Быть никем. Теория самомоделирования субъективности - Томас Метцингер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как известно всем опытным люцидным сновидцам, фиксация визуальных объектов является надежным методом завершения люцидного сна. Интересно, что между ПСМ и бессознательной функциональной Я-моделью, как во сне, так и в люцидном сновидении, существует устойчивое соответствие в плане движений глаз и направления взгляда: Если субъект в люцидном сне добровольно подавляет движения глаз, представленные в PSM, это также изменяет важное функциональное свойство мозга, прерывая быстрые движения глаз, которые являются одним из самых надежных "функциональных коррелятов" сновидения. Другими словами, если - что представляется парадигмальным примером нисходящей причинности - вы подавляете феноменальные движения глаз в люцидном сне, вы подавляете движения глаз и в сновидящем физическом теле, заставляя его проснуться, то есть перейти в другое глобальное состояние моделирования реальности.
Легко понять, что люцидные сны - это субъективные состояния с точки зрения полностью развитой перспективы первого лица. Однако с философской точки зрения, в частности, феноменальная интерсубъективность в сновидениях представляет собой еще более захватывающее явление. Обладают ли сновидческие фигуры, встречающиеся во время люцидного сна, собственной феноменальной идентичностью? Являются ли они личностями? Немецкий исследователь сновидений Пауль Толи сообщает о следующем эпизоде:
. . . Я коротко оглянулся. Человек, преследовавший меня, не был похож на обычного человека; он был высок, как великан, и напоминал мне Рюбецаля [в немецких легендах - горный дух]. Теперь мне стало совершенно ясно, что я нахожусь во сне, и с чувством огромного облегчения я продолжил бежать. Затем мне вдруг пришло в голову, что я не обязан бежать, а могу сделать что-то еще. Я вспомнил о своем плане поговорить с другими людьми во время сна. Поэтому я прекратил бег, повернулся и позволил преследователю приблизиться ко мне. Затем я спросил его, чего, собственно, он хочет. Его ответ был таким: "Откуда мне знать?! В конце концов, это ваш сон, и, кроме того, вы изучали психологию, а не я..." (Tholey 1987, p. 97; перевод с английского Т.М.)
Для философов, конечно, очень интересно вовлечь персонажей сновидений, встреченных во время люцидного сна, в фундаментальные эпистемологические дебаты. Например, может быть интересно спросить их, являются ли они - с их собственной "точки зрения" - самостоятельными личностями, или же они лишь "виртуальные машины", реализованные подмножеством состояний мозга сновидца (ср. соответствующие возможности в непрямой коммуникации между личностью хозяина и альтер, или терапевтом, для DID; см. также Dennett 1998, p. 57). Предположим следующее: В люцидном сне вы сталкиваетесь с научным сообществом. Его члены очень заинтересованы в том, чтобы убедить вас в фундаментальной ложности ваших собственных онтологических предположений относительно реальности сновидения, которую вы разделяете. Допустимо ли принимать интерсубъективную проверку научных гипотез во сне и персонажами сновидения? Являются ли научные сообщества государственно-специфическими образованиями (см. Tart 1972b)? Может быть, в этой сновидческой реальности действуют совершенно иные законы природы, или все ее члены являются сторонниками странной философской теории под названием "элиминативный феноменализм", согласно которой физических объектов, а тем более мозга сновидца, никогда не существовало. Как вы, как рациональный философский психонавт, воплотившийся в их реальности, можете доказать им, что, скажем, отдельные термины лучших теорий физики сновидений на самом деле относятся лишь к определенным содержательным свойствам феноменальной ментальной модели, активируемой мозгом, который вы обычно предпочитаете называть "своим"? Прервав процесс генерации и проверки гипотез в реальности люцидного сновидения (например, воскликнув "Я покажу вам, кто истинный субъект!", сердито зафиксировав собственные руки и проснувшись), вы никому ничего не доказали в самом буквальном смысле, и никакого роста знаний на самом деле не достигли. Или нет? Надеюсь, читатели простят меня за то, что сейчас я не буду углубляться в эти вопросы. Давайте рассмотрим последний конкретный случай, а затем быстро перейдем к репрезентационистскому и функционалистскому анализу люцидных снов. Одним из важнейших факторов вызывания люцидных сновидений является сохранение критического отношения к феноменальной реальности в целом. Это отчет молодой женщины о первом в ее жизни люцидном сне:
. . . Я встречаю К., который уже является люцидным сновидцем, в туалете в театре. Я думаю: "Этот парень появился как раз в нужное время!" Я уже давно на него злюсь. Вот уже много недель я тщательно выполняю упражнения, но у меня не было ни одного люцидного сна. Даже очень маленького, очень короткого! "Вы дали мне совершенно неправильные инструкции!" - жалуюсь я ему. Я близок к нервному срыву. И к черту все, теперь я даже впадаю в ярость: "Все это ложь! Такого вообще не существует! Люцидные сновидения! Ха! Вы не сможете меня обмануть! Это конец! Я больше не позволю вам обращаться со мной как с идиотом! Не с тобой, в частности!"
К. никак не реагирует. Он стоит перед зеркалом, нежно поглаживая бороду. Я так злюсь, что теряю контроль над собой и фактически бью его по затылку. Смеясь, К. поворачивается и смотрит мне прямо в глаза. "Почему он смеется?" - коротко думаю я, а потом он просто проходит мимо меня и направляется прямо к зеркалу. В ярости я кричу и бросаю в него кусок мыла, но промахиваюсь. При этом я был в такой ярости, что просто не проверил, что такие вещи, конечно же, случаются только во сне. "Не теряй мужества, детка!", - говорит он, все еще смеясь. "Ты все узнаешь". Он разворачивается и исчезает.
Я чуть не взорвалась! Вдруг дверь позади меня открывается, и входит К. вместе с другим парнем. Они крепко держатся друг за друга! Оба фривольно ухмыляются. Я быстро склоняюсь и тянусь за мылом, так как у меня внезапно начинает кружиться голова. "Этого просто не может быть", - думаю я, поднимаясь на ноги и видя, что они оба стоят так. "Этот парень
