Пучок полыни - Svetlana
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Назначенный день венчания приближался. По законам Пании, невеста была обязана прибыть в замок жениха для венчания.
В замке пана Владислава Косульского все жили в радостном предвкушении поездки в земли соседнего княжества. Супруга князя, пани Агния, набивала сундуки приданным Марыси. Единственную дочь пани Агния никак не хотела отпускать от себя. Уж больно тяжело далась ей девочка.
Как только князь Владислав отъехал от замка на воссоединение с армией князя Анджея, у пани Агнии начались преждевременные роды. Несколько месяцев пани Агния не доносила младенца. Все связывали ранние роды с волнениями и переживаниями за судьбу мужа и страны. Целый день и ночь мучилась жена князя, и только к утру замок оглушил пронзительный плачь родившегося младенца.
— Девочка, пани Агния, — радостно произнесла повитуха, и положила маленький живой комочек, завёрнутый в мягкую ткань рядом с матерью.
Агния, вся в слезах обняла свою дочь и потеряла сознание. Только на вторые сутки пришла в себя хозяйка замка, и первое, что молвила, это было: «Где моя Марыся?» С тех самых пор пани оберегала свою дочь, а Марыся росла и с каждым днём превращалась из маленькой птички в прекрасного лебедя.
Свою красоту Марыся унаследовала от матери. Слух о прекрасной пани Агнии дошёл даже до шатра самого хана Тугоя, который направил к ее отцу сватов, а после приехал сам. Несколько месяцев Хан Тугой гостил в замке у отца пани Агнии. Но красавица отказала хану и отдала свою руку и сердце князю Владиславу. Именно тогда Тугой решил объединиться с князем Сигизмундом и идти войной на княжества. Он мечтал заполучить в жены или наложницы неприступную пани Агнию, именно в этом и заключалась главная цель похода хана Тугоя на Западное княжество, а затем и на Северное. Кровь лилась рекой, горели деревни, но Агния оставалась неприступной мечтой. В решающей битве замысел Тугоя рухнул. Его войско было разбито, жажда мести утонула в потоках крови. С жалкой добычей, сломленный, он бежал обратно в Степь, оставив мечту о прекрасной пани Агнии в пепле поражения. Но в сердце хана тлела искра ненависти, и он знал, что однажды вернется.
Мать девушки всегда говорила, что характер молодая пани унаследовала от своего горячо любимого отца. Взрывная, смелая, иногда безрассудная Марыся то и дело вытворяла такое, что вводило в оцепенение пани Агнию.
В день своего десятилетия Марысю захлестнуло необъяснимое желание к неизведанному. Темный лес, находившейся за каменной стеной замка тянул своей таинственностью. Не говоря никому ни слова, она ускользнула в предрассветной мгле и, пробираясь сквозь лесную чащу, шла к своей цели. Три дня она пробивалась сквозь колючие заросли елей и сосен, утоляла жажду из журчащего ручья, ела, попадающие на пути лесные ягоды. С каждым шагом силы покидали её, но упорство гнало вперёд. Она мечтала увидеть, что скрывается за этой мрачной стеной. Наконец, лес отступил, и Марыся увидела сквозь редеющие деревья поле, засеянное пшеницей. Словно золото, переливающееся на ярком солнце, пшеница играла своими колосьями, изображая морские волны. Марыся, стояла на краю леса и как заворожённая смотрела на это зрелище. Из оцепенения ее вывел оклик отца, который вместе с охраной искал пропавшую дочь.
«Марыся!» — резкий оклик разорвал тишину. Отец, с искаженным от злости лицом, приближался к ней в сопровождении стражников. Её побег закончился, но увиденное навсегда осталось в её сердце. Золотая пшеница, как символ свободы и неизведанных горизонтов.
Увидев отца, девочка бросилась к нему в объятия и начала без умолку рассказывать о своём путешествии. Возвратившись домой, пани Агния наказала дочку, но уже через несколько часов смягчила своё наказание и, целуя лицо девочки, сетовала на ее несносный характер.
Шестнадцать лет — возраст хрупких надежд и отчаянных грез. Марыся, пленница роскоши, росла в золотой клетке, где каждый день был похож на предыдущий. Свобода манила её, словно запретный плод, а судьба, казалось, уже предрешена.
Её выдавали замуж. Жених — влиятельный вельможа, чьё имя шепталось с уважением и трепетом. Марыся знала о нём лишь по слухам и портретам, но сердце её бунтовало против уготованной участи.
В ночь перед обрядом, охваченная безумным желанием увидеть своего будущего мужа, она решилась на дерзкий поступок. Ее вела одна цель: увидеть воочию своего жениха, заглянуть в глаза и понять, сможет ли она покориться ему и навсегда забыть о свободе.
Ночью, покинув замок, пани направилась в соседнее княжество. На четверти пути, словно призрак из легенды, возник табор цыган. Языки костров плясали вместе с цыганами, ржание коней, воздух, пропитанный свободой, заворожил Марысю. Песни, словно ветер, неслись по бескрайним полям и лугам. Кочевая жизнь, лишенная чопорности и правил, пленила ее. Забыв о титуле и будущем, пани решила остаться, разделить их путь, стать частью этого пестрого, шумного мира. Но не успела пани насладиться и двумя днями свободы, как их настигла охрана князя Владислава во главе с мрачным и решительным князем. Прощаясь с новыми друзьями, Марыся, с тяжелым сердцем, села на своего коня, зная, что прежняя жизнь ждет её, сковывая крылья, жаждущие полета.
— Постой, — услышала Марыся женский голос, который принадлежал старой цыганке.
Старуха появилась из неоткуда и подошла к девушке.
— Берегись степи, она поглотит тебя. Твоя судьба не там где ты думаешь, она идёт к тебе, и ты скоро с ней встретишься. Вот, держи, — цыганка сунула Марысе маленький пучок степной травы — полыни, — береги ее, она вернёт того, кто будет в забвении.
И с этими словами цыганка хлопнула по крупу коня. Конь, на котором сидела девушка, побежал рысью. Цыганка помахала вслед Марысе и еле слышно молвила: «Да хранит тебя Бог, бедное дитя!»
С тех самых пор пучок полыни, отданный цыганкой, бережно хранился у Марыси в резной шкатулке. Шкатулка стояла на самом видном месте, в изголовье кровати. Марыся часто открывала ее, вдыхала горьковатый, сухой запах полыни. Он успокаивал и дарил надежду.
И вот теперь, когда приданное было собрано и свадебный картёж стоял готовый тронуться, Марыся достала пучок полыни и спрятала у себя в складках платья. Запах полыни оставался с ней. Запах свободы. Запах надежды. Запах новой жизни. А судьба, как шептала старая цыганка, уже ждала ее.
Солнце, пробиваясь сквозь утренний туман, позолотило шпили замка, когда свадебная колонна начала свое движение. Несколько карет, словно плывущие лебеди, несли придворных дам, чьи лица скрывали сложные сети улыбок и зависти. За ними, тяжело
