Маэстра - Хилтон Л. С.

Я, конечно, вполне могла сказать, что занята и очень спешу, записать ее номер телефона и притвориться, будто и правда собираюсь ей позвонить. Но куда мне спешить? Некуда. К тому же что-то в ее с детства знакомом голосе заставило меня ощутить одновременно и одиночество, и радость. Денег у меня оставалось всего две двадцатки, а зарплата еще через три дня… Хотя ладно, вдруг что-нибудь подвернется…

– Конечно, – ответила я, – давай я тебя угощу! Пошли в «Риц».

Два коктейля с шампанским в баре «Риволи» обошлись в 38 фунтов. У меня осталось два наличкой и еще двенадцать на карточке. Что ж, до конца недели придется затянуть пояс потуже. Глупо, наверное, пытаться пустить пыль в глаза бывшей однокласснице, но иногда просто надо заявить о себе миру. Лианна, то есть Мерседес, радостно схватила бокал рукой с наращенными ногтями цвета фуксии и бодро отхлебнула пузырящийся «Мараскино».

– Чертовски мило с твоей стороны, спасибки! Хотя, вообще-то, я теперь предпочитаю «Редерер», – ненавязчиво поставила меня на место Лианна.

– Я тут работаю неподалеку, – упорно гнула я свою линию. – Искусством занимаюсь, работаю в аукционном доме. Специализируюсь по старым мастерам, – соврала я без всяких угрызений совести, потому что прекрасно знала, что Лианна не отличит даже Рубенса от Рембрандта.

– Круть! – присвистнула та, но тут же заскучала и принялась помешивать коктейль соломинкой.

Похоже, уже жалеет, что позвала меня в бар, подумала я, но совсем не рассердилась, а, наоборот, поймала себя на жалком желании произвести на нее впечатление и понравиться.

– Звучит-то круто, – доверительным тоном сообщила я, чувствуя, как бренди и жженый сахар проникают в кровь, – только вот платят копейки. Я на мели, если честно.

Мерседес тут же принялась рассказывать, что живет в Лондоне уже год и работает в элитном баре в Сент-Джеймсе.

– Считается, типа, классное заведение, но ходят в основном всякие старые пердуны, как везде… Не, ничего такого, ты не подумай! – затараторила она. – Это просто бар! Но вот чаевые что надо!

Она утверждала, что зарабатывает две штуки в неделю.

– Хотя на такой работенке толстеешь, – грустно покачала она головой, пытаясь ухватить себя за несуществующий живот. – Столько пить приходится… Зато бесплатно! Если что, можно вообще в горшки с цветами выливать – нам так Олли говорит.

– Олли?

– Хозяин. Слушай, Джуди, а ты бы зашла к нам при случае! Если тебе деньги нужны, так там можно нормально подхалтурить! Олли всегда рад новым девочкам! Хочешь еще коктейль?

К столику напротив подошла пожилая пара, оба были одеты нарядно, но сдержанно и со вкусом. Дама неодобрительно посмотрела на покрытые автозагаром ноги Мерседес и ее декольте. Мерседес развернулась в ее сторону и, не сводя с женщины глаз, медленно раздвинула ноги, а потом закинула одну на другую, чтобы старая ханжа успела хорошенько разглядеть ее черные кружевные стринги и сразу поняла, у кого из них проблемы.

– Так вот, – снова повернулась она ко мне, когда покрасневшая как рак дама уткнулась в меню, – у нас там весело! Девчонки со всей страны! А ты будешь выглядеть суперски, если тебя немножко подкрасить да нарядить! Поехали!

Я опустила глаза, разглядывая свой черный твидовый костюм от «Сандро». Приталенный пиджак, короткая плиссированная юбка. Образ задумывался как намеренно кокетливый, профессиональный, слегка в духе парижского «Рив Гош», – по крайней мере, так я себя утешала, в сотый раз неуклюже подшивая распустившиеся швы. Надо признать, что рядом с Мерседес я выглядела унылой вороной.

– Прямо сейчас?

– А почему бы нет? У меня в сумке всякого барахла навалом.

– Ну не знаю, Лианна…

– Мерседес.

– Ах да, прости.

– Поехали, наденешь мой кружевной топ! С твоими сиськами будет офигенно! Или у тебя свиданка?

– Нет, – ответила я, допивая свой горьковатый с пузырьками напиток. – Нет, свиданки у меня в планах на сегодня нет.

