От легенды до легенды (сборник) - Алексей Мороз

— Пусть… — выдыхает она последние в жизни слова. — С тобой…

Юноша стискивает зубы и, подняв голову, молча глядит на скачущих к нему всадников.

Глядит на свою смерть.

В пышно украшенном зале дворца идет пир.

Гости не сводят восхищенных глаз с танцовщицы. Покрывало бьется, словно крыло: не женщина, а подбитая птица кружит по залу. Она прекрасна и трагична так, что перехватывает горло от волнения.

На самом конце длинного стола сидит девушка в пестром наряде. Глаза ее горят завистью и злобой.

— Мне никогда не танцевать как она… — шепчет девушка.

Поколебавшись, она бросает черную бусинку в стоящий на столе бокал.

Танцовщица, завершив круг по залу, садится рядом с девушкой в пестром.

— Ну, как я сплясала? — весело спрашивает она, берет бокал и жадно пьет.

Глаза ее расширяются, она пытается встать — и падает мертвой.

Тесное ущелье меж скал. Могучий воин бесстрашно преградил путь большому отряду. Уже несколько противников легло мертвыми у ног героя. Его боевой топор без устали вновь и вновь взмывает над головой — и обрушивается, круша вражьи шлемы и доспехи.

Стоящий поодаль от схватки командир отряда окликает воина:

— Опомнись, ты же обречен! Ждешь подмоги? Она не придет. Пропусти нас — и останешься жив.

Грозный хохот воина эхом дробится по ущелью. Враги отступают на несколько шагов — так страшит их это неистовое веселье.

— Нет подмоги? — смеется воин. — А скалы, что стоят со мной плечом к плечу? Они не дают вашей своре навалиться на меня разом! Моя земля защищает меня. Убирайтесь вон, чужеземные псы!

Командир отряда гневно простирает руку:

— Убейте его!

С новой злобой иноземцы кидаются в бой — и вот уже чей-то кривой клинок находит щель в доспехах воина…

Гусиное перо рвет бумагу, яростно зачеркивая строку.

Голос:

— Не дам! Не позволю! Это мои герои! Я перепишу…

Второй голос — негромкий, скучающий:

— Ничего ты не перепишешь.

За столом сидит старый Автор. Рядом стоит Незнакомец в сером: зыбкая фигура, человек-марево. Черты его лица нельзя разглядеть, а порой на миг кажется, что на нем маска палача. Единственное, что выглядит реальным, — это меч в его руке. Огромный, тусклый, явно очень тяжелый.

— Ты ничего не перепишешь, — равнодушно говорит Незнакомец. — Твоя книга уже закончена.

— Я был молод, когда писал ее. Мир казался мне беспощадно жестоким. Теперь, прожив столько лет, я знаю, что жизнь добра, а люди милосердны.

— Это не имеет значения. Ты придумал мир? Он есть. Ты придумал героев? Они прожили и закончили жизнь так, как начертал им ты.

— Но я не хочу, чтобы гибли любовь, талант, отвага! И… и эти люди дороги мне.

— Поздно. Пиши, если хочешь, но твои строки будут фальшивы и мертвы.

— Неужели нельзя влить в них жизнь?

— Можно. Но это будет твоя жизнь, а у тебя ее не много осталось. Отдаешь?

Автор колеблется лишь несколько мгновений.

— Забирай!

Юноша протягивает к любимой руку.

— Идем же! — молит он.

— Не могу, боюсь… — говорит она, чуть не плача.

Юноша ободряюще улыбается:

— Я ведь обещал носить тебя на руках…

Он подхватывает подругу на руки и ступает на мост. Она закрывает глаза и прижимается к его груди.

Подскакавшие к мосту всадники, опустив луки, потрясенно глядят вслед юноше, несущему по узкому мосту свою любовь.

Поколебавшись, девушка в пестром бросает черную бусинку в стоящий на столе бокал.

Танец продолжается. В центре зала бьется подбитая птица, сражается за свою жизнь. Гости потрясенно замерли.

В глазах девушки в пестром вспыхивает озарение.

— Этот танец все равно не отпустит меня, — шепчет девушка. — Даже если она умрет — этот танец будет со мной. Всегда. До последних дней.

Танцовщица, завершив круг по залу, садится рядом с девушкой в пестром.

