Вслепую - Карин Слотер

Последовала молитва, еще один гимн. Выждав достаточное количество времени, Сара взглянула через плечо на Джеффри и обнаружила, что он спит, свесив голову на грудь. В этом вся проблема с Джеффри: мысли о нем намного лучше реальности.

Тесс постучала по столу, чтобы привлечь внимание сестры:

– Сара?

Сара прижала руку к груди, чувствуя, что сердце бьется так же часто, как вчерашним утром в церкви.

– Что?

Тесс одарила ее многозначительным взглядом, но, к счастью, промолчала.

– Что тебе сказал Джеб?

– Когда?

– Я видела, как вы разговаривали после работы. Так что он сказал?

Сара не знала, врать или нет. Наконец ответила:

– Он пригласил меня пообедать, но я отказалась, потому что уже договорилась с тобой.

– Ты могла переиграть.

– Мы идем ужинать в среду, – пожала плечами Сара.

Тесс довольно хлопнула в ладоши.

– Боже! – простонала Сара. – И о чем я думала!

– Явно не о Джеффри, – отметила Тесс. – Так?

Сара взяла меню, хотя оно было ей совершенно не нужно. Ее семья обедала в закусочной «Грант» на заправочной станции каждую неделю, и единственное изменение в меню произошло, когда Пит Уэйн, владелец, добавил к десертам козинаки из арахиса в честь тогдашнего президента Джимми Картера.

Тесс осторожно забрала у Сары меню.

– Ты в порядке?

– Опять весна, – сказала Сара, роясь в портфеле. Она нашла открытку и показала Тесс. Сестра не взяла ее, и Сара зачитала вслух: – «Для чего ты оставил меня?»

Она положила открытку на стол, ожидая реакции Тесс.

– Это из Библии? – уточнила Тесс.

Сара уставилась в окно, пытаясь успокоиться. Вдруг она встала со словами:

– Мне нужно помыть руки.

Махнув рукой, Сара удалилась в глубь закусочной, к туалету, едва сдерживая слезы. Дверь в дамскую комнату не вмещалась в косяк еще с незапамятных времен, поэтому Сара с силой дернула за ручку. Маленькое помещение с черно-белым кафелем было прохладным и тихим. Она прислонилась спиной к стене и закрыла лицо руками, пытаясь избавиться от впечатлений последних двух часов. Из головы не выходили результаты анализов Джимми Пауэлла. Двенадцать лет назад, когда Сара проходила интернатуру в больнице Грейди в Атланте, она узнала, что такое смерть, и, казалось, привыкла к ней. Отделение неотложки в Грейди считалось лучшим на весь юго-восток, и Сара насмотрелась на сложные травмы: от ребенка, проглотившего пачку лезвий, до девочки-подростка, которой сделали нелегальный аборт вешалкой для одежды.

Когда в детской клинике появлялся очередной Джимми Пауэлл, Сару сокрушал ужас. Джимми Пауэлл, который любит смотреть баскетбол в колледже, который собрал огромную коллекцию наклеек и показал ее Саре, почти наверняка умрет в течение года.

Сара небрежно завязала волосы в хвост, дожидаясь, пока раковина наполнится холодной водой. Наклонилась, воротя нос от тошнотворно сладкого запаха. Видимо, Пит залил в трубу уксус, чтобы оттуда не пахло кислятиной. Старое ухищрение водопроводчиков, но Саре не нравился запах уксуса.

Она задержала дыхание, омыла лицо водой, чтобы взбодриться. Судя по отражению в зеркале, ничего не изменилось, только на блузке появилось мокрое пятно.

– Прекрасно, – пробормотала Сара.

Она вытерла руки о брюки и подошла к туалетной кабинке. Взглянув на содержимое унитаза, решила воспользоваться другим, для инвалидов, открыла соседнюю дверцу и остолбенела.

Сара попятилась назад, пока не наткнулась на раковину. Пришлось схватиться за нее руками, чтобы не потерять равновесие. Во рту появился привкус металла, и Сара сделала пару глубоких вдохов, чтобы не потерять сознание. Она опустила голову, крепко зажмурилась, медленно досчитала до пяти и открыла глаза.

На унитазе сидела Сибилл Адамс, преподавательница из колледжа. Голова запрокинута к кафельной стене, веки опущены. Штаны спущены до лодыжек, ноги широко раздвинуты. Ее ударили ножом в живот. Кровь залила унитаз и капала на пол.

Сара заставила себя подойти ближе. Блузка Сибилл задралась, обнажив длинную вертикальную рану, которая опускалась до самого лобка, разделив пополам пупок. Другое ножевое ранение, более глубокое, проходило горизонтально под грудью. Именно оттуда струилась кровь, стекая по телу. Сара приложила руку к ране, пытаясь остановить кровотечение, но кровь просочилась меж пальцев, сжавших плоть, словно красную губку.

