Вычисляя звезды - Мэри Робинетт Коваль
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я, глубоко вздохнув, потрясла головой и констатировала:
– Значит, очевидно, все же не ядерная бомба грохнула. Иначе бы замолчало радио.
– Предложи что-нибудь иное.
Он наконец облачился в свитер.
Из радиоприемника меж тем зазвучала какая-то новая песня.
Я выскочила из постели и схватила лифчик и трусики – не свежие, а те, что были на мне вчера.
За окном вовсю разыгрались снежные вихри.
– Видимо, поблизости рванул завод или склад с боеприпасами, – предположила я.
– Или в атмосфере вспыхнул значительных размеров метеор.
– Метеор?
Вспышка огромного метеора в атмосфере отлично объясняла, почему не прервалось радиовещание.
Я облегченно вздохнула.
Получается, всего лишь локальное событие!
– Так вот отчего не было взрывной волны! Просто в атмосфере молниеносно сгорел крупный метеор! Только и всего!
Пальцы Натаниэля коснулись моих. Затем он принял у меня бретельки лифчика и надел их мне на плечи. Зафиксировал застежку у меня за спиной и обхватил своими ладонями мои предплечья.
Его руки были горячими. Заметно горячее моей кожи.
Я слегка расслабилась, но думать о вспышке не прекратила.
Она была такой неистовой, такой яркой!
Он слегка сжал мои предплечья, а затем опустил руки.
– Именно.
– Всего лишь метеор?
– А что же еще? Давай потихоньку собираться назад, в город.
Верить его словам мне хотелось отчаянно, но вспышка… Вспышка была такой интенсивной, что и зажмуренные веки помехой ей не стали!
И то был всего лишь метеор?!
Пока мы одевались, из радиоприемника неслись одна жизнерадостная композиция за другой, и каждый раз, когда очередная заканчивалась, я смотрела на транзистор, уверенная, что на этот-то раз кто-нибудь расскажет нам, что произошло.
Все же мое подсознание, похоже, предостерегало, что худшее еще впереди, и, повинуясь ему, я вместо мокасин надела походные ботинки.
И тут пол содрогнулся, а фарфоровая малиновка, заплясав вдруг, свалилась с прикроватного столика.
Сначала я было подумала, что мимо проезжает тяжелый грузовик. Но какое там, ведь мы находились в горах – вдалеке от любых асфальтовых дорог.
Землетрясение?
Но с чего бы, ведь мы находились в абсолютно геологически стабильных горах Поконо.
Не размышлявший о геологической стабильности данных мест Натаниэль схватил меня за руку и потащил к двери.
Тут пол под нами вздыбился и заходил ходуном.
Мы, вцепившись друг в друга, тоже задвигались, словно исполняющая фокстрот парочка навеселе.
Стены изогнулись, а потом… потом рухнула разом вся хижина.
Я почти уверена, что орала тогда во все горло.
Когда земля вновь обрела стабильность, оказалось, что радиоприемник все еще играет, а мы с Натаниэлем лежим, прижавшись друг к другу, в остатках дверной рамы.
Вокруг нас кружилась, неторопливо опускаясь, наполнившая морозный воздух пыль.
Я смахнула пыль с его лица.
Руки у меня дрожали.
– Как ты? – спросила я.
– Хуже не бывает, – ответил он.
Его голубые глаза были широко раскрыты, но оба зрачка имели одинаковый размер, так что… Вроде бы он особо не пострадал.
– Ну а как ты?
Прежде чем ответить «лучше не бывает», я, вздохнув, все же мысленно провела инвентаризацию своего тела.
Меня по-прежнему переполнял адреналин, но несомненно я не обмочилась, хотя, признаюсь, и была близка к тому.
– Завтра мне будет больно, но не думаю, что получила какие-то серьезные повреждения. В отличие от нашего жилища.
Он кивнул и вытянул шею, оглядывая полость в развалинах хижины, в которой мы оказались похоронены.
Сквозь щель, где потолочная панель из фанеры упала на остатки дверной фрамуги, пробивался солнечный свет.
С трудом, но мы все же раздвинули либо приподняли часть обломков и выкарабкались наружу.
Если бы я была одна, то я бы… Ну, если бы я была одна, то и в дверь вовремя войти не успела.
Задрожав, несмотря на свитер, я обхватила себя руками.
Натаниэль, покосившись на обломки, предположил:
– Может, одеяло оттуда достанем.
– Давай лучше просто пойдем к машине.
Я повернулась, молясь, чтобы оказалось, что на машину ничего не упало.
Слава богу, она стояла на небольшой парковке неповрежденной.
– Мою сумочку с ключами от машины мы среди развалин вряд ли теперь отыщем. Но не беда, я просто замкну провода под рулевой колонкой, и мы двинемся в путь.
– Так, полагаешь, минуты четыре? – задумчиво спросил Натаниэль и тут же оскользнулся на снегу. – Именно столько прошло между вспышкой и землетрясением.
– Что-то вроде того, – немедленно согласилась я.
Пульс мой по-прежнему неистовствовал, пальцы дрожали, а ноги подгибались, и я, с удовольствием ухватившись мыслями за незыблемые столпы математики, принялась прокручивать в голове цифры и вычислять расстояния. Уверена, Натаниэль делал тогда то же самое.
– Таким образом, центр взрыва находится в радиусе миль трехсот, – заключила я.
– А воздушный фронт взрыва прибудет сюда… Где-то через полчаса после подземного толчка. Плюс-минус.
Голос Натаниэля звучал совершенно спокойно, но когда он открывал для меня пассажирскую дверь, я обратила внимание, что руки его дрожат.
– Что означает, что у нас есть еще… От силы минут пятнадцать до того, как по нам вдарит.
Мои легкие холодом обжег воздух.
Всего лишь пятнадцать минут!
Расчетами для ракетных испытаний я занималась несколько лет, могла с легкостью вычислить наиболее вероятный радиус взрыва «Фау-2» или потенциал ракетного топлива. Расчеты давно уже внесли ясность в мое мышление, но результаты тех расчетов были… Всегда были всего лишь цифрами на бумаге, сейчас же ситуация была совершенно иной, и, кроме того, мне не хватало достоверных данных для достаточно точного, пусть даже и краткосрочного прогноза. Тем не менее я все же знала наверняка, что раз играет радио, то взрыв вызван вовсе не атомной бомбой, но вместе с тем было совершенно очевидно, что сила произошедшего взрыва чудовищна.
– Прежде чем ударит воздушный фронт, следует спуститься как можно ниже к подножию горы.
Свет исходил с юго-востока.
Слава богу, мы находились на западной стороне горы, но к юго-востоку от нас были округ Колумбия, Филадельфия, Балтимор, и там жили сотни тысяч, а то и миллионы людей.
Включая всю мою семью.
Я скользнула на холодное пассажирское сиденье рядом с водительским и, согнувшись на нем в три погибели, извлекла из-под рулевой колонки жгут проводов. Изумилась про себя, что сосредоточиться на проводке автомобиля оказалось много легче, чем на том, что происходит снаружи.
А снаружи воздух явственно шипел и потрескивал.
Натаниэль, заняв место водителя, высунулся из окна и в сердцах воскликнул:
– Черт!
– Что такое? – Я вытащила голову из-под приборной панели и посмотрела через окно мимо заснеженных деревьев вверх.
Небо рассекали многочисленные огненные, дымовые и инверсионные следы.
