Тот самый сантехник. Трилогия (СИ) - Мазур Степан Александрович

Осознав, что электричество тоже можно жечь сколько влезет – всё равно до майнеров далеко! – Кристина вдруг повеселела. А как Стасян на кухню чемодан из ванной вернул, так заулыбалась даже.

Из недр его вдруг разом зарядки повылезали и гаджеты на стол рядом легли: полный набор от телефона до планшета, включая умные часы, кольцо с чипом и сережку с тревожным маячком, которая почему-то отказалась работать, едва пересекла границу ФРГ. Видимо, в остальной части мира, людям помощь особо и не требовалась.

Набор, однако, впечатлял. Но если раньше тот набор «яблочный» был, то теперь на андроид перешла семья Мергенштольцев. А яблоки пусть себе американцы покупают. Им ближе, пусть давно и не могут точно сказать, чем новая модель отличается от предыдущей по своей сути.

Ей бабушка рассказывала, что мир изменился, когда чёрно-белые телевизоры сменили цветные. Тогда хотя бы ясно было в чём различие. А потом всё как-то быстрее завертелось.

Мир не стоит на месте и меняется так быстро, что никто уже не замечает мельтешения. А вот чайник – стоит. Стоит и греется чайник. Радуется тому дева светловолосая, улыбается, глядя на него. А чему лыбится – не ясно мужикам.

Будь у Глобального побольше времени, он бы услышал, что впервые подмышки и ноги побрила за квартал. Перед ней жизнь другими красками заиграла. А если бы рано не дёрнули, то чего доброго бы, и интимную причёску сделала. Куст в стрелочку превратив или в треугольник обозначив. Хоть зеркальце запотело, хоть всё на ощупь, но может же!

Потому что – возможность есть.

Но Боря спешил и до деталей всех этих женско-блаженных не разменивался. Он больше думал над тем, где бы бантики взять на контейнеры разноцветные, шарики всякие красивые с принтами «прости», да и вообще размышлял сколько цветов в те контейнеры влезет, если хотя бы лепестками загрузить под завязку – то есть под самую крышку напихать, разом показав, что не жалко.

Всё-таки замирится и одним проникновением в квартиру может и меньше получиться. Им бы и из этой слинять, да как весь подъезд без отопления оставить? Доделывать надо, хоть и опасно.

«Да и Кристинка причём? Её не посадят. Не знает она ничего», – прикинул внутренний голос: «А пока не знает – хорошо даже. Позаботимся о ней. И лучше – пораньше начать, пока правда жёсткая не открылась».

Сантехник прекрасно помнил, что сколько бы не воевали с немцами, с немками-то всегда дружили. Последнее дело – обижать гостью.

Но как одну дома оставить?

«Но не с собой же её теперь брать на мороз сырую! Одежда у неё без зимних свойств теплозащиты», – разъяснил внутренний голос свой довод: «Поэтому проще на стуле на кухне оставить сидеть, чем уши отправить промораживать насквозь на ветру под мокрые волосы. Пусть себе сидит, сушится. Забрать успеем. Куда она отсюда денется без знаний местности?».

Шлёпая по мокрому полу на входе, Боря ещё раз заверил натуральную блондинку что вернётся через полчаса и всё-все исправит. Только крановщика с собой прихватит, чтобы баллон тащил. Одному не сподручно. А как вернутся, они обо всё и поговорят сразу до кучи.

Куда торопиться?

А она и рада, лишь – снова улыбается. Словно светится даже. Волосы уже не лоснятся салом в конском хвосте, а распущены и даже немного вьются. Самое время плойкой выпрямлять. Ну а что жопа больше не чешется, так за это отдельное спасибо. Но кто о том в слух говорить будет?

Боря присмотрелся даже. Вот другой человек теперь! Мокрый, но мягкий, подобревший. А самое приятное, что пальто на халат сменила. И пахнет от неё теперь шапмунькой с ванилью, а не застарелой шанелью неопределённого номера.

Чистому человеку духи не обязательны.

Вдохнув полной грудью приятный аромат пырея и чертополоха из запасов бабки на полке банной, Боря бочком-бочком на улицу двинул. Надо уходить, пока о телефоне не напомнили. Теперь зарядить может и позвонить Олафу. Да знать бы ещё где тот гад затихарился.

