Стихи (2) - Юрий Нестеренко

Средневековое трио

Инквизитор

Бьет колокол, сзывая мир и клирВосславить Бога.Достигнет ли их голос сквозь эфирЕго чертога?

Услышит ли Он этих, что во мгле,В грязи и прахеЕму мольбы возносят на землеВ смятенном страхе —

Чтоб после, кинув в кружку четвертак,Как знак издевки,Пойти из храма прямиком в кабак,К гулящей девке?

Что их слова? Лишь вызубренный стих,Твердимый снова,Когда так мало действует на нихСвятое Слово!

Ты, Господи, пошел за них на крест —Они и рады,Не помня, что еще довольно местВ геенне ада.

Нет дела им до ангельской трубыИ горней славы,Слабы Твои неверные рабы,Слабы, лукавы.

Пастух ушел к небесному Отцу —Что будет с паствой?И волк уже нацелил на овцуОскал клыкастый,

Крадется тихо, и огни зрачковЕще неярки…Чтоб уберечь овечек от волков,Нужны овчарки.

Мы — псы Твои, и страшен наш укусВолкам порока.Ты заповедал нам любовь, Исус.Любовь жестока.

Овца бежит, не видя волчьих глаз —Угроз весомых,И псам кусать приходится подчасСвоих пасомых.

Спасая погрязающих во зле,Должны мы грозноНапоминать об аде на земле,Там — будет поздно.

Мы — псы Твои. Да будет на векаСвятая воля.Но, Господи, Ты знаешь, как тяжкаТакая доля!

Пусть даже я узрю Небесный ГрадЗа смертным часомМне не забыть, как пахнет казематГорелым мясом,

Как, раскаленные до красноты,Рвут кожу клещи,Как поминутно щелкают кнуты —Все хлеще, хлеще…

Как кость хрустит, как кровь течет в пазах,Стекая с пики…И ненависть, и ненависть в глазах…И эти крики…

И хочется нарушить палачамИх счет ударов,И я не сплю часами по ночам,Боясь кошмаров.

Но я и впредь снесу все то, что снесВо имя долга.В конце концов, не понапрасну песПохож на волка.

Ведьма

Ничего не помню… Все в тумане…Все закрыто красной пеленой…Человеколюбцы-христиане,Что ж вы, люди, сделали со мной?

Жизнь и радость так вам неугодны!В проповедях ваших — смерть и ад…Я — в цепях. А сами вы свободны?Весь ваш мир — ужель не каземат?

Беспощадность ваших приговоровНе в одних решениях судов —В тяжких сводах каменных соборов,В душных стенах ваших городов…

На фронтонах скалятся химеры,На картинах — муки, Страшный Суд…Только вряд ли эти все примерыВас от страха вашего спасут.

Дух свободы в вашем мире лишний,Вы повсюду сунете свой нос.«Возлюбите ближнего» — и ближнийНастрочит немедленно донос.

Помню рвущий горло крик: «Не надо!»А потом — паденье в темноту…Разве можно ждать от вас пощады?Даже бог у вас прибит к кресту!

Зачитали с важностью чиновнойМатерьялы дела и статью.«Признаешь ли ты себя виновной?»Признаю, убийцы, признаю!

Я виновна в том, что, скинув платье,Упивалась танцем под луной,Что угрозы ваши и проклятьяНе имели власти надо мной.

Что, терзаясь помыслом нечистым,В красоте вы увидали срамИ за это отдали плечистымПыточных ремесел мастерам.

Что ж — добились вы, чего хотели!Не смутят греховные мечты!В этом изуродованном телеНе осталось больше красоты.

А еще виновна, что имелаЗнания о свойствах разных трав,И лечить поэтому умелаЛучше, чем соседский костоправ.

Что ж — теперь он может все недугиВновь кровопусканием лечить,Ведь тому, что знала я, в округеНекому и некого учить.

Что, не все еще? Еще, как видно,Мало доказательств для огня?Признаю ли, что лишил бесстыдноСатана невинности меня?

Что ж — коль это будет вам полезным,Признаю и этот грех сполна,Ибо тот палач с прутом железным —В самом деле, чем не сатана?

Палач

Так же, как больному нужен врач,Обществу необходим палач.Общество, однако, нипочемНе желает знаться с палачом.

Уважаем в обществе солдат —Палачу он, видимо, не брат,Даже благородный дворянинПочитает свой военный чин.

Только тот, кого убил солдат,Разве ж был хоть в чем-то виноват?Пусть он из чужой страны, но онСоблюдал своей страны закон.

Я ж тружусь, преступников казня –Чем солдат достойнее меня?И к тому ж — решаю-то не я,Следствие решает и судья.

Я с врачом сравнился сгоряча —Я лишь инструмент в руке врача.Кнут и дыбу с кольцами оковИзобрел не я — закон таков.

Завтра девка кончит жизнь в огне.Прав ли приговор — судить не мне,Но ее послушать смертный войВы сойдетесь радостной толпой.

