Томми-бродяга - Горацио Олджер

– Вот видишь, я был прав! Ты действительно философ, настоящий практический философ.

– Вы наговорили больше чем на пять центов, сэр! – деловито заметила девочка. – С вас еще причитается…

Положив в карман еще десять центов, Томми простилась с толстым джентльменом. Некоторое время она серьезно размышляла, что же означает слово «философ», но поскольку узнать это не представлялось возможным, девочка выбросила эти мысли из головы и вернулась к работе.

Глава 2. Шикарный обед

Около полудня Томми проголодалась. В это время она обычно возвращалась домой и отдавала Бабуле заработанные деньги.

Девочка вынула из кармана монеты и пересчитала их.

– Сорок два цента, – удовлетворенно пробормотала она. – Обычно набирается не больше двадцати. Эх, если бы этот человек ходил здесь каждый день и обзывал меня всякими словами!..

Пора было отправляться домой. Но необычно большая сумма навела девочку совсем на иные мысли. Ее дневная еда была всегда простой и скудной – ломоть черствого хлеба, к которому в дни изобилия добавлялся кусочек колбасы. Но иногда так хотелось чего-нибудь посытнее!

Присвоение нескольких монет из заработка было чревато неприятностями. Если это обнаружится, разгневанная Бабуля тут же учинит жестокую расправу, а рука у старухи (Томми знала это на собственном опыте) была очень тяжелой. И тем не менее сегодня Томми решила пренебречь опасностью и утаить двадцать центов.

«На двадцать центов я смогу плотно поесть, – думала она. – Так и сделаю!»

Девочка разделила деньги на две части: двадцать центов запрятала в подкладку своего ветхого пиджака, а остальные монеты положила в карман платья – их она намеревалась отдать Бабуле. Проделав все подготовительные действия, Томми отправилась домой, волоча за собой свою метлу.

Девочка шла по Центральной улице, потом по Леонард-стрит, еще два раза сворачивала и проходила небольшими переулками, пока, наконец, не оказалась перед самым никудышным даже для этого убогого района доходным домом[2].

Через арку она попала во внутренний двор. Со двора здание выглядело еще более запущенным, чем с фасада. Здесь витали резкие неприятные запахи; бегали и громко кричали грязные, оборванные, нездорового вида дети; с окон свисали какие-то старые тряпки.

Томми отправилась домой, волоча за собой свою метлу.

Томми взглянула на окно четвертого этажа и различила в нем женщину с трубкой во рту.

– Бабуля дома, – вздохнула девочка.

Поднявшись по лестнице, Томми открыла дверь и вошла. Это была жалкая комната, в которой стояли два стула, стол, полуразвалившийся шкаф и две кровати – больше ничего. У окна курила крупная женщина лет шестидесяти. Комнату заполнял густой табачный дым.

Это была Бабуля.

Если Бабуля и была когда-то красива, то ни малейшего следа или намека на эту былую красоту невозможно было разглядеть в испещренном пятнами морщинистом лице с затуманенными глазами.

– Почему ты не вовремя? – сердито спросила Бабуля.

– Вовремя! Часы еще не били.

– Сколько принесла?

Томми достала из кармана горстку монет и положила их в протянутую ладонь Бабули:

– Двадцать два цента.

– Ха! А где остальные?

– Это все.

– Подойди сюда.

Томми подошла без колебаний, потому что была уверена, что Бабуля не додумается обыскивать ее пиджак, тем более, что она принесла домой столько же денег, сколько всегда. Старуха проверила карманы платья девочки, даже вывернула их своими когтистыми пальцами наизнанку, но не нашла больше ни одного цента.

– Ха! – повторила старуха, видимо, удовлетворенная результатами обыска.

– Да я же тебе сказала, сколько!

Бабуля тяжело поднялась, подошла к полке и принесла кусок хлеба, засохший и твердый.

– Вот твой обед.

– Дай цент на яблоко, – сказала Томми.

Яблоки девочку сегодня не интересовали, потому что у нее были совсем иные планы и мечты. Вкусная еда дразнила воображение, но чтобы не вызвать подозрений у Бабули, нужно было притворяться.

– Яблоко! Еще чего! Хватит с тебя хлеба.

Томми нисколько не расстроилась. Ответ Бабули она знала заранее. Когда ей очень хотелось яблок, девочка покупала и съедала одно, перед тем как вернуться домой и отдать заработанное старухе. Но сегодня она спешила поскорее уйти из дома.

Томми откусила кусочек хлеба и прожевала. Остальное положила в карман.

– Я его съем по дороге, Бабуль!

Это не вызвало возражений у старухи, и девочка вышла из комнаты.

