Почти братья - Максим Мирошниченко

– Вот, возьми эти грабли и вилы – сказал он притихшим голосом.

Взяв вилы и грабли, мы направились в конюшню, где начали выводить лошадей из грязных заборов, затоптанных вместе с сеном и конским навозом. Выведя всех, мы приступили к чистке и я параллельно спросил у Адама, почему он был в слезах, когда мы только зашли в дом. На что он озлобленно ответил:

– Это не твое дело!

– Ладно, ладно – раздраженно ответил я.

Работая допоздна, я устал так сильно, что валился с ног. Решив присесть от сильной боли в теле, я взял густой пучок чистой соломы и положил его на уже очищенный от навоза участок земли, думая про себя, что завтра приду домой и хорошенько отосплюсь. Как вдруг преподобный, незаметно для меня, подошел к небольшому амбару и произнес:

– Твой отец лгун, раз сказал, что ты не боишься работы! Ладно идите в дом, еда на столе, я сам все закончу.

Я не возражая и чуть со стыдливым взглядом в землю, обошел священника и направился в сторону двери, параллельно услышав в свою сторону, от Адама насмешку. Войдя в дом, я на знал куда идти и неосознанно подойдя к той самой прекрасной лестнице, которая вела на второй этаж, я просто начал ждать. Спустя минуты две, Адам, вприпрыжку за бегает в прихожую, где я стоял и сказал, чтобы я следовал за ним. Мы поднялись на второй этаж, я продолжал все идти за ним, где он открыл, первую дверь направо. Передо мной открылась комната, размером с две моих. Трудно было поверить в это, но мне предстояло переночевать здесь и я это отчетливо понимал. Адам показал мне, где можно переодеться и сказал чтобы я спускался вниз. Я так и сделал, переоделся, при этом аккуратно сложив свою рабочую одежду на край большой кровати. Еще раз осмотрелся и выйдя из комнаты, я направился на первый этаж, чтобы найти как я думал, кухню. Спустившись на первый этаж, я повертев головой, не увидел сразу где находиться кухня и решил пойти на разговор, который был отчетливо слышен, где-то в конце дома. Пройдя метров десять, кухню я не обнаружил, но зато нашел гостиную, где сидел, Адам и какой-то странный мужчина, лет тридцати пяти, который сидел спиной ко мне, в деловом костюме, серого цвета, с торчащими концами большого декоративного платка на шеи. Его костюм, был немного в пыли, а волосы на голове, были неопрятными. Адам, увидев меня произнес:

– Эйнар! – помахав рукой к себе, продолжил – садись за стол!

Я поздоровалась вполголоса с незнакомцем и продолжая идти к столу, но так и не услышав ответ. Вначале я подумал, что это человек немой, но потом через секунды две, я понял, что это просто неуважения. Когда я начал отодвигать стул, его голова была наклонена вниз, одной рукой он крутил монетку, а иногда он посматривал на меня, своим как мне тогда казалось, хитрым взглядом. И тут он произнес со своим странным акцентом:

– Простите меня, молодой юноша, вы наверное думаете почему я с вами не поздоровался, наверное вы подумали что я невежеств с вами? – не успев я ничего сказать, как он продолжил – Это потому что, я жевал кусок мяса, чертовский черствый как старый кусок говядины, который мистер Баттон, так тчательно отваривал для вас двоих – в тот момент я его спросил:

– Простите мистер, как вас?

– Мистер Уоррен, хотя для вас просто Бенджамин. – в тот же момент Адам с завистью посмотрел на меня. Я продолжил говорить – Мистер Уорр…

– Просто Бенжамин. – перебил он.

– Бенджамин, я вас уверяю, я даже не думал о вас ничего плохого.

Он ухмыльнулся, а я продолжил:

– Так вы нездешний?

– Ну, если Германия, не весь мир, то да, я не здешний. Дело вот в чем, Эйнар, когда я открываю фабрики или покупаю какие-то участки земли, мне не приходиться даже выходить из своего офиса, который между прочем находиться во Франкфурте, но здесь, мне пришлось отвоевать этот кусок земли, я потратил не мало времени, чтобы это сделать и построить здесь фабрику. И отпускать его просто так я не хочу. И не хочу хвастаться, но у меня есть фабрика даже в США. Когда-нибудь, конечно я решусь покинуть это место, но пока нет – закончил Мистер Уоррен.

– А что это вы, Бенжамин, только с ним разговариваете, а не со мной. Я вообще-то здесь хозяин! – нагло сказал Адам.

– Для вас я, мистер Уоррен! И говорю я с ним потому, что он намного интересней чем вы, хоть и сказал он всего пару слов!

Бенжамен поворачивает голову в сторону прохода и произносит:

– О, это вы преподобный. Я решил зайти к вам, узнать как дела.

