Тот самый сантехник. Трилогия (СИ) - Мазур Степан Александрович

Дверь стояла распахнутой.

«Там, наверное, снова потолку пиздец», – подсказал внутренний голос.

Боря уже хотел выше подниматься и со Стасяном поговорить, но вместо этого в квартиру вдруг зашёл. Потолок-то на этот раз уже не держит воду. Ведро подставить надо. Дырка пробита. А кем пробита? Им.

«Может я в правду пиздабол?» – невольно подумал Боря, подтачиваемый неизвестно откуда взявшимся червём сомнений.

Вот и этой деве вроде ремонт обещал сам сделать, а теперь уже и не ясно, кому что делать. Внутреннее с внешним в противоречия вошли, да так и закусились, ожидая пока первым противник сдохнет.

А враг-то кто?

* * *

– Лё папа! Вы не выносимы! – на французский манер ответила Лида майору Гусману, пока УАЗик тёмно-зелёного цвета притормаживал у подъезда. – Ваше повышение не даёт вам права вмешиваться в личную жизнь!

– Отставить разговорчики! – заявил довольный розовощёкий майор в очках и с длиной шеей, смахнул с обновлённого погона поверх зимнего обмундирования пылинку и протянул водителю пятихатку на чай на радостях от давно заслуженного повышения. – В Питер жить поедем, дура. Как люди будем оба два. У питерских сейчас вся сила. А сила в чём? Сила в правде. А чтобы с правдой бабуйни какой не приключилось, надо на балтийце чтобы ты женилась!

– Да ни в жизнь! – заартачилась Лида. Но так только она сама этот процесс называла. Как по мнению Гусмана, так дочка просто выебывалась. Но кто его когда спрашивал? Однако, она стояла на своё. И стянув губки, заявила. – Мне и тут хорошо!

– Молчать, дурында, – первым вылез из служебной машины Гусман, но пока машину ту обходил, чтобы дверь дочери открыть, та первой к подъезду. – Такого морячка там себе найдёшь, закачаешься! – крикнул он вслед, быстро настигая широкими шагами.

Пока она делает раз-два-три, он делает раз-два. И потом всегда нагонит. Родитель настороже.

– Папа, остыньте! – открыла дверь домофона Лида и шмыгнула к лифту.

– Балтийцы знаешь какие? – не унимался отец и единственный родитель. От того прославленный в последние девятнадцать лет гиперопекой и гастритом. – Они никогда не ошибаются. А если ошибаются, то не обижаются, а сразу мстят! – тут он хмыкнул и лифт вызвав, добавил украдкой. – Не путать с прибалтами. Прибалты всё по жизни проебалты. Кроме гонора и самомнения. Но кто о них вспомнит через сорок лет? Вымрут или растворятся, как кельты. Как там это… ассимилируются!

– Лё папа! – снова возмутилась дочь, хотя вроде бы давно могла принять отцовскую градацию, где были «наши» и «не наши». – Вот вам всё вам шуточки, а мне жизнь надо строить!

– А чего не строишь? – изобразил удивление Гусман. – Как не загляну, ревёшь только.

– Ну, во-первых, книга была хорошая. Ее каждый день я Тургенева перечитываю, да и семь мне было, – припомнила Лида. – А, во-вторых, не ваше дело, папенька! Я уже взрослая и сама решаю где и когда мне плакать. А жить – тем более. Оставьте меня в покое. Вы отец или деспот, в конце концов и наконец-то конец?

Лифт остановился на их этаже. Гусман едва выпустил первой девушку по этикету, как тут же настиг и за спину себе подвинул.

Дверь была открыта!

– Тихо, Лидок… – прошептал он и шапку ей вручил. – Кажись, грабят. Щас я им по ебальничкам то и отвешаю с апперкота. Без сдачи.

– Папа… – только и прошептала дочь.

– Цыц!

Зачем-то принявшись широко шагать и перекатываясь с пятки на носок, что было довольно нелегко в служебно-обмундировочных сапогах, Гусман ремень с пояса стянул и на правой руке обмотал бляшкой наружу.

За кастет если и не сойдёт, то вмятин на лице прибавит. Судить его всё равно только военным судом будут. Так что если кого в расход и пустит, то только в целях самообороны. Ну или для профилактики. Не умные совсем, раз на служебную квартиру полезли. Зря он что ли на неё ипотеку берёт и ремонт уже сделал?

