Маэстра - Л. Хилтон

– Круть! – присвистнула та, но тут же заскучала и принялась помешивать коктейль соломинкой.

Похоже, уже жалеет, что позвала меня в бар, подумала я, но совсем не рассердилась, а, наоборот, поймала себя на жалком желании произвести на нее впечатление и понравиться.

– Звучит-то круто, – доверительным тоном сообщила я, чувствуя, как бренди и жженый сахар проникают в кровь, – только вот платят копейки. Я на мели, если честно.

Мерседес тут же принялась рассказывать, что живет в Лондоне уже год и работает в элитном баре в Сент-Джеймсе.

– Считается, типа, классное заведение, но ходят в основном всякие старые пердуны, как везде… Не, ничего такого, ты не подумай! – затараторила она. – Это просто бар! Но вот чаевые что надо!

Она утверждала, что зарабатывает две штуки в неделю.

– Хотя на такой работенке толстеешь, – грустно покачала она головой, пытаясь ухватить себя за несуществующий живот. – Столько пить приходится… Зато бесплатно! Если что, можно вообще в горшки с цветами выливать – нам так Олли говорит.

– Олли?

– Хозяин. Слушай, Джуди, а ты бы зашла к нам при случае! Если тебе деньги нужны, так там можно нормально подхалтурить! Олли всегда рад новым девочкам! Хочешь еще коктейль?

К столику напротив подошла пожилая пара, оба были одеты нарядно, но сдержанно и со вкусом. Дама неодобрительно посмотрела на покрытые автозагаром ноги Мерседес и ее декольте. Мерседес развернулась в ее сторону и, не сводя с женщины глаз, медленно раздвинула ноги, а потом закинула одну на другую, чтобы старая ханжа успела хорошенько разглядеть ее черные кружевные стринги и сразу поняла, у кого из них проблемы.

– Так вот, – снова повернулась она ко мне, когда покрасневшая как рак дама уткнулась в меню, – у нас там весело! Девчонки со всей страны! А ты будешь выглядеть суперски, если тебя немножко подкрасить да нарядить! Поехали!

Я опустила глаза, разглядывая свой черный твидовый костюм от «Сандро». Приталенный пиджак, короткая плиссированная юбка. Образ задумывался как намеренно кокетливый, профессиональный, слегка в духе парижского «Рив Гош», – по крайней мере, так я себя утешала, в сотый раз неуклюже подшивая распустившиеся швы. Надо признать, что рядом с Мерседес я выглядела унылой вороной.

– Прямо сейчас?

– А почему бы нет? У меня в сумке всякого барахла навалом.

– Ну не знаю, Лианна…

– Мерседес.

– Ах да, прости.

– Поехали, наденешь мой кружевной топ! С твоими сиськами будет офигенно! Или у тебя свиданка?

– Нет, – ответила я, допивая свой горьковатый с пузырьками напиток. – Нет, свиданки у меня в планах на сегодня нет.

Где-то я прочитала, что причинно-следственные связи защищают нас от непредвиденных обстоятельств и ужасающей воли случая. Почему я все-таки решила поехать с Лианной? День был самый обыкновенный, не хуже, чем всегда. Но решения обычно принимаются спонтанно и без раздумий над последствиями, как бы нам ни хотелось верить в обратное. В мире искусства есть всего два стóящих аукционных дома. Только они заключают сделки на сотни миллионов фунтов, только они занимаются коллекциями отчаявшихся лордов и пытающихся выбиться в элиту олигархов, только они хранят в безмолвных, словно музей, комнатах тысячи лет искусства и высочайшего мастерства, а потом превращают его в возбуждающую своим хрустом наличку. Три года назад я устроилась на работу в «Британские картины» и решила, что наконец-то добилась своего. Уже через пару дней я поняла, что к чему. Довольно быстро до меня дошло, что единственные люди, которым искренне небезразличны картины, – это носильщики, занимающиеся непосредственной переноской шедевров с места на место. Остальным на все плевать, они могли бы с тем же успехом втюхивать клиентам спички или сливочное масло. Меня взяли сюда, потому что у меня прекрасное резюме, я привыкла усердно работать и в целом неплохо разбираюсь в живописи, но скоро я поняла, что до высоких стандартов аукционного дома мне как до луны. После пары недель работы в отделе стало ясно, что тут всем плевать, можешь ли ты отличить Брейгеля от Боннара, – тут нужно было обладать нюхом на совершенно другие вещи.

И все-таки спустя три года я не могла не признать, что многое меня радовало. Мне нравилось каждое утро, минуя швейцара в униформе, входить в наполненное запахом орхидей фойе. Мне нравилось, как клиенты с благоговением смотрят на экспертов, пока я поднималась по внушительной дубовой лестнице. Здесь все выглядело как полагается: триста лет безупречной истории. Мне нравилось подслушивать разговоры, которые вели секретарши по работе с европейскими клиентами. Девушки нежно щебетали на французском и итальянском и при этом встряхивали безупречно уложенными волосами. Мне нравилось, что, в отличие от них, я не ставила себе целью всей жизни захомутать заезжего банкира. Я гордилась тем, что благодаря усердной работе практиканткой в течение года меня взяли на должность ассистента в «Британских картинах». Разумеется, надолго задерживаться в этом отделе я не собиралась. В мои планы совершенно не входило остаток жизни любоваться на написанных маслом собак и лошадей.