Где-то я прочитала, что причинно-следственные связи защищают нас от непредвиденных обстоятельств и ужасающей воли случая. Почему я все-таки решила поехать с Лианной? День был самый обыкновенный, не хуже, чем всегда. Но решения обычно принимаются спонтанно и без раздумий над последствиями, как бы нам ни хотелось верить в обратное. В мире искусства есть всего два стóящих аукционных дома. Только они заключают сделки на сотни миллионов фунтов, только они занимаются коллекциями отчаявшихся лордов и пытающихся выбиться в элиту олигархов, только они хранят в безмолвных, словно музей, комнатах тысячи лет искусства и высочайшего мастерства, а потом превращают его в возбуждающую своим хрустом наличку. Три года назад я устроилась на работу в «Британские картины» и решила, что наконец-то добилась своего. Уже через пару дней я поняла, что к чему. Довольно быстро до меня дошло, что единственные люди, которым искренне небезразличны картины, – это носильщики, занимающиеся непосредственной переноской шедевров с места на место. Остальным на все плевать, они могли бы с тем же успехом втюхивать клиентам спички или сливочное масло. Меня взяли сюда, потому что у меня прекрасное резюме, я привыкла усердно работать и в целом неплохо разбираюсь в живописи, но скоро я поняла, что до высоких стандартов аукционного дома мне как до луны. После пары недель работы в отделе стало ясно, что тут всем плевать, можешь ли ты отличить Брейгеля от Боннара, – тут нужно было обладать нюхом на совершенно другие вещи.

И все-таки спустя три года я не могла не признать, что многое меня радовало. Мне нравилось каждое утро, минуя швейцара в униформе, входить в наполненное запахом орхидей фойе. Мне нравилось, как клиенты с благоговением смотрят на экспертов, пока я поднималась по внушительной дубовой лестнице. Здесь все выглядело как полагается: триста лет безупречной истории. Мне нравилось подслушивать разговоры, которые вели секретарши по работе с европейскими клиентами. Девушки нежно щебетали на французском и итальянском и при этом встряхивали безупречно уложенными волосами. Мне нравилось, что, в отличие от них, я не ставила себе целью всей жизни захомутать заезжего банкира. Я гордилась тем, что благодаря усердной работе практиканткой в течение года меня взяли на должность ассистента в «Британских картинах». Разумеется, надолго задерживаться в этом отделе я не собиралась. В мои планы совершенно не входило остаток жизни любоваться на написанных маслом собак и лошадей.

День, когда мы с Лианной столкнулись в подземке, начался с того, что Лора Бельвуар, замначальника отдела, прислала мне электронное письмо с рубрикой «Срочное задание!». Правда, само письмо оказалось пустым. Я подошла к ее столу и спросила, что нужно сделать. Наше начальство недавно съездило на курсы повышения квалификации для менеджеров, и Лора очень впечатлилась идеей электронного общения с коллегами, вот только печатать на компьютере она так и не научилась.

– Надо установить подлинность и составить описание нескольких работ Лонги.

Мы как раз готовили серию «разговорных портретов» этого венецианского художника для грядущего аукциона в Италии.

– Хочешь, чтобы я сверила все, что в наличии на складе?

– Нет, Джудит! Этим занимается Руперт! Сходи в Хайнц, узнай, можно ли идентифицировать лоты.

Руперт, глава отдела, редко появлялся на работе раньше одиннадцати. Архив Хайнца – огромный каталог изображений. Мне нужно было узнать, какие именно мелкие английские лорды XVIII века могли позировать для картин Лонги, поскольку наличие конкретных имен сделает эти работы более привлекательными для потенциальных покупателей.

– Хорошо. Дай мне, пожалуйста, фотографии.

– Они в библиотеке, – утомленно вздохнула Лора. – С пометкой «Лонги/весна».

«Британские картины» занимали целый квартал, поэтому от отдела до библиотеки я дошла за четыре минуты. Каждый день мне приходилось бегать туда-сюда по нескольку раз. Несмотря на то что, по слухам, здание было отреставрировано в духе XXI века, внутренним устройством он до сих пор напоминал банк Викторианской эпохи. Сотрудники сновали туда-сюда по длиннющим коридорам, чтобы передать друг другу распечатанные документы. Архив и библиотека даже не были оцифрованы, в кабинетах сидели призрачные фигуры в духе Диккенса, в отчаянии склонившись над высоченными горами счетов и фотокопиями договоров в тройном экземпляре. Наконец мне удалось найти конверт с фотографиями, я вернулась в отдел, взяла сумочку, и тут у меня зазвонил телефон.