– Нормально! – ответил священник – Когда вы успели прийти, вроде и отошел я на минут десять?

– Минут пять назад, ваш сын открыл дверь и я вошел. – сказал мистер Уоррен.

Святой отец, постояв немного на месте и пристально смотря на мистера Уоррена, произнес:

– Ладно, доедайте мое мясо, которое вы украли у меня со стола и убирайтесь!

– Как скажите – произнес с иронией, мистер Уоррен.

Преподобный куда-то пошел.

– Эйнар, побольше ешь! И Адам, да, чуть не забыл – так и ничего и не сказав, мистер Уоррен просидев секунд пять, сделал умное лицо, встал и ушел, крикнув на весь дом:

– Дорогая, потуши лампу!

Вот так я и узнал, мистера Бенджамина Уоррена, та ночь, запомнилась мне на всю жизнь. Мистер Уоррен, похоже все таки забыл что хотел сказать Адаму. И да, скорее всего, как я предположил, в тот вечер мистер Уоррен, не отдавал себе отчет.

Ну вот, я уже думал, что все позади, как яростно спускаясь, со второго этажа, преподобный нес в руках, мою рабочую одежду и сказав:

– Эйнар, это ты положил свои грязные лохмотья на мою кровать?!

– Это была ваша кровать? – спросил изумленно я.

– Да, это моя кровать! Ты наверное подумал, о какая большая комната, возьму ее себе! Ведь так? – повышенным тоном сказал преподобный. – Ладно, ведь ты не знал – снова сказал преподобный, но уже более тихим тоном и тут же сказал Адаму:

– Адам, покажи нашему гостю, его комнату, уже ведь полночь.

Адам кивнул и вновь махнув мне рукой, молча мы отправились на второй этаж, показывая уже мне комнату с левой стороны. Комната, была намного скромней, моей первоначальной, которую мне показал Адам, но хотя бы она была мне более привычной. Расправив постель, я умылся и сразу же лег спать. Ночью мне приснилось, как проповедник, вновь жарил нам мясо, только уже на внешнем дворе, но у него ничего не получалось и я отчетливо чуял, ужасный запах горелого мяса…

Проснувшись утром, я одел свою клетчатую рубашку со штанами, умывшись и выйдя в пролет со второго этажа, я увидел толпу, состоящих в основном из местных жителей и священника. Они смотрели на меня так, как будто разочаровались во мне. Священник разочарованным голосом смотря на меня, произнес:

– Извини сынок, но твои родители погибли!

Я не мог поверить. Я чувствовал, что меня на какой то миг, больше не существует. Комок в горле прочно засел во мне и я сразу же побежал к своему дому. Не переставая бежать и бежать, я надеялся где то, в глубине души, что они живы. Прибежав на место, весь в слезах и грязи на лице, я увидел, что наш дом, в котором я так долго жил, уже не существует. Он сгорел. Сзади меня, со спины, взявшись за мое плечо, проповедник, произнес:

– Похоже, кто-то просто забыл потушить лампу и она упала как раз в неподходящий момент, когда они спали. Только под утро соседи, учуяли запах и увидели пожар. Они тушили, как могли. Ваш дом, был охвачен сильным огнем, что даже я под утро, учуяв запах горелого, встав с постели и увидел вдали, как соседи бегали, как умалишенные вокруг горящего дома. Они брали ведра, бросали своих маленьких дочерей, чтобы хоть как-то утихомирить эти адские языки пламени. Около трех часов они пытались потушить дом, пока он не сгорел дотла. В тот момент, простояв возле своего сгоревшего дома и осмыслив все, я не знал что мне делать, куда идти. Я не мог напрашиваться на жилье у мистера Баттона, но тут же, священник, произнес:

– Ты можешь пожить у нас, какое-то время. – в тот же момент, я вздохнул:

– Извините, но я не хочу вам мешать, и я сам попытаюсь найти себе жилье.

– Где, здесь? Ты думаешь в этой деревни, с населением в четыреста двадцать пять человек, кто-то кроме нас, тебя приютит? Да здесь только один отель и то полуразваленный и оплеванный, этими приезжими моряками и торговцами! – убедительным тоном произнес он.

– Мистер Баттон! – произнес на вид толстый, хорошо одетый мужчина, с пышными усами.

– А, ты кто такой? – спросил святой отец.

– Местный проповедник, не знает такого человека как я? Ах да, я же не хожу в церковь. Я тот кто, вам скажет, что нельзя оставлять себя мальчика, у которого только что, умерли родители. Кстати, мое имя Цоллер, Мангус Цоллер. Если вы хотите это сделать, вам нужно вначале, стать его опекуном. А если вы хотите стать его опекуном, то можете оба последовать ко мне офис и обсудить это.

– Усыновить? Вы смеетесь?