День, когда мы с Лианной столкнулись в подземке, начался с того, что Лора Бельвуар, замначальника отдела, прислала мне электронное письмо с рубрикой «Срочное задание!». Правда, само письмо оказалось пустым. Я подошла к ее столу и спросила, что нужно сделать. Наше начальство недавно съездило на курсы повышения квалификации для менеджеров, и Лора очень впечатлилась идеей электронного общения с коллегами, вот только печатать на компьютере она так и не научилась.

– Надо установить подлинность и составить описание нескольких работ Лонги.

Мы как раз готовили серию «разговорных портретов» этого венецианского художника для грядущего аукциона в Италии.

– Хочешь, чтобы я сверила все, что в наличии на складе?

– Нет, Джудит! Этим занимается Руперт! Сходи в Хайнц, узнай, можно ли идентифицировать лоты.

Руперт, глава отдела, редко появлялся на работе раньше одиннадцати. Архив Хайнца – огромный каталог изображений. Мне нужно было узнать, какие именно мелкие английские лорды XVIII века могли позировать для картин Лонги, поскольку наличие конкретных имен сделает эти работы более привлекательными для потенциальных покупателей.

– Хорошо. Дай мне, пожалуйста, фотографии.

– Они в библиотеке, – утомленно вздохнула Лора. – С пометкой «Лонги/весна».

«Британские картины» занимали целый квартал, поэтому от отдела до библиотеки я дошла за четыре минуты. Каждый день мне приходилось бегать туда-сюда по нескольку раз. Несмотря на то что, по слухам, здание было отреставрировано в духе XXI века, внутренним устройством он до сих пор напоминал банк Викторианской эпохи. Сотрудники сновали туда-сюда по длиннющим коридорам, чтобы передать друг другу распечатанные документы. Архив и библиотека даже не были оцифрованы, в кабинетах сидели призрачные фигуры в духе Диккенса, в отчаянии склонившись над высоченными горами счетов и фотокопиями договоров в тройном экземпляре. Наконец мне удалось найти конверт с фотографиями, я вернулась в отдел, взяла сумочку, и тут у меня зазвонил телефон.

– Алло! Это Серена с ресепшен. Мне тут брюки Руперта принесли.

Я обреченно поплелась вниз, забрала огромный пакет от портного Руперта, который принес курьер, и отнесла его в отдел. Лора негодующе посмотрела на меня:

– Ты еще здесь, Джудит? И чем ты все это время занималась? Ну раз уж ты тут, будь любезна, принеси мне капучино! Только в столовую не ходи, сбегай в то чудное местечко в «Краун пассаже». И чек не забудь забрать.

Сгоняв за кофе, я наконец пошла в архив. У меня в сумочке лежало пять фотографий: картины изображали сцены в театре «Феникс», на набережной Дзатерре и в какой-то кофейне на мосту Риальто. Через пару часов рытья в каталоге я составила список из двенадцати подходящих личностей, которые были в Италии в период создания портретов. Затем для большей достоверности я сверила индексы Хайнца с получившимися результатами и снова пошла к Лоре.

– Это еще что такое?! – уставилась она на меня.

– Вы же сами попросили заняться портретами Лонги…

– Эти картины мы продали шесть лет назад! Джудит, ну в самом деле… Я же утром отправила тебе фотографии по почте! Прикрепила к пустому письму!

– Лора, но вы же сказали, что они в библиотеке…

– В электронной библиотеке!

Я молча отправилась за свой стол, вошла в онлайн-каталог нашего отдела, нашла нужные фотографии в папке под гордым именем «Ланги», скачала их себе на телефон и снова пошла в Архив Хайнца, все еще пытаясь прийти в себя после выволочки, которую мне устроила начальница. Я успела все сделать как раз к ее возвращению из ресторана «Каприз», где Лора обедала с двумя обиженными клиентами, которых вовремя не уведомили о времени частного просмотра интересующих их лотов. Быстро составив нужные биографии, я отослала их по почте Лоре и Руперту, показала Лоре, как открывать вложения в электронные письма, съездила на подземке на склад Музея декоративно-прикладного искусства рядом с Челси-Харбор взглянуть на образец шелка, который, по мнению Руперта, мог подойти в качестве фона для работ Лонги, разумеется, обнаружила, что ткань совершенно не подходит, вернулась на работу пешком, так как на Кольцевой случился затор на станции «Эдгар-роуд», а по дороге еще успела забежать в универмаг «Лиллиуайт» на Пикадилли, чтобы забрать спальный мешок для сына Лоры, который собрался в поход вместе с одноклассниками, и наконец в половине шестого снова очутилась в отделе, совершенно выдохшаяся и злая на весь мир, но вместо благодарности получила лишь очередной выговор за то, что пропустила организованный для сотрудников отдела просмотр тех самых картин, над которыми я трудилась все утро.