— Ну, как я сплясала? — весело спрашивает она и протягивает руку к бокалу.

Одновременно с нею к бокалу протягивает руку девушка в пестром. Их пальцы сталкиваются, бокал опрокидывается, вино растекается по столу.

— Ты это нарочно! — надувает губки танцовщица и оборачивается к смеющимся соседям по столу: — Эй, кто угостит меня вином?

— Вперед! — каркает командир чужеземного отряда. — Путь свободен!..

Но торжественная фраза застревает у него в горле.

Воин, только что казавшийся мертвым, поднимается на ноги. Его доспехи в крови, своей и чужой, но глаза горят неукротимо и дерзко.

— Вон отсюда! — вновь говорит воин опешившим врагам.

И, словно подхватив эти слова, вдали поет боевой рог. Идет подмога!

Остатки вражеского отряда обращаются в бегство. Израненный воин, опираясь на боевой топор, хохочет им вслед, а горы подхватывают его смех, несут навстречу звукам рога, который трубит все ближе, ближе…

Автор кладет перо. Глаза его полны слез.

— За все надо платить, — холодно говорит Незнакомец в сером.

Меч взмывает по дуге — и обрушивается на Автора.

Палец бьет по кнопке «Delete», яростно удаляя выделенный фрагмент текста.

Голос:

— Не дам! Не позволю! Это мой герой! Если для него жизнь и творчество равны… наверное, это бессмертие!

Меч взмывает по дуге — и обрушивается на щит, который в последний миг успевает подставить воин, заслонивший Автора.

— Вон отсюда! — бросает воин Незнакомцу так же весело и грозно, как приказывал чужеземцам в ущелье.

Автор мешком оседает на пол. Его подхватывает юноша, не дает упасть. Оба, не отводя глаз, смотрят, как тает, исчезает Незнакомец в сером.

Над Автором склоняется танцовщица, утирает его лицо краем покрывала.

Подруга юноши несет для Автора в ладонях воду от ручья…

От ручья?

Автор оглядывается.

Ни стола, ни стен…

Шумят листвой деревья на опушке леса. Задорно журчит ручей. Солнце щедро рассыпало по полю лучи. И рассекает это поле дорога — словно зовет Автора в путь, в любые дали, через весь мир.

Через весь созданный им мир…

Примечания

1

Местное прозвище панцирной пехоты, «подобной крепостным башням».

2

Кириа (новогреч.) — госпожа, обращение к уважаемой пожилой женщине, бабушке.

3

Базилевс (обычно переводится как «царь») — наследственный монарх в Древней Греции, правивший одним или несколькими городами (не всей страной).

4

Де симфоно (новогреч.) — я не согласен.

5

Агапиты фили (новогреч.) — дорогие друзья.

6

Эфхаристо (новогреч.) — спасибо.

7

Архонт — в древнегреческом городе-государстве высшее должностное лицо, соправитель базилевса. Обычно назначались (выбирались) на установленный срок или пожизненно.

8

Не к добру это. Быть беде (здесь и далее — перевод с серб.). Ударения в сербском языке ставятся, как правило, на первый слог, в длинных словах — на второй.

9

В качестве эпиграфов здесь и далее использованы отрывки из стихотворения Милана Ракича (1876–1937) «Симонида». Пер. Виктора Кочеткова.

10

Будь здоров, государь мой.

11

Благодарю тебя. И благодарю страну эту, воистину великую, ибо в ней обитают ангелы.

12

Мраморное море.

13

Воины мои! Много раз я водил вас в бой — и мы всегда возвращались с победой. Мы разбивали врага и брали богатую добычу. Но такой добычи у нас еще не было. Смотрите, я привез ангела!

14

Твой народ приветствует тебя, моя королева!

15

Вот моя невеста!

16

Я король, мне и решать.

17

Свадебная капуста.

18

Золотые вилки.

19

Что ж ты — чашу заздравную на свадьбе отца своего не подымешь?

20

Ежели я всякий раз буду чашу заздравную поднимать, когда кобель на сучку вскочит, то скоро мне пьяным под забором валяться.

21

Не бойся, ангел мой. Я не медведь, не кусаю.

22

Сердце мое отныне принадлежит тебе, моя королева!