Ожог от зеркала - Александр Доставалов

– И где ж ты был? Я, между прочим, волновалась.

– По-моему, ты спала.

– Я волновалась, а потом забылась сном.

– У Фарсала, конечно. Проходили этап калибровки.

– А что это?

– Это связано с астральным телом. Своего рода синхронизация. Вибрации двух тел, астрального и физического, приводятся в синхрон.

– Мы же договаривались поесть шашлык и пойти на море.

– Фарсал всё отменил. Там очень долгая метода.

– А ты что, не мог сказать, что вечером занят?

– Как же я скажу?

– Так бы и сказал. Перенесли бы на другой день. Ты же со мной раньше договорился.

– Я не могу его ослушаться. Он Учитель.

– И что, ты будешь выполнять распоряжение, с которым не согласен?

– Конечно.

– Но это же неправильно.

– Это как раз правильно. Если ты выполняешь только те распоряжения, с которыми согласен, это значит, что ты вообще делаешь то, что тебе самому хочется.

Варвара задумалась. Потом буркнула:

– А на договоры со мной, значит, наплевать.

– Я же тебе свистел по глине.

– Наплевать и растереть.

– Варенька, ну, не передёргивай.

– Подумаешь, Варька.

– Ну, рыбка моя икряная! Не капризничай.

Варька замолчала. Икряная рыбка ей понравилась, и она сменила гнев на милость.

– Ну ладно. Хочу ласки и комплиментов.

Теперь задумался Тарас.

– Яблочко моё.

Варя благосклонно кивнула. Фантазия школяра меж тем иссякла.

– Тыблочко моё.

– Я девочка.

– Ты моё тыблочко.

– Я девочка Варенька.

– Ты моя девочка Варенька по имени Тыблочко.

– Ну ладно, – засмеялась Варвара. – На это я согласна. А ты тогда кто?

– Я тыблочкоед, – объяснил Тарас. – Вернее даже, тыблочкожор. В общем, тыблочкозаглатыватель.

– Понятно, – огорчилась Варя. – Я тебя, понимаешь, обманула.

– В чём? – заинтересовался Тарас.

– Я не девочка Варя.

– А кто ты? – ещё больше заинтересовался Тарас.

– Я тыблочкожоропостенеразмазыватель! – страшным голосом сказала Варвара, обнажив хищные зубы. Беззащитная шея Тараса дёрнулась, пытаясь оттянуть неизбежное, а затем в неё впились плотоядные клыки. Какое-то время они терзали дрожащую плоть, насыщаясь судорогами и страхом жертвы, затем укусы стали мягче, нежнее и, наконец, перешли в исцеляющий поцелуй.

Выжившим остаткам Тараса стало легче.

Стража Северных ворот пребывала в своём обычном расслабленном режиме. Только что им наказали не впускать в город валчей. При этом начальник толком не знал, ни как выглядят благородные всадники, ни даже сколько их, так что это никак не сказалось на бдительности доблестных охранников. Крестьян и тем более благородных досматривали как обычно. А обычно всё ограничивалось мздой. Одиноких молодух более тщательно, дабы под паранджой в город не проник вражеский лазутчик. Впрочем, Турция не Европа, и даже «более тщательный» досмотр не включал в себя злостных прикосновений – просто женщин без мужа обязывали что-нибудь сказать, удостоверяясь, что тёмная фигура действительно женщина. То, что лазутчик может и в самом деле быть женщиной, в мусульманскую логику просто не укладывалось.

Разумеется, валчей никто не задержал.

Глава 17

Странные стены были в этом зале. Сначала Тарас не понял, в чем тут дело, и только приглядевшись, сообразил – стены были из стекла.

Чудовищно дорогой материал, обычно используемый только на магические зеркала, и здесь скорее всего выполнял ту же функцию. Ну, в самом деле, не для красоты же отливались эти витые перегородки? Комната смотрелась и как лаборатория алхимика, и как произведение искусства одновременно. Искрящаяся игра света, рассекаясь радужными переливами в призмах точно рассчитанных углов, несомненно, имела какой-то смысл. Вот только какой? Может, и смотреть на эти завораживающие блики не следует? А может, наоборот, целительно или очищает? Тарас пожалел, что не успел прослушать курс зазеркалья. Впрочем, световая магия начиналась только на пятом курсе.

Каждое из этих панно, несомненно, выдувалось на заказ. Сначала показалось, что среди них нет двух одинаковых, потом он нашел довольно много парных зеркал, вернее, даже не зеркал – стеклянные плиты были только похожи на зеркала, и кое-где, но не сплошь, действительно покрывались амальгамой, но в основном это были просто разного цвета, формы и прозрачности пластины, диковинно преломлявшие лучи света, да и световые шахты пропускали лучи не просто так... Чем дольше осматривался Тарас, тем больше у него складывалось впечатление, что они попали в калейдоскоп с кривыми зеркалами. Фарсал показал, куда каждому следует сесть. Лица Тараса и Никиты сразу приобрели фиолетовый оттенок.

– Вспомните, как древние называли основные магические силы.

– Огонь, вода, земля и воздух, – в два голоса ответили школяры. Чуть запоздавшая Ольга промолчала.

– Магический огонь – структурированная плазма, в мельчайших частицах входит в состав любого живого тела. Вода – структурированные жидкие кристаллы. Земля – рождающее жизнь вещество, и воздух – как связка и пространство. Всё это пронизано светом и сочетается со струнами Творца. Вопрос. К какой из этих четырёх стихий относится слово?

Ученики задумались. Вопрос был простым, но неожиданным.

– К воздушной? – неуверенно спросил Тарас.

– К воздушной, – согласился Фарсал. – Само по себе слово не имеет смысла. Это набор звуков. Смыслом его наделяет тот, кто говорит, причем одно и то же слово может иметь сакраментально различный смысл в разных устах, отличаясь интонацией либо контекстом, или в разных языках. Слово отражает одну из созидающих струн Творца, позволяя передавать смысл от одного человека к другому или скрепляя между собой части заклинания. Всё это известно с незапамятных времён.

Тарас приподнял два пальца. Фарсал кивнул, разрешая вопрос.

– Древние знали это, древние знали то... Откуда они могли так много знать? Ведь магическая база была не развита.

– На истинное знание можно выходить сразу, минуя промежуточные ступени. Так получено большинство религиозных откровений. Древние выходили непосредственно в Логос и считывали информацию о мироустройстве. На это способны и учёные-одиночки, и святые старцы, и монахи-отшельники, и высокого ранга маги. Надо только умело настроить своё зеркало.

– А как же быть с разными глупостями? То у них божество – медведь, то орел. То ещё что-нибудь в этом роде.

– Иногда информация искажалась. Среди шаманов тоже попадаются лжецы. Но чаще было другое – когда неискушенный разум сталкивается с видениями такого уровня, он просто не может адекватно их описать. Как может эскимос передать соплеменникам вкус тропических фруктов? Он подбирает самый близкий образ и абстрактное имя, выражающее характерность ощущения.