Сара вытерла руки о блузку, затем наклонила голову Сибилл вперед. С губ слетел слабый стон, но Сара не могла понять, то ли это простой выхлоп воздуха из легких, то ли мольба живой женщины.

– Сибилл? – прошептала Сара, едва выдавив из себя имя. Горло сковал страх, лишив возможности говорить. – Сибилл? – повторила она, поднимая веко большим пальцем. Кожа оказалась горячей, будто женщина долго загорала на солнце. С правой стороны лицо покрывал большой синяк. Сара прикоснулась к кровоподтеку, и кость под пальцами хрустнула со щелчком, словно столкнулись два мраморных шарика.

Трясущейся рукой Сара нащупала сонную артерию. Почувствовала легкий трепет – то ли дрожь собственных пальцев, то ли пульс еще не угасшей жизни. Сара закрыла глаза и сосредоточилась, пытаясь провести грань между этими ощущениями.

Вдруг тело резко наклонилось вперед и обрушилось на Сару, повалив ее на пол. Все вокруг забрызгалось кровью, и Сара инстинктивно оттолкнула бьющуюся в судорогах женщину, пытаясь найти точку опоры на скользком полу. Наконец ей удалось подняться. Она приподняла Сибилл за плечи, чтобы помочь ей справиться с конвульсиями, но те внезапно прекратились. Сара прильнула ухом ко рту, нет ли там дыхания. Нет.

Стоя на коленях, Сара стала делать массаж сердца. Затем искусственное дыхание. Грудь женщины приподнялась на мгновение, не более. Сара повторила попытку и едва не захлебнулась, наглотавшись чужой крови. Несколько раз сплюнула и хотела было продолжить, но поняла, что уже поздно. Глаза Сибилл закатились, из легких со свистом выходил последний воздух. Между ног потекла струйка мочи.

Она была мертва.

2

Округ Грант назван в честь доброго дядюшки Гранта – не Улисса, а Лемюэля Пратта Гранта, строителя железных дорог, который в середине первого десятилетия XIX века протянул ветку из Атланты в южную Джорджию, до самого моря. Именно по рельсам Гранта поезда́ везли хлопок и иной товар через всю Джорджию. Благодаря этой ветке на карте появились такие города, как Хартсдейл, Мэдисон и Эйвондейл, а нескольким населенным пунктам даже дали имя Гранта. В начале Гражданской войны полковник Грант разработал план защиты, на случай если Атланта окажется в осаде; к сожалению, железнодорожные линии ему удавались лучше, чем фронтовые.

Во время Великой депрессии жители Эйвондейла, Хартсдейла и Мэдисона решили объединить свои полицейские и пожарные отделения, а также школы в один округ. Так они сэкономили деньги на необходимом и убедили железную дорогу не закрывать ветку Гранта. В 1928 году в Мэдисоне расположили военную базу. Несколько лет спустя Эйвондейл стал пунктом технического обслуживания поездов линии Атланта – Саванна. Прошло еще пара лет, и в Хартсдейле возник колледж Гранта. Округ процветал почти шестьдесят лет, пока не начались сокращения расходов, слияния и рейганомика, которые нанесли сокрушительный удар по экономике Мэдисона и Эйвондейла. Если бы не колледж, который в 1946-м стал называться технологическим университетом Гранта, Хартсдейл ждала бы та же участь, что и другие города.

Колледж питал город жизненной силой, и мэр Хартсдейла велел начальнику полиции Джеффри Толливеру поддерживать в учебном заведении абсолютное спокойствие, пригрозив снятием с должности. Джеффри как раз этим и занимался – обсуждал с охраной университетского городка, как положить конец кражам велосипедов, и тут зазвонил его сотовый. Он не сразу узнал голос Сары и даже подумал, что его разыскивают. За восемь совместно прожитых лет Сара никогда не говорила с таким отчаянием. Дрожащим голосом она произнесла три слова, которые Джеффри меньше всего ожидал от нее: «Ты мне нужен».

Джеффри повернул налево за ворота колледжа и повел свой «линкольн» по Мейн-стрит к закусочной. Весна в этом году наступила рано, кизиловые деревья уже цвели вдоль дороги белой завесой. Женщины из общества садоводов высадили тюльпаны на клумбах у тротуаров, пара девочек-старшеклассниц подметала в наказание улицу, вместо того чтобы сидеть после уроков в школе. Владелец магазина одежды выставил на тротуар стойку с платьями, а у скобяной лавки организовали продажу товара под открытым небом. Джеффри понимал, что в закусочной его ждет совсем иная обстановка.

Он открыл окно, чтобы проветрить машину. Галстук, который он неосознанно затянул, давил на горло. Джеффри без конца прокручивал в голове телефонный звонок Сары, пытаясь понять, что стоит за голым фактом: в закусочной зарезали Сибилл Адамс.