Неоконченные предания Нуменора и Средиземья - Джон Толкин

В отрывке, процитированном на стр. 370, есть упоминание о племени «дикарей», рыбаков и охотников, живших на берегах Энедвайта, родственных по языку и происхождению анориэнским друэдайн

303

Во ВК один раз упоминается название «уозы» («Woses»): Эльфхельм говорит Мериадоку Брендибаку: «Это голоса уозов, лесных дикарей». «Wose» — это модернизация (форма, которую это слово имело бы в современном английском языке, если бы оно сохранилось) англосаксонского «уаза» (wasa), встречающегося только в сложном слове wudu-wasa, «лесной дикарь» (Саэрос, эльф из Дориата, обозвал Турина «wood–wose», см. выше, стр. 80–81). Это слово долго сохранялось в английском языке, и наконец превратилось в «wood–house» — «лесной дом»). В одном месте упоминается слово, которое употребляли рохиррим на самом деле: «рог», мн.ч. «рогин»; «уоз» — это английский перевод этого слова.

По–видимому, название «Pukel (Здесь переводится как «бес». — (прим. перев.)» (снова перевод: англосаксонское «puca» — «гоблин, демон», родственное слову «puca», от которого произошло имя «Пак») употреблялось в Рохане только для обозначения статуй в Дунхарроу.

304

Английское wizard — от слова wise, «мудрый». — (прим. перев.)

305

В «Двух твердынях» (III, 8) сказано, что «многие считали Сарумана главой волшебников», а на Совете Эльронда («Братство Кольца», II, 2) Гэндальф прямо говорит: «Саруман Белый — величайший в нашем ордене».

306

Другой вариант того, что сказал Кирдан Гэндальфу, вручая ему в Серых Гаванях Кольцо Огня, приводится в главе «О Кольцах Власти» («Сильмариллион», стр. 338). Почти с теми же словами обращается Кирдан к Гэндальфу и в приложении B к ВК (в кратком введении к «Повести лет» Третьей эпохи).

307

В письме, датированном 1958 г., отец писал, что он ничего толком не знает о «двух остальных», поскольку они не связаны с историей северо-запада Средиземья. «Я полагаю, — писал он, — что они отправились посланцами в отдаленные края, на Юг и на Восток, за пределы тех мест, на которые распространялось влияние нуменорцев, чем-то вроде миссионеров в земли, захваченные врагом. Многого ли они сумели добиться, мне неизвестно; но я боюсь, что они пали, как и Саруман, хотя, несомненно, это произошло иначе, чем с ним; и я подозреваю, что именно они были основателями тайных культов и „магических“ традиций, переживших падение Саурона».

308

В очень позднем примечании, касающемся имен истари, о Радагасте говорится, что это имя происходит из наречия людей, живущих в Долинах Андуина, и что «теперь трудно точно установить его смысл». В «Братстве Кольца», II, 3 говорится, что Росгобель, «давнее жилище Радагаста», располагалось «в лесу между Карроком и Старой Лесной дорогой».

309

На самом деле, судя по упоминанию об Олорине в «Валаквенте» («Сильмариллион», стр. 18-19), представляется очевидным, что истари — майяр, поскольку Олорин — это и есть Гэндальф.

310

Видимо, Курумо — это квенийское имя Сарумана. Оно нигде больше не встречается. Курунир — синдарская форма этого имени. «Саруман», имя, которым его звали люди Севера, содержит англосаксонское слово зеаги, заги — «умение, хитрость, коварство». «Айвендиль», должно быть, означает «любящий птиц»; ср. «Линаэвен» — «птичье озеро», расположенное в Неврасте (см. приложение к «Сильмариллиону», раздел лип (I)). Что касается значения имени «Радагаст» — см. стр. 390 и прим. 4. Имя «Палландо», несмотря на написание, возможно, содержит основу раlаn — «вдаль», встречающуюся также в словах «палантир» и «Паларран» — «Далекостранствующий» (название корабля Алдариона).

311

В письме, написанном в 1956 г., отец говорит, что «в ВК практически не встречается упоминаний о том, чего не существует на самом деле, на том же уровне бытия, что и прочие события романа (т.е. на уровне вторичной или „со–творческой“ реальности)», и в примечании к этой фразе добавляет: «Кошки королевы Берутиэли и имена двух остальных магов (пятеро минус Саруман, Гэндальф и Радагаст) — вот и все, что мне удалось припомнить». (В Мории Арагорн говорит о Гэндальфе, что «Он и в могильной темноте отыщет дорогу домой вернее кошек королевы Берутиэли» («Братство Кольца», II, 4).

Но, однако, на самом деле история королевы Берутиэли все же существует, хотя и в самом что ни на есть черновом наброске, часть которого совершенно неразборчива. Берутиэль была злой, замкнутой, нелюбящей и нелюбимой женой Тараннона, двенадцатого короля Гондора (830–913 годы Третьей эпохи), первого из «Морских королей», который принял корону под именем Фаластур, Владыка побережий, и был первым бездетным королем (ВК, приложение A, I, II и IV). Берутиэль жила в Осгилиате, в Королевском дворце. Она ненавидела шум и запах моря и дом, построенный Таранноном под Пеларгиром — дом этот «стоял на арках, опоры которых были погружены в широко разлившиеся воды Этир–Андуина». Она ненавидела все искусные изделия, яркие краски и изящные украшения; одевалась она исключительно в черное с серебром и жила в пустых покоях, а сады ее дома в Осгилиате были заполнены странными извращенными скульптурами, стоявшими среди тисов и кипарисов. У королевы было девять черных кошек и одна белая — ее рабыни, с которыми она разговаривала или читала их воспоминания, и которых посылала вынюхивать все темные тайны Гондора, так что королеве было известно немало таких вещей, «которые люди сильнее всего желают скрыть». А белую кошку она отправляла следить за черными, и мучала их. Ни один человек в Гондоре не решился бы тронуть их — все боялись этих кошек, и лишь посылали проклятия им вслед. Далее единственная имеющаяся рукопись становится полностью неразборчивой — за исключением конца, где говорится, что имя Берутиэли было вычеркнуто из «Книги королей» («но память людская хранится не только в книгах, и кошки королевы Берутиэли навсегда вошли в поговорку»), и что король Тараннон велел посадить королеву на корабль вместе с ее кошками и пустил этот корабль по воле волн, когда дул северный ветер. Последний раз этот корабль видели, когда он, освещенный серпом луны, проплывал мимо Умбара. Одна кошка сидела на верхушке мачты, а вторая — на носу корабля, словно изваяние

312

Здесь идет речь о так называемом Втором Пророчестве Мандоса, которое не упоминается в «Сильмариллионе». Разъяснять его здесь не представляется возможным, поскольку для этого пришлось бы углубиться в историю мифологии и ее связь с опубликованной версией