«Рано ещё мужу звонить. На том свете может дозвон не работает», – напомнил внутренний голос: «С одним бы делом земным разобраться напоследок. Начальник уже уволил, наверняка. Так что будем считать, что с последним официальным объектом под рукой заканчиваем и на покой следуем без уважительной».

Боря вздохнул. Тяжко, конечно, что уволили. Ну да ничего, справится. Не за горами повышение квалификации.

А дева продолжала улыбаться. Кристина и не думала напоминать ему о внешнем мире. Расслабилась дама. Блаженное тепло разливалось по её телу. Всё-таки хорошо, когда отопление в доме безлимитное, ещё и со эффектом турецкого хамама по комнатам, когда балкон открывают.

Открывали часто, пока к стеклу выбитому в деревянной раме примерялись, на лёд намёрзший, снова растаявший и снова подмёрзший, смотрели. Делов – выше крыши. Заметать ещё следы и заметать.

– Я скоро, – наконец, заявил снова Боря и дверь прикрыл.

Замков не слышно.

Закроешь, потом себе дороже будет. Да и кому она тут нужна?

Ещё сотни мыслей кружились в мужской голове, среди них куча нужных, нет-нет, да мелькали странные. Вроде зачем слону четыре колена или почему реперы считаются певцами, если читают, а не поют тексты? Пусть считаются читателями.

Но думать – это одно. Да действовать надо. Самый разгар дня, а не сделано и половина от задуманного.

Пробежавшись по лестнице, в джип Глобальный запрыгнул и за сварочным аппаратом поехал к микроавтобусу. А по пути в банк забежал и с паспортом уже как человек купюры сменял, пока Стасян в окно смотрел, да не на дорогу, а куда-то под небо.

С купюрами в кошельке жизнь сразу лучше стала, веселее. В магазин заскочили, набрали продуктов четыре пакета, чтобы отметить как следует прилёт немки.

Попутно Боря на кассе «котлету» Стасяну отгрузил, чтобы вёл себя увереннее. А то грустный какой-то.

Но – не сработало. Ходит, как в воду опущенный. А зима, заболеет же!

– Стасян, заебал. Что случилось? – не выдержал кореш напряжённого молчания.

Лучше сразу насчёт Дашки поговорить, разобраться по ходу, чем молчать и тянуть волыну.

– Боря, я же влюбился, – объяснил тот, пакеты в автомобиль пихая. На деньги он даже не взглянул, сразу сунув в карман. Что дали, что нет.

Крановщик в этот момент выше этих условностей был. Словно решил жить как птица – свободным от меркантильного, но с духовными расправленными крыльями.

«Сразу видно, раз ебало недовольное у рабочего человека при виде купюр в своей ладони, значит, душа болит», – объяснил внутренний голос Борису.

А тот и спорить не стал. Попёрло у Глобального!

Едва к микроавтобусу подъехали, как тот не только сигнализацией все двери открыл, но ещё и мотор завёл.

Сам!

Боря обошёл вокруг в удивлении даже. Всё на месте до последнего колеса и зеркала бокового. Как откопал, так и стоит. Отогрелся на солнце только, ещё и снега на нём почти нет. Новую порцию пурги – ветром сдуло.

Обрадовался Боря, Стасяна без опасений за руль усадил, подбодрил:

– Стаян, ты давай, хернёй не страдай. На Дашке свет клином не сошёлся. Сейчас тачку перегоним и в дурку твою рванём. Плюс-минус пятнадцать минут погоды не сделают. А там видно будет.

Вздохнул крановщик тяжко, да не стал ничего объяснять. Просто как глаза закроет, так чмоканье слышит. И в ушах одно и то же имя повсюду слышится. А на губах одно лишь имя – Глория.

Суть да дело, поехали мини-караваном в дальний гараж отцовский, чтобы на зиму рабочий автомобиль консервировать. Гораздо проще дорога до гаража стала. Раскатали грузовики у остановки, да уплотнили мужики на своих легковушках кто как.

Без машины в городе какая жизнь?

Пока перегоняли автомобиль, таймер сдвинулся. Боря рассчитывал вернуться в квартиру к Кристине уже не через полчаса, а через часик, но если ещё в дурку заезжать, то это ещё полчаса.

Ну да ничего не поделаешь. Стасян рядом опять грустный сидит. Молчит. Так в молчании до самого заведения для душевно больных и морально выздоравливающих и добрались.