Ус») с Иващенко немедленно заменяли таковых своими.

Организация пропаганды, система, цель и ее направленность

1. Как только в комиссию быт рекомендован и избран от конспиративного центра Кнопмус, он возглавил и создал отдел пропаганды, целью которого ставил:

а) связь с вольным населением посредством листовок;

б) создание внутрилагерной печати в виде бюллетеней и карикатурного окна;

в) системой радиопередачи внутризонного диапазона;

г) системой рупористов перед проемами;

д) системой выступления на собраниях заключенных;

е) путем призывов на стенах художественного оформления.

2. Целью такой пропаганды было ознакомить вольное население с положением в лагере и причинах невыхода заключенных на работу в связи с применением оружия непосредственно в зоне и жертвами [среди] заключенных, ответные радиопередачи на обращения [к] заключенным со стороны администрации лагеря и освещение результатов переговоров с правительственной комиссией, обращения через рупора к солдатам с просьбой не входить в зону и не стрелять в заключенных, которые ждут представителя ЦК КПСС.

3. В разбрасываемых листовках посредством змея обращались к населению с просьбой сообщить о положении в лагере в ЦК КПСС, приложив к письму одну из выброшенных листовок, или только послать листовку от заключенных.

4. Несмотря на ярое желание конспиративного центра националистов сделать пропаганду в угодном им стиле, лагерная комиссия и я лично предупредили Кнопмуса, что вся его деятельность не должна быть антисоветской, не должна быль оскорбительной и должна быль честной.

Нужно отдать должное, что ни в листовках, известных мне, ни в статьях бюллетеней, ни в призывах на стенах ничего не было антисоветского и все копии хранились для ознакомления представителя ЦК КПСС. Пропаганда не была конспиративной.

5. Больше всего меня беспокоила организованная двухсторонняя радиопередача — студия для сообщения о положении заключенных в лагере через эфир.

Как только мне стало известно, что возможна радиопередача в эфир с диапазоном действия передатчика до тысячи километров, я предупредил Кнопмуса и Кострицкого, что передатчик должен работать только в моем присутствии, если он действительно есть.

Заявляю совершенно ответственно, что не видал передатчика и не могу утверждать, работал ли он, если верить слухам и сообщениям работников радиостудии, то мне было сообщено, что передачи быгли по азбуке Морзе, по русскому и международному коду, что сообщения касались только положения в лагере и просьб заключенных сообщить об этом в ЦК КПСС, что якобы сообщения по радио были приняты Карагандой и Алма-Атой.

Так ли обстояло дело, утверждать не могу.

Подробности могут сказать Кнопмус и Кострицкий, которые были и дикторами, а Кострицкий был радиотехником и заведующим студией.

6. Фамилии работающих в редакции, радиостудии и со змеем известны Кноп-мусу, я же ничего не знаю, кроме имени Борис, пускающего змей.

Готовился воздушный шар для подъема лозунга с просьбой о приезде члена Президиума ЦК КПСС в лагерь и «Позор бериевскому произволу!». Но шар не быт изготовлен. Водород для него добывался.

7. О всем вышеизложенном я старался поставить в известность лагнаселение через официальные мои сообщения на собраниях и официальные уведомления вас и состав вашей комиссии при встречах, затем, чтобы вами были приняты возможные меры ограждения и т. п., за что чуть не поплатился жизнью.

Хозяйственные вопросы

1. Вся жизнь в лагере в течение всех 40 дней протекала нормально с точки зрения хозяйственного и коммунального быта. За всю эту деятельность отвечал сам я. Работа столовых, ларьков, буфетов, бань, прачечных, амбулаторий, лазаретов и бухгалтерии не прекращалась ни на один день.

Беспорядков не было. Все мои личные указания этим точкам исходили в виде просьб. Нарушений бухгалтерской отчетности не было. Продукты получались израсходовались в строгом порядке, установленном администрацией лагеря до событий 16–17/^-54 года.

За исключением того, что мною и комиссией было дано указание в соответствии с решением общих собраний заключенных о снижении пайкодачи до 0,500 граммов хлеба и 75-процентной закладки круп. Это имело место последние 10 дней с целью экономии продуктов.

Если это нарушение — я дал указание о продаже махорки из склада через ларьки в количестве 4000 пачек, а также запретил работу буфетов с целью передачи круп на котловое довольствие.

Было принято решение об использовании продуктов питания торготдела с переводом их на котловое довольствие на правах взаимности с последующим возвратом торготделу ОИС лагеря.

Обо всем этом я официально докладывал приходившим в зону начальнику отд[ела] снабжения лагеря и руководителю торготдела, администрации лагеря и вашему составу комиссии.

Все это делалось в результате отсутствия отдельных продуктов по линии планового снабжения — особенно круп и мяса. Нарушений в бухгалтерских проводках не было.

2. Ведя жестокую борьбу с попытками расхищения государственной собственности и воровством, я не могу не отметить имевших место в этом случае нарушений и подмен моих указаний со стороны Слученкова, Келлера и их конспирации.

В частности, мое указание об обмундировании части заключенных в летнюю одежду на общих основаниях через бухгалтерию было не выполнено. Выдача производилась по распоряжению Слученкова и Келлера не тому, кто имел на нее право, а тому, что яро сопротивлялся выходу на работу. В частности, большинству из украинских националистов они приказали пошить костюмы, а из готовых лагерных фондов выдавали вторые пары обмундирования.

3. Все пошивочные мастерские стали в руках конспиративного центра, и мне с трудом удалось закрыть их работу, переведя все машинки и сапожников только на ремонт общим порядком, установленным в лагере.

4. Без ведома комиссии и моего, как председателя, Слученков, Келлер, Кондратас, Ивашенко и Виктор («Ус») тайно изъяли личные вещи заключенных, вышедших за зону, и реквизировали их по своему усмотрению.