Будете кричать, ее дразня —Чем вы лучше, собственно, меня?У меня весьма нелегкий труд!Да, по службе я бываю крут,

Но по жизни — вовсе не злодей!У меня же все, как у людей:Теплый дом, любимая жена…Но порой дичится и она.

Дома не использую плетей,Никогда не бью своих детей,Но и дети — чувствую, хоть плачь! —Недовольны, что отец — палач.

Отчего вы все, понять хочу,Так несправедливы к палачу?

2000

Русская идея

Гиблая пустыня — ни конца, ни кpая.Общая святыня — мать-земля сыpая.Топи да болота, степи да чащобы,Хpамов позолота, а вокpуг — тpущобы.

Завывает вьюга, гонит снег по кpугу…Коpотка кольчуга на спине у дpуга!Глушь да буеpаки, воpовство да дpаки,Да сpамные вpаки вечеpом в баpаке.

Пpем с мольбой о чуде пpямиком в тpясину.Каждому Иуде — личную осину!Каждому кумиpу возжигаем свечки,Да гpозимся миpу встать с холодной печки:

Вот подымем знамя да пpойдем с боями,Тем же, кто не с нами, гнить в зловонной яме!Вытопчем доpогу к вашему поpогу,Пусть идем не в ногу, но зато нас много.

Пыл наш не умерить, рвемся в бой отважно,Главное — чтоб верить, а во что, неважно.Не считаем трупы, не боимся мести,Ничего, что глупо, главное, что вместе!

Пить — так до упаду, мордой в грязь с размаху,Нету с нами сладу, во нагнали страху!Все кругом поруша, перед образамиИзливаем душу пьяными слезами.

Нас видать по pоже, выpосших без нянек,Нам свой кнут доpоже, чем замоpский пpяник.Мы в гробу видали ихние конфетки!Будем жить и дале в клетке, как и предки.

Нам все пеpемены — как седло коpове,Гpязи по колено, да по пояс кpови.Завывает вьюга, свиpипеет стужа,Ничего, что туго — может быть и хуже.

На таком морозе к черту все приличья!По уши в навозе веруем в величье.Кто кого замучит на лесоповале?Нас ничто не учит, мы на всех плевали.

Нас любая гадость может распотешить,В нас — добро и святость! Тех, кто спорит — вешать!Нищая лачуга стынет под сугробом,Завывает вьюга, как вдова над гробом…

1995

«Ворон в клетке каркает зловеще…»

Ворон в клетке каркает зловеще.Принц гоняет мух эфесом шпаги.Королева-мать пакует вещи.Генерал-фельдмаршал жжет бумаги.

Мебель, статуи, ковры, картины —Бросить все! — какой удар по нервам!Все из-за гофмаршала, скотины:Клялся умереть, а смылся первым!

Королева-мать кряхтит с натуги:Где теперь ливреи-позументы?Во дворце — ни стражи, ни прислуги,Только ветер кружит документы.

В сапогах на королевском ложеЛейб-гусар с похмелья отдыхает.Он следит за королевой лежа,Стряхивает пепел и чихает.

«Что, мадам, не велико уменьеВ наши времена стать ближе трону?Я вот, например, спустил именье,Ну а вы — профукали корону.»

Крыса пробежала по паркету.Латы притаились в полумраке.В галерее хмурятся портреты:Генералы, рыцари, вояки…

Тот в мундире, тот закован в панцирь,В жизни был тюфяк, а здесь — отважен…Ворон в клетке — натуральный канцлер:Точно так же стар, и глуп, и важен.

Принц, худой болезненный подросток,Смотрит на портреты генералов.Вырос он среди мишурных блестокИ тоски придворных ритуалов.

Ни друзей, ни игр, весь день в мундире —Экспонат дворцового зверинца.Нет несчастнее ребенка в мире,И за что народ не любит принца?!

Входит кучер в сюртуке. «Проклятье!Сколько можно ждать! Мадам, вы скоро?»«Я еще не уложила платьяИ сервиз китайского фарфора!»

«Платья! Чашки! Между прочим, этиВсех нас могут запросто повесить!Мне не надоело жить на свете,Жду еще минут, ну скажем, десять.»

Выстрел раздается в переулке.«Слышали? Вас встретят не свирелью!» —Кучер спешно роется в шкатулкеИ в карман пихает ожерелье.

Вновь палят. Уже внизу, у входа.Дверь слетает с петель под тараном.Слышен крик: «Да здравствует свобода!» —Звон разбитых стекол — «Смерть тиранам!»

«Ч-черт!» — гусар срывает эполеты.Кучер прочь бежит, ругаясь глухо.Генерал хватает пистолеты,Целясь правым в дверь, а левым — в ухо.

Звон стекла. Визг пули над карнизом.Входят э т и — с вилами, с ножами.Королева над своим сервизом —Словно Архимед над чертежами…

Принц сползает на пол, удивленноГлядя, как сочится кровью рана,И сквозь прутья клетки полусонноВорон наблюдает смерть тирана.

1995

850