Зашёл Гусман в зал, а там мужик с ведром стоит и ссыт в него. От удивления майор даже очки протёр. Не с мороза не очень-то контраста прибавляют.

Оказалось, что не ссыт, а струю ловит. Потолочную. А сам с задумчивым видом на люстру сползающую пялится. Отключать, мол свет, или уже по боку?

– Боря! – вдруг раздалось за спиной отца майора. – Ты чего тут делаешь?

Сантехник повернулся, едва ведро не перевернув от удивления. Обронил сухо:

– Да вот… спасаю. Как могу.

– Ты как сюда попал?! – воскликнул Гусман сразу строго.

Боря нос почесал, плечами развёл. Ну терять то уже нечего, ответил:

– Соседка впустила.

– Ленка что ли? – добавила Лида и папу за руку подхватив, протараторила. – Ну что ты стоишь? Неси вёдра, тазик, помогай. Не видишь, что ли, человек квартиру спасает? Мы же с ней выручаем друг друга. То она мне собаку оставит, то я ей… цветы поливаю.

– Ага, – добавил Глобальный тускло и без особого желания продолжать выяснения отношений. - Батарею на верхнем этаже оторвало. Сейчас приварю. Но там-то уже не живёт никто. Я стояк перекрыл, но думаю, ваша квартира больше всего пострадает. Вот и… сюда.

Гусман хмыкнул, бушлат скинул, но ведро подхватил и в туалет понёс смывать. А затем в ванной завис, глядя на тазик в упор, но без подсказки его не замечая.

Лида только к Боре приблизилась, ногтями в руку впилась и на шёпот перешла:

– Боря, чёрт бы тебя побрал! Ты что тут забыл? Я не давала никогда Ленке ключей!

Он кивнул, не зная ответа. Устал врать и выкручиваться. В первую очередь, конечно, окно на место поставил. Если открывать до зимы не будут, то не заметят, что запорный механизм с корнями вырвало. При случае заменит, конечно.

– Я… просто хочу всё сделать правильно, – устало ответил сантехник, поставил перед ней второе ведро и в глаза заглянул. – Можно я тебе контейнеры занесу и обо всём поговорим вечером?

– Ага… поговорим, – ответила она, отвернувшись к струе. – Поговорили уже… Убирайся, пока полицию не вызвала.

В проёме отец возник. С тазиком и озадаченным видом. Застыл, глядя на обоих.

– Всё нормально?

Дочь на потолок показала:

– Да какой там нормально? Не видишь, что ли? Ка-та-стро-фа!

– Ну… сделаем, – ответил тот. – Хотя… пускай уже другие делают, а?

Боря только рядом прошёл и по коридору удалился. Рад бы на закат уйти, да только на верхний этаж пока получается. Стасяна забрать.

Майор ему вслед задумчиво посмотрел, буркнул:

– Такое ощущение, что я где-то его уже видел.

Но додумать не дали. Вручив папе ведра и тазик поставив сторожить над потоком, Лида, однако, следом за Борей побежала. И даже по лестнице поднялась наполовину. А как на вторую половину начала подниматься, застыла.

Перед ней стояла блондинка на площадке. Мало того, что в пальто, так ещё и Борю за руку подхватила и давай ему выговаривать:

– Борис! Что случилось? Я так переживала!

И к руке, главное, прижимается, прижимается так. И акцент её лучше. Может так же и оргазмы не имитирует совсем. Но что больше всего добило девушку, так это то, что волосы у неё – мокрые. А раз в квартире выше никто не живёт. Значит… с собой привёл!

Женская интуиция сработала тут же мгновенно, за ревность зацепилась. Глаза разом намокли. Какая теперь разница, лазит по её квартире или нет? Может, сюрприз хотел сделать. Но бабу то зачем третьей приводить!

Так и не добежав до Глобального, Лида развернулась тихо и домой пошла.

Прав отец. Лучше в Питер податься. Пропади этот чёртов сибирский городок пропадом. Что она себе, сантехника питерского не найдёт что ли? А как найдёт, так служить отправит. На Балтику.

Глава 27 - Там, где все великие

Взволнованные реплики Кристины пришлось выслушать ещё на площадке, успокоить удалось уже в квартире, а реабилитировать – лишь на кухне. В частности, запарить ей чая из бабкиных запасов. И оставить досыхать в помещении с феном наедине в целом.

«Просушится как следует, а дальше хоть трава не расти», – прикинул внутренний голос: «Очень просто завести женщину, а что с ней дальше делать – инструкции не прилагаются».