Неудавшийся экзорцизм - Джон Бангз

Гнусно ухмыляясь, он окинул взглядом мисс Трэвис, и я с ужасом убедился, что она каким-то чудом видит его так же ясно, как я.

– Право же, – холодно обратилась ко мне миссис Трэвис, – мы… мы не можем, знаете ли… мы… Пошли, Элинор. Пусть этот джентльмен остается со своим другом, а мы позавтракаем у себя в номере.

Трэвисы встали и, всем видом выражая презрение, удалились. Субъект сел на стул мисс Трэвис и стал жевать ее булочку.

– Послушай, – воскликнул я наконец, – какого дьявола?

– Выпих номер два, – ответил он с той же гнусной ухмылкой. – Ловко сработано, а? Погоди, третий тоже не задержится. Это будет экстра-класс, как вы, американцы, любите говорить. Ну, бывай!

С этими словами он исчез, тем самым избавив меня от неприятностей, потому что еще немного – и я бы запустил ему в голову кофейник. Есть мне, конечно, тут же расхотелось, самым главным было найти Трэвисов и объясниться, так что я, не прикоснувшись к остаткам завтрака, пошел к стойке администратора, чтобы послать миссис Трэвис карточку. Ответ не заставил себя ждать.

– Ле-еди говорит, сэр, что она ушла и, скорее всего, не вернется, – проблеял по возвращении надменный лакей.

Эта мелкая пакость взбесила меня потому, что она сулила в будущем новые беды; я решил, пока адское отродье не прознало о моих намерениях, срочно покинуть Англию и вернуться в Америку. Из «Савоя» я тут же отправился в контору «Грин Стар Лайн», заказал каюту на пароходе «Дайджестик», отплывавшем ближайшим утром из Ливерпуля, и принялся паковать вещи, и тут оно явилось снова.

– Готовишься в путь?

– Да, – отрезал я, но потом попытался втереть ему очки. – Меня пригласил на неделю в Лимингтон мой старый друг доктор Ливертон.

– Ага-ага. Спасибо за адрес. Навещу тебя там, не сомневайся. Выпихну так, что вмиг поседеешь. Au revoir[1].

И призрак исчез, твердя данный мною адрес:

– Доктор Ливертон, Лимингтон… Доктор Ливертон. – Под конец он добавил: – Нипочем не забуду.

Когда он исчез, я довольно захихикал. «Он хитер, но… есть же и хитрее!» – сказал я себе, радуясь тому, как легко от него отделался. После сытного ланча я сел на ливерпульский поезд и на следующее утро отплыл на борту «Дайджестика» в Нью-Йорк.

II. Злосчастный вояж

Редко мне доводилось испытывать такое восхитительное чувство, как в то утро, когда «Дайджестик», сказав Мерси последнее мерси, поднял якорь и я представил себе, что вскоре буду отделен от своего призрачного преследователя необозримым пространством океана. Жизнь снова показалась раем, и я, весело насвистывая, стал спускаться в свою каюту. Увы, счастье преходяще, что свисти – что не свисти!

Из двери помещения, единственным обитателем которого я по наивности себя считал, неслась нечестивая брань. Кто-то ругал мыло, костерил освещение, проклинал строителей, неправильно разместивших иллюминаторы, и стюардов – за плохие постельные принадлежности.

– Странно, – сказал я стюарду. – Я нанял эту каюту для себя одного. А слышу, там кто-то есть.

– Нет-нет, сэр. – Стюард распахнул дверь. – Тут пусто.

Несомненно, так ему и казалось.

– Неужели вы ничего не слышали? – воскликнул я.

– Слышал, – честно признал он, – но подумал, что вы чревовещатель, сэр, и решили подурачиться.

Стюард ухмыльнулся, я был слишком зол, чтобы ответить. А далее… Ну вы поняли. Это оказался он – вульгарней прежнего, если такое возможно.

– Привет! – небрежно бросил он, забавляясь с чемоданом. – Переправляешься?

– Ничего подобного, – саркастически отозвался я. – Искупаться решил. Когда выйдем на глубину, сигану за борт и поплыву к Азорским островам. На пари – кто быстрее.

– Сколько ставишь?

– Пять шиллингов. – Я подумал, что большую сумму ему не удержать в руке.

– Ха! По мне, лучше на кебе гоняться. Как я привык.

– А, так вот чем ты занимался? Кебом правил. Что ж, эта профессия требует большого ума. Великое интеллектуальное достижение – проехаться от Реформ-клуба до Темзы, а?

Я надеялся задразнить его так, чтобы он скукожился.

– Ну, не знаю, – отозвался призрак миролюбиво. – Скажу одно: если хочешь проехаться в хэнсоме от Клуба до Темзы, пусть лучше на козлах будет такой кучер, как я, чем мистер Гладстон или принц Уельский.

– Принц Уельский? – переспросил я насмешливо.

– Так я и знал. Ты же дуб, американский дуб. Ты ведь думаешь, он элем заведует, оттого и принц Уэльский.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

До свидания (фр.).