Во дворе Томми вынула из кармана свой кусок хлеба и отдала его знакомому мальчугану лет десяти с вечно голодным видом. Этот несчастный отпрыск родителей-пьяниц, которые вдвоем не всегда были в состоянии заработать даже ту малость, которую ухитрялась получать Томми, был вечно голодным.

– Держи, Тим!

Для мальчика даже черствый кусок хлеба был чудесным даром.

– А ты? – робко спросил он.

– Ешь, мне не хочется.

Томми с великодушным интересом наблюдала, как мальчик набросился на хлеб и жадно поглощал его. Она испытывала удовлетворение от собственной щедрости.

– Ты с утра ел что-нибудь?

– Яблоко на улице подобрал…

«Ему живется еще хуже, чем мне», – подумала Томми. Но размышлять о преимуществах своего существования времени не было, потому что у нее самой от голода урчало в животе.

Неподалеку, всего в нескольких кварталах, располагался дешевый ресторанчик. Томми хорошо его знала, она часто проходила мимо и завистливо вдыхала аппетитные запахи, доносившиеся через открытую дверь. Через дверь и окна было видно официантов, которые торопливо несли своим не слишком привередливым клиентам разные блюда, цены на которые соответствовали весьма скромным кошелькам.

Томми никогда еще не входила в ресторан и только топталась у входа, мечтая, чтобы судьба была к ней благосклонней и позволяла ей хотя бы иногда обедать в таком чудесном месте. Сейчас, однако, она ощупала подкладку своего пиджака, убедилась, что деньги на месте, и решительно вошла.

Помещение было небольшим, всего на восемь столов, каждый на четыре человека. Пол покрывал толстый слой песка, столы были без скатертей и клеенок, лишь на некоторых лежали старые газеты, которые давно испачкались и засалились, отчего ничем не покрытые столы выглядели намного привлекательнее.

Посетители ресторанчика, без сомнения, были люди простые: мужчины в рубашках с короткими рукавами, моряки с заросшими лицами, вербовщики, которые на берегу набирали команды для кораблей дальнего плавания. Был там и один взлохмаченный чистильщик обуви, рядом с которым стоял ящик со щетками. Томми знала чистильщика, поэтому подошла и села рядом.

– Ты здесь обедаешь, Джим? – спросила она.

– Да, Томми. А ты здесь с чего?

– Есть очень хочется.

– А ты разве не с бабушкой живешь?

– С бабушкой. Но сегодня решила прийти сюда. Что ты берешь?

– Ростбиф.

– А это вкусно?

– Еще как!

– Тогда я тоже его возьму. А сколько он стоит?

– Десять центов.

Десять центов – стандартная цена любого мясного блюда в дешевых ресторанах. Возможно, с учетом количества и качества получалось совсем не так уж дешево, но все-таки сумма сама по себе была не большой и не выходила за пределы возможностей Томми.

Наконец принесли тарелку и поставили перед девочкой. Ее глаза лучились восторгом, когда она смотрела на вожделенные кусочки. Кроме мяса на тарелке красовалась горка картошки и треугольный кусок хлеба с бесконечно малой капелькой масла. И все это великолепие за десять центов!

Но амбиции Томми уже выросли.

– И принесите мне чашку кофе, – важно сказала она официанту.

Непрозрачный напиток подозрительного цвета был жалкой пародией на настоящий кофе и не имел совершенно никакого отношения к ароматным зернам благородного растения, но подобные мысли нисколько не тревожили Томми. Она не сомневалась, что это именно то, что и должно быть. Поэтому, тщательно размешав «кофе» ложечкой, она с наслаждением сделала несколько глотков.

– Ну разве не прекрасно! – воскликнула девочка.

Затем Томми решительно набросилась на ростбиф. Мяса она не ела много месяцев – если не считать, конечно, перепадавшие ей изредка кусочки колбасы, – поэтому наша героиня была на седьмом небе от восторга. Когда она торопливо расправилась с едой, на тарелке не осталось ничего. Томми хотелось даже пройтись по краям языком, но никто вокруг так не делал, и девочка нашла в себе силы сдержать этот порыв.

– Принесите мне яблочный пирог! – Томми решила достойно завершить свое пиршество.

Кусок яблочного пирога стоил пять центов – ровно столько и оставалось у девочки в кармане. Плату с нее потребовали сразу, как только принесли пирог: предусмотрительный официант, видимо, опасался, как бы клиентка не вышла за пределы своих возможностей.

Томми заплатила и приступила к завершающему этапу своей трапезы. Почти покончив с пирогом, она рассеянно глянула в окно и оцепенела от ужаса: через стекло на нее немигающим взглядом смотрела Бабуля, явно не веря собственным глазам.